Зигфрид Праведный

Предыстория

Зигфрид родился в семье потомственного офицера за четырнадцать лет до открытия Темного Портала. Раннее детство мальчика проходило весьма насыщенно - в те редкие моменты, когда отец бывал дома, он старался проводить с сыном как можно больше времени, по-началу обучив того азам арифметики и чтению самостоятельно. После, когда Лордерон отчаянно нуждался в урегулировании конфликтных ситуаций с буйствующими бандами и целыми оравами гноллов, и когда отец мальчика был отозван в северную часть королевства, прочь от родного Южного края, с Зигфридом работали пусть и дешевые, но весьма талантливые преподаватели, которые закончили введение в грамоту и основные науки для ребенка.

Зигфрид желал пойти по стопам отца, и в канун своего четырнадцатилетия он морально и физически был готов к поступлению в офицерскую академию.

Спустя некоторое время после открытия Темного Портала к известиям о зеленокожей лавине, что смела королевство Штормград и намеревалась растоптать Лордерон и прочие цивилизованные земли, ввергнув их в хаос, как ни странно, в землях под правлением мудрого короля Теренаса Менетила прислушались, мобилизовав армию. Пока Лордерон активно заручался поддержкой других королевств и формировал Альянс имени королевства, а Орда наращивала свои силы и возводила многочисленные заводы, юный Зигфрид обучался военному и тактическому мастерству. Славная фамилия его отца нашла отклик в сердцах его наставников, которые помнили, сколь ретивым был тот, и видели, что и сын уподобился ему.
На протяжении шести лет Зигфрид постигал тайны военного дела, и в двадцатилетнем возрасте выпустился из академии, попав в качестве офицера среднего звена в полк под управлением своего отца. Разведка королевства докладывала об ужасных орках, что готовились напасть, и многие отряды были посланы наступающим наперерез.
С рождения обладавший крепкой, даже богатырской физической формой, Зигфрид, подобно отцу, предпочитал сражаться на поле боя с мечом в одной руке и щитом в другой, направляя свои войска прямо из авангарда, а не командовать армией сквозь пороховой дым и неразбериху, сидя в уютном шатре.

Тактическое мастерство семьи Даунтонов, а именно такова была фамилия офицерского рода, было непревзойденным, но оно пало ниц перед двадцатикратно превосходящим воинством орков, которое служило лишь авангардом десанта Орды близ Южнобережья. Ошарашенный первым боем, превратившемся в бойню, Зигфрид был вынужден наблюдать смерть своего отца, гордо зарубившего в одиночку восьмерых орков перед тем как на него накинулся десяток зеленокожих, разорвавших человека на клочки с истинной яростью.

Обуянный горем, разочарованием, упадочным настроением и искренней болью, офицер все же скомандовал жалким остаткам войск бежать прочь, к укрепленным позициям Альянса.
В тот день Зигфрид изменился, осознав важность борьбы со злом: когда твой враг - не человек, а греховное создание, не способное на банальное уважение к противнику, его нельзя щадить. Но нельзя забываться и в слепой ненависти, ибо, как учил Святой Свет, чьим ярым приверженцем был и молодой солдат, необходимо помогать и другим, а лишь после - себе. Первое время Зигфрид старался выходить всегда в авангарде, подставляя своими рискованными тактическими решениями союзников и прямых подчиненных под удар, дабы утолить свою жажду мести.

Через некоторое время, будучи в тылу из-за сильного ранения, полученного в неравном бою с бойцом из Легиона Огров, Зигфрид повстречал одного жреца, который рассказал молодому мужчине о настоящем спасении собственной и чужих, также искалеченных войной, душ - о Справедливости, которая воздаст слабым и сильным в меру их свершений. И Справедливостью этот был Свет. Жрец увидел в Зигфриде нераскрытый потенциал, почувствовал, как высшая сила видит в нем того, кто может стать ее проводником - и храмовник не мог допустить того, чтобы этот потенциал был разрушен адским гневом или жаждой крови.

