Коган Камнебрюх

Коган

Лишь верный топор меня не подведёт.

Раса:

Дворф

Пол:

Мужской

Возраст:

103

Нация:

Громовой Молот

Места:

Андорал

Род занятий:

Пивовар

Верования:

Шаманизм, Культ Предков

Знания языков:

Всеобщий, Дворфийский

Статус:

Жив

Активность:

Персонаж отыгрывается

Портрет

- Дун Игмир. Заоблачный Пик. Дун Гардул. Тольдримберг. Дун Сигрид. Дун Гаррак. Грим Батол… Всю мою чёртову жизнь желание снискать воинскую славу носило меня по дворфийским крепостям. Много зла в нашем проклятом мире задницу луковицей выворачивает, дабы снести возведённое моими сородичами. Но мы стояли твёрдо! Я рубил и сёк, бранился и крушил! И поверь, опосля обрёл кое-чё куда большее, чем банальный, зараза, почёт.

В плане внешности дворф сродни своей верной громовой секире, видавшей лучшие дни, закалённой в жестоких боях, несколько раз раскалывавшейся и восстанавливавшейся. Коган – ветеран не поддающихся счёту походов, и это не могло не оставить свой опечаток. Массивное, мощное, щедро усыпанное шрамами тело старого воина, твёрдая походка, суровый и горящий взгляд единственного глаза – всё говорит о том, что этот запальчивый и отважный дворф не даст врагу никакого спуску и продаст свою жизнь подороже.

По характеру – настоящий Громовой Молот. Дерзкий, упёртый, горделивый, грубый, неотёсанный и излишне торопливый, в своих поступках Коган всегда ориентировался на свои чувства и ощущения, редко уделяя внимание рациональности и такой чуши, как мнение окружающих. Как велит своя совесть - так и поступай. Хорошо, что пока она подсказывает "бить засранцев" и "помогать хорошим". Из примечательного можно ещё отметить нелюдимость дворфа, которую если преодолеть – то вернее боевого товарища потом будет трудно сыскать. Опять же, друзей – любить, врагов – бить. Зачем переусложнять?

- Помню одно время я везде таскал с собой арбалет. Здоровый, твою мать, почти с меня в длину! Мне его Балдузар дал, чтоб я от его кузни всяких уродов злых отгонял. Но, если честно, к нему я так и не привык, чтоб меня. Гасить гадов издали, словно какой хилый и пугливый остроухий? Да ну на хер! Ну и так я потом на свадьбе арбалет Эсбенну и отдал, подарок, понимаешь. То ли дело старая добрая секира! Вот это я понимаю, по-нашему!

Гвьярбрауден

Двуручная секира

Массивная двуручная секира дворфийской работы. Основная часть выкована из тория и обрамлена позолоченной вязью. Рукоять выточена из древнего дуба, обмотана полосками драконьей кожи и обвешана шаманскими амулетами. На проухе выгравировано изображение вепря, окружённое усиливающими рунами. Среди них можно прочитать имя "Грумаил".

Победа

Кольцо

Кольцо с основой из чистого мифрила. Инкрустировано парой небольших магических камней. На внутренней стороне ювелирного изделия виднеется гравировка на родном наречии дворфов.

Хельбредер

Амулет-оберег

Амулет из младых когтей грифона, чередующихся с мифриловыми пластинами, на которых выгравированы тускло светящиеся лики невидимых хранителей. Заговорённый ведунами Внутренних Земель, оберег даёт чистоту разуму и спокойствие душе владельца.

Диадема тана Дун Гаррака

Головной убор

Выполненная из чистейшего золота диадема, изготовленная в незапамятные времена мастерами ювелирных дел. Инкрустирована увесистыми рубинами. На лицевой стороне выгравирована надпись: "Регалия властителей из рода Железобородых". В настоящее время диадема висит у Когана на поясе.

Килт рода Камнебрюхов

Одежда

Данная реликвия – длинный кусок ткани в чёрно-зелёную клетку со вшитой меховой подкладкой на внутренней стороне. Килт держит на поясе массивный кожаный ремень с золотой пряжкой, которую украшают руны. Также на ремне висит пара-тройка шаманских фетишей, вырезанных из стального дерева и грифоньих костей.

Дворфийская пищаль

Огнестрельное оружие

Винтовка искусной работы, которая была беспощадно укорочена до размеров с пистолет. Ложе выполнено из светлой лок-моданской древесины, а стальной ствол уверенно обещает безобразную дырку в пузе противника в случае использования огнестрела по назначению.

Вепрева печатка

Кольцо

Перстень-печатка с кабаньей мордой и инициалами "К.К." на оттиске. Само кольцо выполнено в виде переплетения трёх серебряных нитей.

Железная походная фляга

Остаётся незаменимой

Чувствуется металлический привкус... Но сосуд исправно выполняет свои функции! Украшен рунной резьбой, на дне выгравировано имя владельца: "Коган". Крышка крепкая и с застёжкой, точно не откроется без ведома.

- Он всегда был таким задиристым. Что ни день в Заоблачном Пике – обязательно ему надо было навести какой шухер, чтобы мне и маме было потом стыдно. Отца у меня с Коганом рано не стало, пришлось помогать маме воспитывать из младшенького порядочного дворфа. Предки всемилостивые, я тогда прям сполна хлебнул горя с его выходок! И вот я вижу его сейчас более-менее остепенившимся… И совершенно не узнаю.

Ягрен Камнебрюх, старший брат Когана

Первопредком рода Камнебрюхов считается могучий воитель древности Волдин. Согласно преданиям, прозвище «Камнебрюх» он получил после того, как в бою его живот был насквозь проткнут тролльским копьём. К сожалению для врагов, Волдин оказался слишком упёртым и злым, чтобы умирать. Он отломал наконечник копья и им перерезал глотки троице окруживших его синекожих. Соратникам пришлось оттаскивать дворфа из гущи битвы насильно. Тот неестественный боевой кураж, ровно как и прозвище, уже много поколений передаются мужчинам рода.

Стихийным хранителем рода является могущественный элементаль воздуха Грумаил Воспеваемый. Дух этот крайне своенравный, однако разделяет тягу своих почитателей к славе и громким песням о подвигах. Не один бой он прошёл вместе с Камнебрюхами. Сейчас Грумаил питает своей силой громовую секиру Гвьярбрауден, которой владеет Коган.

Частые походы по тавернам сделали Когана хорошим знатоком дворфийского пива. Он отлично знает, какой сорт лучше разделить с милой девушкой, какой подходит к окороку, каким можно поскорее довести себя до состояния «в дрова» и пойти бить морды. Более того, дворф стал тонко чувствовать, когда пиво разбавляют.

Коган родился и вырос в Заоблачном Пике, вотчине клана Громового Молота. Когда именно появился на свет он не помнит, дворфа никогда не интересовал свой собственный возраст. Отцом его был Дугрим Камнебрюх – известный грифоньий наездник, который погиб в одной из стычек с троллями ещё когда его второй сын был совсем маленьким. Воспитанием «младшенького» занялись его мать Кальда и старший брат Ягрен.

Не будет преувеличением сказать, что ребёнком Коган был неугомонным и трудным. Он ещё пешком под стол ходил, а уже проявлял свой горячий нрав, доставшийся от отца. Всё это практически не пресекалось, ведь какой может быть спрос с ребёнка? С возрастом детские шалости перетекли в откровенное дебоширство.

Дело в том, что до совершеннолетия Когану оставалось только постигать устои клана и тренироваться, не было возможности тратить энергию в настоящем бою. Сама Кальда не пускала младшего сына за ворота, боялась, что с таким нравом его постигнет судьба отца. Поэтому возмужавший и обородевший со временем Коган наводил беспорядки внутри стен Заоблачного Пика. Зачастую это был пьяный дебош, в котором Камнебрюх всегда выступал зачинщиком. Трактирные беспорядки разнились между разбитой кружкой и сожжённым сараем, где до пожара Коган не преминул заняться любовью с дочерью трактирщика. Управляющему столицей вскоре надоело слушать от местных жалобы на младшего Камнебрюха, по итогу он сослал бездельника и буяна в отряд «Внезапный Шторм», где служил его старший брат.

Пускай ему там мозги вправят.