К девятому году от орочьего вторжения началось формирование Ордена Серебряной Длани. Зигфрид, из-за ранения с удивлением обнаружив в своей душе иное благосклонное присутствие, обладавший большим молодым опытом и известной фамилией стал неофитом Ордена - одним из первым двух десятков будущих воителей-паладинов. Неустанные тренировки с новым оружием под руководством старших рыцарей и глубокое изучение догм Церкви Святого Света сделали Зигфрида глубочайше религиозным человеком. Но будучи воителем, он проливал кровь, и не только мутную орочью кровь: убийства предателей-мятежников также были на его руках. Это беспокоило паладина, заставляя того искупать грехи исцелением и гипертрофированной заботой об окружающих.
Отряд, с которым паладин сражался бок о бок с врагами, прозвали "Железным броненосцем". Медленно, шаг за шагом, в непреступном построении из щитов и мечей, под защитой Света его воины отбивали пядь за пядью родной земли, приняв большое участие в контратаке Альянса против сил Орды. Погибших в "Железном броненосце" было невероятно мало, и каждого усопшего паладин после отмаливал в своей келье.
После победы в войне, Зигфрид отправился в тыл, поселившись в Андорале, его отряд перешел под командование других офицеров. Там потомок офицерского рода остепенился и вскоре женился, став, в свою очередь, отцом двух сыновей - мальчика Людвига и девочки Греты, светловолосых, как сам Зигфрид, близняшек.

Когда сообщения о странной чуме, поднимающей мертвых, превратились из слухов в ужасающую реальность, паладин был одним из тех, кто отправился воевать с восставшими трупами, загоняя их обратно в свои могилы. Он молился и молился за души тех, кто был обращен, не понимая, за что на род человеческий обрушилось столько тягостей.

Под руководством Утера Светоносного, Зигфрид помогал войскам Лордерона одерживать победу за победой над армиями Плети, пока принц Артас не достиг Стратхольма... Там, поколебавшись, Праведный выбрал сторону Утера, считая, что уничтожение целого города, полного мирных жителей - слишком жестокое действие.

На некоторое время борьба с Плетью завязла, но Зигфрид не мог позволить себе увидеться с семьей - его звал долг и воителя, и служителя Света. Он занимался зачисткой баз мертвецов в Южном Лордероне, когда узнал, что король Теренас оказался убит собственным сыном, а тот повел свои мертвые войска на земли королевства, преследуя свои злобные цели. На его пути как раз стоял Андорал...
Смерть жены и детей больно ударила по духу паладина, но тот выстоял, отдав себя полностью во служение Святому Свету. Преисполненный скорби и праведного гнева, он поклялся не отомстить, но уничтожить всю нежить, что ходит по этому миру, среди которой, вполне возможно, находится и его семья. Новым потрясением для паладина стало то, что Орден Серебряной Длани оказался поставлен под угрозу уничтожения, когда Артас Менетил, проклятие Лордерона, собственноручно убил сэра Утера и многих других верных короне и Свету паладинов.
Прорываясь с боем сквозь всю страну к основным силам Плети, паладин воочию сумел наблюдать пагубное влияние некромантии: живописные леса начинал высыхать и гнить, будто из них высасывали саму жизнь, а редкие целые здания крошиться и обрушаться под своим весом.

Когда Орден Серебряной Длани, вернее, его остатки отступили из Лордерона прочь, Зигфрид был шокирован. Он осознавал, что будь все светлые воители здесь, на родной земле, у них был бы шанс отбросить Плеть прочь, спасти еще столько жизней, но многие его братья этого не понимали. Многие, но не все. Были те, кто разделял точку зрения Зигфрида - здравомыслящие паладины и простые лордеронцы, желающие вернуть себе свой дом, объединившиеся в Алый Орден, членом которого стал и Зигфрид. Ему удалось пережить демоническое вторжения и масштабное, но кратковременное усиление сил мертвецов в одном из укрепленных фортов, и в тот момент, когда по неизвестным причинам нежить ослабла, Праведный знал, что настало время нанести ответный удар. И он был готов его нанести.