К описываемому моменту у Ягрена Камнебрюха была жена, Улла, и маленький сын, названный Борин. Оба супруга входили в отряд «Внезапный Шторм», так что воспитанием ребёнка занималась его бабушка Кальда. К сожалению, резня на капище Дун Гардул поставил крест на счастливой семейной жизни, так как Улла была сражена ядовитым дротиком. Смерть жены Ягрен пережил тяжело.

Однажды во время патрулирования Когану не повезло попасть в тролльскую ловушку. Сухожилия на правой ноге порвались и долгое время дворф не мог полноценно сражаться. Спустя несколько дней он восстановился, но нога так и не перестала плохо сгибаться. Из-за этого Коган до сих пор прихрамывает.

«Внезапный Шторм» - отряд, задачей которого было патрулирование дальних рубежей клановых владений. Служба в нём Когану давалась трудно. Приходилось постоянно оставаться начеку: в густых лесах тролльские партизаны могли устроить засаду даже у тебя под спальником. Воины должны были реагировать буквально на каждый шорох, лагеря их никогда не стояли дольше одного-двух дней, а во время привалов дворфы только и делали, что оттачивали свои навыки.

Братья Камнебрюхи отлично дополняли друг друга во время службы. Коган был хорош в бою, Ягрен - вне его. Коган ювелирно рубил и сёк негодяев, Ягрен же отлично их выслеживал, строя маршруты и читая следы. Старшему Камнебрюху всегда можно было доверить вопрос выживания, а младшему - устранения. Так шёл год за годом, малые племена лесных троллей удавалось сдерживать и не пускать к дворфийским трактам и поселениям. Всё переменилось, когда отряду пришлось оборонять древнее капище Дун Гардул.

Тролли тогда показали невиданную доселе организованность и сплочённость. Некто вождь Бзамба объединил под своим началом разрозненные малые племена и повёл их за собой. Дворфы "Внезапного Шторма" держались стойко, но за зеленокожими было стократное численное превосходство. К счастью, братьям Камнебрюхам удалось спастись, спустя неделю они добрались до Заоблачного Пика и предупредили военачальников о наступающей армии.

К клану Громового Молота с аманийцами нога в ногу шла орочья Орда.

События Второй Войны Коган до сих пор старается забыть как страшный сон. Не из-за царивших тогда жестокости, хаоса и разрушений, к такому младший Камнебрюх привычен. Дело было в другом.

Битва в предместьях Заоблачного Пика шла далеко не в пользу дворфов. Объединённые силы орков и троллей хоть и с трудом, но прорывались через оборону Громового Молота. Не ровен час - скоро они начнут рушить стены столицы. После своей последней отчаянной попытки дать отпор, бородачи затрубили отступление.

Тогда от сигнала рога внутри Когана что-то перемкнуло. Он видел, какие пожарища оставляла за собой Орда. Зеленокожие не знали пощады, не знали сожаления, если они попадут в Заоблачный Пик - то сожгут его. А там твои друзья. Там твои кровники. Чёрт подери, там же твоя родная мать! Что ты за Камнебрюх такой, если не стоишь до последнего вздоха?! А ну взял секиру покрепче и не пускай никого мимо себя!

ЭТИ ПРОКЛЯТЫЕ ТРОЛЛИ ЗЕМЛЮ ЖРАТЬ БУДУТ! УБИТЬ ИХ ВСЕХ! ИМЯ КАМНЕБРЮХОВ БУДЕТ ЗВУЧАТЬ КАК ИМЯ ЗАЩИТНИКОВ!

Зря тогда Ягрен решил достучаться криками до своего брата, вошедшего в боевой тантрум. Зря он в отчаянной попытке схватил того за шиворот и решил утащить за собой в безопасность.

Коган, чей взгляд был затуманен кровавой пеленой, раскроил своему старшему брату череп.

Однажды Коган с треском проиграл в кости и ему пришлось исполнять желание победившей стороны. Оно заключалось в том, что дворф выжжет себе раскалённым шилом сердечко на пояснице. С исполнением Коган решил не тянуть, такой забавного вида ожог с ним и по сей день.