АЛЫЙ АНКЛАВ

В Алом Ордене Зигфрид Даунтон быстро показал себя. Его бойцовские умения, тактические навыки, духовная поддержка ввереных ему солдат и, конечно, сильная вера в Свет стали билетом в высшие эшелоны Ордена. Кровью и честью Зигфрид зарабатывал уважение и признание, к которому не слишком стремился, уничтожая мертвецов и исцеляя союзников. Вскоре его заприметил сам коммандор Могрейн, дав рекомендацию на размещение Праведного в резерве Алого Монастыря. Но паладин отверг заманчивое предложение о постоянном несении службы на территории защищенного, теплого и пронизанного святой энергией храма, предпочтя оказывать помощь страждущим и облегчать муки немертвых ударами своего могучего молота.  Талантливый коммандор Клауд Маккейн, выбирая подходящих офицеров для расквартировки в лагере в Долине ядовитых пауков, обратил внимание на Праведного. Так Зигфрид оказался в нескольких милях от Монастыря, в анклаве, окруженном пустотелыми деревьями и чумными землями. Вместе с Маккейном, а также многими другими достойными братьями, Зигфрид участвовал в боевых операциях против Плети и Отрекшихся, отличившись в битвах за фермы Балниров, которые позволили анклаву пополнить склады свежими припасами, пусть контроль над областью был взят лишь на время. Несмотря на усердие, достойное иных героев, и на веру, которой могли позавидовать многие монахи, Зигфрид и вверенные ему войска выгрызали у противников лишь малые клочки земли. Как бы паладин не старался, но без потерь не обходилось. И хотя Праведный собственноручно сумел пленить одного из Отрекшихся, допросив его с применением сил Света, тактическое преимущество не обеспечило Ордену стратегической выгоды. Отрекшиеся и Плеть постоянно сражались за Бастион, лишая возможности силам генерала Аббендис прийти на помощь воинству под покровительством Рено Могрейна и Салли Вайтмейн. Только маленьким группкам иногда удавалось прорываться, но пересланных сил было недостаточно, чтобы продолжать наступление, отталкивая нежить от Монастыря. 

В конечном итоге, единственной окончательно контролируемой территорией Алого Ордена в Тирисфале оставался Монастырь, Долина ядовитых пауков и их окрестности. Более того, Долина контролировалась лишь номинально. Словно соответствуя своему названию, эта местность постоянно вынуждала бравых верующих сталкиваться с полчищами восьминогих тварей размерами от упитанной борзой до настоящей кобылы. Многие патрули пропадали в ночи или средь бела дня, укутанного тускло-серым туманом. Гонцы сбивались с пути и становились жертвами редких выживших мародеров, но чаще набивались на стаи отколовшихся вурдалаков, которых командиры Плети позабыли забрать с мест бывших лесозаготовок. Словом, ни о каком наступлении ни шло и речи. Уже испытавший немало на свою удоль, Зигфрид постарался смириться с тем, что в его текущем положении не удасться отбить еще хоть лигу людской земли. Никто не говорил, что будет легко, и стяжая себя обетами, подкрепляя уверенностью в мудрости Света, подгоняемый предками, взирающими с Небес, он старался сделать все, чтобы облегчить быт жителей Анклава. Деревня в Долине росла и крепла, грея душу паладину, приставленному к ней в качестве защитника, а фактически исполняющего роль командира гарнизона и иногда духовного лидера. "Победы свершаются в Стратхольме, копят силы отряды в Восточном Лордероне" - думал про себя Зигфрид. "Лучше обеспечить крепкие тылы и лишь затем наносить удар; необходимо заботиться о людях" - рассуждал он. Анклав в Деревне во многом был самобытным. Несмотря на жесткость и решительность, далеко не все адепты Алого Похода были на тот момент пропитаны фанатизмом и жаждой крови. В конце 23-начале 24 года ОТП Зигфриду с его вынужденной жизнерадостностью, отцовскому, равному отношению ко всем подчиненным, титулированным и нет,  удавалось некоторое время сохранять среду доверительную, братскую, объединяющую людей за стенами лагеря. В лагере даже проживало несколько эльфов, среди которых наиболее амбициозными и запоминающимися были Данилиус и Элесет. 

Кроме эльфов, в лагере отметилась и парочка дворфов. К тому времени слухи о порочности нелюдей уже распространились по Долине, но Зигфрид старался, как мог, прерывать всякие поползновения в сторону союзников, будь у них низкий рост или длинные уши. Общая напасть укрепляла узы, связывающие страждущих. Плечом к плечу с эльфами и дворфами Зигфрид отбивал атаки групп нежити и исцелял раненых. Но время неумолимо шло. Настроения в Ордене радикализировались, все чаще в стенах Монастыря звучали проповеди о коварстве и предательстве, заложенном в крови чужаков. Зигфрид был равнодушен к эльфам и в свое время водил дружбу с дворфами, но едкие слова Инквизиторов и проповедников просачивались в его душ. Аура, царящяя в Монастыре, транслировала мысли тех, кто ее излучал; проповеди, которые в редчайшие случаи вела сама госпожа Салли Вайтмейн, проникали в душу сплоченного коллектива людей. Волей-неволей Зигфрид, регулярно посещающий Монастырь для проведения и посещения докладов и инструктажей, как член высшего офицерского звена, перенимал точку зрения лидеров общины, так или иначе делясь ею с жителями анклава в Долине. 

Давящая атмосфера, учащающиеся нападения Плети, разразившаяся эпидемия, нехватка продовольствия и другие, свойственные почти осажденному поселению факторы, лишь усугубляли положение вещей. За несколько месяцев терпимость к эльфам и радушие к дворфам сменились на враждебность и неприязнь. Люди роптали, разогреваемые острыми языками проповедников, негодуя и сетуя на то, что чужие рты тратят их пищу. Плодились и множились слухи, и хотя нелюдей в многолюдном лагере было меньше двух дюжин, часть из них, словно предчувствуя неладное, постаралась покинуть поселение загодя. Некоторые же, наоборот, словно отказывались замечать меняющееся поведение собратьев по оружию, списывая его на замкнутость, недостаток общения и негативную обстановку в целом. 

В конечном счете, жизнь в лагере продолжалась. Открытых погромов не было, но приближалось неизбежное. Мало кто из нелюдей всерьез решил покинуть деревню, дающую кров, тепло и уют. Мало того, что часто это расценивалось как предательство, ухудшая и без того скверное отношение к нелюдям, так еще и шансы выжить в одиночку или даже маленькой группой на бесплодных землях были чрезвычайно низки. В один день коммандор Клауд Маккейн принес депешу из Алого Монастыря в Тирисфале, на которой стояла печать Коммандора Могрейна. Вердикт был ясен, суров и прост: избавиться ото всех нелюдей в составе лагеря. Скрепя сердце, Зигфрид согласился на такой исход. В назначенный час всех нелюдей (а также взвод верных пехотинцев-людей) вывели на опушку леса неподалеку от наблюдательного поста возле ферм Балнира. Стояла сырая погода, осень уже тронула проклятые земли. Небо было хмурым и пасмурным, и только синхронный топот закованных в латы ног распугивал единственных оставшихся птиц - воронов.  Зигфрид, сэр Филан Олькерфейн и сэр Декстер Брейвик, в основном, по инициативе Зигфрида, предложили эльфам (большинство дворфов было переведено в Монастырь для отработки навыков Дознавателей) сдаться без боя и пойти в казематы. Обвинив эльфов в ереси и зачитав им приговоров, верные воители Ордена дали эльфам выбор, оказав тем непозволительную по меркам ревнителей Света роскошь. Эльфы не верили своим ушам. Они знали, что их недолюбливали, но никогда не полагали, что собратья воздвигнут против них клинки. Эти люди бились с ними против одного врага. Они делили одну пищу и пили одну воду, переносили тяготы и невзгоды вместе. Самому Зигфриду было искренне больно озвучивать приговор, но он не мог поступить иначе. Паладин был верен Алому Ордену и знал, что высшие представители Инквизитория не могут ошибаться. Конечно, нелюди отказались сдаваться. Будто кошки, загнанные в угол, они выбрали не смерть, но отчаянное сопротивление. Элесет, находившийся среди них, не мог поверить в происходящее. 

Эльфы был жрецом-магом, поэтому быстро принялся плести заклинание массовой телепортации. Но в первую очередь он был все таки именно жрецом, и уже затем - магом. Вокруг Элесета образовался круг из обороняющихся эльфов. Всех их окружили троекратно превосходящим числом. Они понимали, что погибнут - бывшие боевые братья из числа людей прорывали их строй и наносили сокрушительные удары, отнимая жизни одну за другим. Зигфрид, Андэлин и Филан командовали и активно принимали участия, разя своими молотами. Ретиво действовали новобранцы, среди которых был Нириан Дарвейн, пока Элесет плел заклинание, чтобы спасти хотя бы нескольких союзников. Четырехсотлетний эльф сыпал проклятиями в сторону Ордена, предрекая ему скорую погибель. Почти за мгновение до собственной гибели Элесет успел активировать чары. Он исчез, а вместе с ним и двоица эльфов.  Опушка была усеяна трупами. Над лесами Тирисфаля проносились стоны агонии. Зигфрид еще не понимал, что он натворил, но понимал, что прежним не будет.

Элесета нашли в окрестностях, он ушел не далее чем на несколько мир. Отряд с Зигфридом во главе нагнал эльфа, где довольно быстро расправился и с ним, и с двумя его союзниками. Голову эльфа разможжил лично Зигфрид, сжигая его тело в праведном огне.
 