Неотъемлемой частью работы в кузне было заполнение гроссбуха, который Балдузар периодически проверял. Проблема была в том, что поначалу Коган заполнял книгу на дворфийском, но затем надо было перейти на всеобщий, письмо которого Камнебрюх не знал от слова совсем. Пришлось ускоренно учиться, чтобы поднять уровень владения письменным всеобщим до «худо-бедно». Выше него Коган пока не поднялся.

В своей отшельнической жизни Коган несколько раз пытался покончить с собой. Каждый раз ему не хватало духу сделать это.

С поля боя Коган, осознавший, что натворил, бежал. Он не знал, что делать, не знал, куда податься, мысли сливались в нечитаемую кашу, а нутро разрывало чувство безграничной злобы к самому себе. Во всём мире не было дворфа ближе, а ты рассёк ему голову топором. Братоубийца. Ты ужасен.

Невыносимое чувство вины беспощадно пожирало изнутри Когана, подавшегося на целый месяц в бега. Он прятался в заброшенной охотничьей хижине на границе между Внутренними Землями и Хилсбрадом. В один момент дворф наткнулся на торговый караван, направлявшийся в Андорал, и присоединился к нему, согласившись помогать в сопровождении. Такая незатейливая эмиграция привела Камнебрюха в торговое сердце Лордерона.

Через величественные ворота прошёл он. Грязный, заросший, исхудавший, в одних портках. Как его вообще пропустили тогда?

Плана, что делать дальше, у Когана не было от слова совсем, всё получилось как-то само собой. В первый же день дворфу удалось устроиться подмастерьем к Балдузару в кузню Серебряного Анклава. Проработал он там три с лишним месяца, днём куя различные мелкие заказы, а по вечерам продолжая по старинке наводить ужас в местных кабаках. В Андорале Коган успел пережить много чего незаурядного, здесь чуть ли не каждый день творилось что-то уму не постижимое. Бородач завёл множество знакомств и друзей, даже нашёл себе красавицу Дагнару, дворфийку, оруженосца из Серебряного Анклава. В неё бородач безнадёжно влюбился. Вечера в её скромном домике помогли притупить ту душевную боль, что терзала Камнебрюха. Сошлись Дагнара с Коганом, конечно, не сразу: были у них временами и ссоры, и недомолвки. Однако милые бранятся - только тешатся, не так ли? По итогу они всё равно понимали, что хотят строить своё будущее вместе.

Но в один день из Анклава Дагнаре поступил приказ.

Всю сноуфолльскую кампанию Коган сражался парными молотами, хоть и всю свою жизнь до этого из оружия предпочитал секиры. После случая с братом его тогда одолевал нерациональный страх перед топорами.

Побывавший в морозных краях Коган осознал, что обладает сильной мерзлявостью. Неподготовленный к холодам, он пару раз успел слечь в постель из-за лихорадки.

Среди холодных и мрачных пиков Альтерака стоял город Сноухолл, растерзанный, разграбленный и покинутый всем светлым. Вернувшиеся в свои родные пенаты гвардейцы дома Сноуфолл взяли на себя тяжкое и благородное бремя возвращения крепости былого величия. В поддержку их начинаний, лидер Серебряного Анклава, Диоторн Квинси, выслал отряд копейщиков и оруженосцев. В него входила Дагнара.

Лишним будет уточнять, зачем Коган к ней присоединился в этом страшном испытании. Время лишений и кошмара смыло все склоки и размолвки, ничто так не объединяет сердца, как ежечасная угроза расстаться с жизнью. Раны от потери близких ещё не до конца затянулись, Камнебрюх был решительно не готов получить новые.

Каждый день войско Перекрёстка медленно, но верно продвигалось в очищении Сноухолла. Коган, само собой, активно в этом помогал. Некоторые обитатели лагеря, с которыми он стоял плечом к плечу перед "пастью чудовища", стали ему друзьями по гроб жизни. Они же и помогли ему решиться сделать крайне смелый шаг: предложить Дагнаре руку и сердце. Камнебрюх переплавил в кузне последние серебряники в три нити, из которых сплёл обручальный браслет. Именно в лагере предместий Сноухолла Коган сделал Дагнаре предложение. Она согласилась.

Вскоре настал день, когда пора было прорываться в город. Штурм сильно затянулся, и Дагнара успела подхватить какую-то хворь, которая сильно подкосила дворфийку. Коган тогда принял решение уехать прочь из земель Альтерака, куда-нибудь, где было бы более безопасно и где бы бедную девушку смогли выходить.

Так он снова оказался в Андорале.

Во время Осады Тольдримберга Коган встретился, к своему сильному удивлению, со старшим братом. Живым. Как оказалось, Ягрен смог пережить тот злополучный удар топора и оправиться. Долгое время он пытался найти младшего Камнебрюха, но тот всё время ускользал. Между братьями был довольно тяжёлый разговор о всём произошедшем, но по итогу Ягрен нашёл в себе силы простить Когана. Они и по сей поддерживают связь друг с другом как могут.

К своему продукту Коган относился с невиданной щепетильностью и за его качество стоял горой. Он ни единой бочки не отпускал в продажу, пока самолично не пробовал содержимое. Списанный из-за такой дегустации товар наёмники тайно продавали из-под полы.

Однажды в Тыквовин Коган решил как следует напугать местный народ и накинул на себя пару медвежьих шкур, «приняв» облик зверя. В таком нелепом костюме он разгуливал по Андоралу, рычал на местных и представлялся «Медвежопом». Этот персонаж настолько понравился местному барду Бетт, что та сочинила про него страшную песенку.

После возвращения в Лордерон, Коган отдал свою возлюбленную в лечебницу и принялся искать новую возможность прокормить себя и её. Вариант работы в кузне сразу же отпал, ввиду многократного перехода мастерской к новым владельцам и банального нежелания снова стоять у наковальни. Не найдя других альтернатив, Камнебрюх устроился вышибалой в таверну «Однозубый Вояка». По первой ему нравилось получать деньги за приструнивание дебоширов, но спустя пару месяцев и эта работа ему наскучила.

В скором времени Дагнара встала на ноги, и Коган тут же заторопился играть свадьбу. Собрав кучу долгов и договорившись со своим другом, а по совместительству вице-мэром Андорала, Крахтулом, он сыграл разудалую громовую свадьбу по традициям родного клана.

В дальнейших событиях немалую роль сыграла амбициозность Камнебрюха, решившего организовать своё собственное небольшое предприятие. Им стала пивоварня, на мысль о которой натолкнули любовь к пенному и отсутствие конкуренции в пределах Андорала. Не без новых долгов и займов, Коган её открыл, пригласив в качестве главного пивовара Сольгрима Варочника, а на роль бухгалтера – Инграма Хальдерика.

На самом деле остаётся загадкой, почему пивоварня держалась именно на Когане, если за продукт отвечал Сольгрим, а за бумажную волокиту – Инграм. Тем не менее, пивоварня росла и расширялась, особенно благодаря своему самому популярному продукту, бурому элю Камнебрюха. Это позволило объединиться с парой других андоральских дворфийских ремесленников и создать тот самый союз «Топор и борода». Началась долгая и довольно-таки увлекательная история существования объединения разношёрстных бородачей, прошедших многое: им пришлось искать украденный хмель, пройдя от Лордерона до Лок Модана, стать участниками кровавой сечи в Тольдримберге между двумя кланами и лесными троллями (хотя они поехали туда только найти потерявшегося пивовара), а также заглянуть в утерянные и давно забытые чертоги морозного Дун Яндрама, дабы присвоить себе часть легендарной казны тана Изенгрима и с помощью неё расплатиться с долгами.

За это время Коган собрал хоть и небольшую, но закалённую и верную дружину, с которой можно было хоть в огонь, хоть в воду, хоть в пасть дракону.

Прошёл год с момента основания пивоварни. До Когана дошли слухи, что некий тан Дэйгар Сталебой созывает всех неравнодушных, чтобы решить вопрос о владении землями Дун Гаррака. Пока большинство дружинников союза «Топор и борода» в то время ещё ходили по залам Дун Яндрама, Камнебрюх собрал оставшихся бойцов и написал конунгу братства дунигмирских рубайл. Сформировав свой отряд, он выдвинулся вместе со своими товарищами к Дун Гарраку, чтобы поддержать тана Дэйгара в его претензиях на владение крепостью. Более того, за успешное участие в этом кризисе Когану обещался титул тана и земли в Каз Модане.

Споры и склоки между кланами продлились недолго и были отложены на потом: твердыня была проклята. Над ней нависло тёмное колдовство, из-за которого обитавшие там духи бронзобородов и черножелезников были вынуждены снова и снова сражаться друг с другом в бесконечной битве. Группа лазутчиков вместе с Коганом попала под чары и оказалась в ловушке. Лишь повернув ход вечного сражения удалось избавиться от магии, хоть и не без труда. Истощённых и едва не умерших от голода разведчиков нашли другие наёмники.

По возвращению обратно Коган застал крайне неприятную картину: оба клана, боровшихся за власть над Дун Гарраком, были вырезаны. До сих пор неизвестно, напали ли они друг на друга или в этой стычке была замешана и третья сторона. На счастье Камнебрюха, тан Дэйгар успел к тому времени выполнить свою часть уговора и подписать документы, дающие титул тана и владение над участком земли в Болотине, именуемым Очаг Бурима.

С одной стороны, Коган получил больше власти и больше возможностей для расширения своего влияния. С другой стороны, корона его испачкана кровью. Однако же, его сожаление и угрызения совести продлились недолго, так как не было более времени, чтобы его тратить впустую. Коган - тан, а значит пришло время вписать своё имя в историю.

У подножий Грим Батола, около линии Бреннан, произошла одна из множеств стычек с Драконьей Пастью. В ней Коган оставил свой глаз, пропустив удар орочьего топора. До сих пор Камнебрюх считает это не просто раной, а платой за то, что он сделал со своим братом.

За месяц до штурма крепости Коган успел зачать ребёнка. Сына. Настоящего наследника рода Камнебрюхов. Дня его рождения будущий отец ждал с нетерпением, но, к сожалению, никак не смог застать.

У посёлка Прожор стоит братское захоронение всех тех, кто пал в битве за Грим Батол. На нём до сих пор можно прочитать высеченное имя Когана Камнебрюха.

За прошедшие года Коган сильно изменился.

Из трактирного дебошира он превратился в лидера, за которым шла его верная дружина, стойкая, сплочённая, готовая прыгнуть за таном хоть в самое жерло зла. Камнебрюх видел себя тем, о ком должны слагать самые героические саги и имя которого должно быть высечено в самых почётных залах славы Заоблачного Пика. Чтобы достигнуть этого результата и закрепить его, Коган решил принять участие в грим-батольской операции Альянса, ставшей известной как День Дракона.

Перенеся пивоварню в столицу клана Громового Молота и отдав все бразды правления Инграму Хальдерику, он собрал всех, кого мог, и направился в Болотину. Штурм крепости Грим Батол, занятой орками Драконьей Пасти, готовился долго и тщательно, в этом походе к Когану присоединились дворфы из Скорнвара, Каменного Ворона, кланов Огнегривов и Холмогоров, дунигмирских рубайл и местных сил Стальгорна. Плацдарм расширялся, дворфы теснили вражеские силы и занимали освобождённые укрепления и лагеря. Самый важный час наступал всё ближе с каждым сражённым орком. В конце концов настало то время, когда Альянсу оставался лишь один чётко спланированный штурм твердыни.

Войско Дружины Двух Гор стоят у тёмных врат к самой смерти. Коган поднимает свою секиру Гвьярбрауден, вручённую дунигмирскими рубайлами ради великого подвига, крепко сжимает в другой руке странный амулет с неизвестной руной, подаренный Голдриком, командиром Огнегривов, и с боевым кличем устремляется вперёд. Остальные последовали его примеру. Вой боевых горнов, крики, кличи, брань, стук топорами о щиты заполнили залы Грим Батола. Последний бой предстояло дать командиру ватаги, занявшей центр города, Гуруку Живодёру. Паривший над полем брани на своём драконе и испепелявший всё вокруг жутким пламенем, довольно долгое время он оставался недосягаемым для дворфов. Магу дружины, Эмелии, пришло спонтанное решение создать портал, который отразил бы пикирующую атаку дракона. Сначала всё вышло как нельзя лучше, тварь исчезла, но затем из внешних залов раздался оглушительный рёв.

Удалось лишь заставить тварь сделать небольшой скачок, преодолев который она вернулась. Дракон влетел в центр Грим Батола, резко схватил в свои крепкие челюсти самого Когана и улетела в пролом в стене.

Один взмах тяжёлой головы тут же отправил тана в пропасть.

Громкая брань постепенно заглушалась, пока резко не прекратилась.

- Да правду я говорю, чтоб меня за бороду, это всё тот треклятый непонятный амулет сработал! Я сделал всё так, как этот шелопай Голдрик наказал, и бац – я у какого-то дико старого ведуна в Долине Триединства! Сто лет бы туда не ходил, ублюдское это место. Стало ещё более ублюдским из-за того, что я туда какую-то тёмную магию с собой из Грим Батола притаранил! И меня она пленила, и старика того. Хорошо, что каким-то манером стрёмным удалось до моих дружинников достучаться, чтоб, мол, пришли и порядок навели. Вытащили.

Братишка мой, Ягрен, помог меня выходить и на ноги поставить. Возвращаюсь обратно к своим, узнать, чё по чём – и чуть не поседел. Жену мою с сыном они где-то пролюбили, а пивоварня моя, благодаря каким-то подковёрным муткам этого урода Грэгги Монтоя, уничтожена! Очаг Бурима не освоен, союза нет, все разошлись кто куда стоило мне пропасть! Да меня вообще похоронили! Ничего у меня вообще не осталось! Я, зараза, сраку рвал, чтобы это всё возвести, а ничего не осталось! Ноль, дырка от бублика! Меня тогда будто пополам сломало, какого вообще чёрта, за что я всё это вообще заслужил!

Но вот далеко позже я понял... То, что было в Грим Батоле, стало мне просто важнейшим, мать его, уроком. Уроком того, что... Так, не, чтоб ты точно меня понял, я продолжу! Вот... Вот раз дан мне был второй шанс, надо было его не профукать. Я начал всё сначала. Путь-дорога свела меня с довольно, чтоб меня, любопытной компашкой, Гильдией Героев. Некоторых тамошних я уже знал, так что потихоньку влился. Тогда у них была разборка с каким-то мнительными клоунами, называвшими себя "Клинки". Пха! Клинки... Ну что, сделали дело, спасли чёртов мир, выпили, разошлись. Мне надо было ещё съездить на родину, мать моя померла тогда от хвори. И сидел бы я себе спокойно дальше в трауре, но вот Людвиг позвал, мол, кровь-сука-из-носу надо ещё какого-то колдунского паяса успокоить!

Именно тогда я и попал в Цитадель Снов. Именно там я встретил того типа, назвавшего себя Проводник. Всего в бинтах, словно чёртов покойник. Весь такой светится, лучится. И решил он дать мне очень ощутимое видение той жизни, что может меня ждать.

Я глубокий старик, со своим кланом, мы празднуем и отмечаем скорую свадьбёнку моего сынишки. И вот же, вот оно! Я достиг того, чё хотел всю жизнь! Я стою весь укутанный славой, словно в остроухих шелках! Мои бороды кричат моё имя, его слышно аж на весь мир! Но потом вдруг я стою у своей могилы. Сын со мной, но без меня. Он в отчаянии. Он остался один, без меня, без своей матери. Он не знает, что делать дальше. Всё катится в хреновы тартарары. Снова то, что я построил, рушится. Снова! Снова, твою мать! И вот он, вот он тот самый урок, который показал Проводник!

Я всю свою треклятую жизнь брал новые высоты с нахрапа и тупо шёл вперёд, не смотря назад. Так я потерял жену, о которой после получения танского титула стал забывать, стал избегать, чтоб меня. Так я потерял пивоварню, отдав её чёрт знает кому в распоряжение. Так я потерял дружину, когда в Грим Батоле побежал впереди неё, а не стоял рядом с ней нерушимой стеной. Покинув Цитадель Снов, я понял...

- Я должен умереть так, чтобы дело моё жило. Не имя.

Не опоздать бы только, твою мать.