Лишь один из всех бойцов, парень по фамилии Алирик, отказался убивать собратьев. Его доставили в Монастырь, где Зигфрид провел с ним разъяснительную беседу. Не видя смысла в пытках и не желая отдавать брата в руки дознавателям, Зигфрид применил свои силы, чтобы против воли человека очистить его мысли от греховной скверны.
 

Дальше для Зигфрида, старающегося отринуть сомнения, жизнь слегка облегчилась. Алому Ордену везло на победы, многочисленные сражения выигрывались. Праведный все чаще проводил время в Монастыре, подолгу оставляя деревушку, в которой разразилась эпидемия гриппа и оспы. Несмотря на то, что Даунтон старался не отдаляться от людей, его светлый лик стал редким явлением в Анклаве. Однако в ключевые и жизненно важные моменты он появлялся. Таковым стала битва за саму Долину с целым полчищем пауков и отрядом нерубов - пришлось разбивать полевой лагерь и сократить численность членистоногих до нуля. Не обошлось без масштабных потерь.

Тем временем, Плеть установила свой зиккурат на окраине Долины, у подножья гор. В ходе первого штурма уничтожить его так и не удалось, но через несколько месяцев случилось второе крупное сражение. Ему предшествовала трагедия - неожиданное появление целого воинства Плети, что обстреляло деревушку из своей нечистой артиллерии. Деревня была разрушена, заражена чумой и многие ее жители погибли. В таком состоянии Зигфрид не посмел более бросать своих людей. Опасаясь возможного бунта, Инквизиторий распорядился назначить нового комменданта в деревне. Им стала новоприбывшая Миккелия Бронко, по ее собственным словам, уроженка Гилнеаса. Кроме того, в деревню прибыл Инквизитор Дроган Кастом, прославившийся своим террором и конфликтами с коммендантом.

Пока деревня медленно восстанавливалась, Зигфрид выходил в частые патрули и старался помогать всем, кто был поблизости. Большая часть административных дел навалилась на леди Бронко, но у паладина хватало своих забот: обозы Ордена стали часто исчезать, их грабили некто, перемещающиеся по деревьям с помощью странных приспособлений, судя по всему - живые создания. Как будто этого было мало, в один из дней прямо во время речи Дрогана в часовне Ордена на его жизнь покусился гнусный адепт Отрекшихся, чьи ассасины старались устранить важные цели в анклаве. Началась охота на ведьм, но Зигфрид не мог как-то повлиять на это - его отрядили на инструктаж в Монастырь.

В конце-концов, деревня медленно, но верно восстанавливалась, пусть и число ее жителей троекратно сократилось. Бедные люди все еще болели и голодали, ведь большая часть посевов была сожжена чумным варевом Плети. Зигфрид, обговоривший ситуацию с коммандоро Могрейном, принял решение немедленно покончить с присутствием Плети на территории Долины. С Монастыря были присланы сотни бойцов, к которым присоединились ополченцы анклава и значительная часть гарнизона. Развернулась масштабная битва посреди лесной поляны в Долине ядовитых пауков, где погибло много славных воинов. Но и мертвецы теряли некроманта за некромантов, их ряды редели, их строй рушился. На помощь Ордену пришел сам герой Ирод, лично убивший дюжины мертвецов.
 

Отряды форсировали лес, поднимаясь по холму. Они уничтожили полевой лагерь, где погубили нескольких некрорыцарей и главного некроманта, а затем, под руководством Зигфрида, двинулись к зиккурату, который в конечном итоге был уничтожен.

Операция Плети по планомерному захвату Долины была сорвана.

В скором времени Зигфрида за тактические успехи перевели в гарнизон Монастыря, и теперь он никак не мог отказаться. Он лишь изредка навещал деревню. Коммендант пропала, ее карету нашли пустой. Говорили, что за ней заезжал некий лысый кучер, но никто не знал никого схожего по приметам. Поиски ни к чему не привели. Часть старого гарнизона деревни была переведена - ее наполнили новые лица, к которым паладин не мог привыкнуть. С грустью он провожал взглядом поселение, когда вместе с коммандором Маккейном и боевым конвоем уходил прочь по приказу высшего командования: его направили в крупное отделение Ордена, Алый Конгломерат, дабы последовать на поиски пропавшего элитного подразделения "Долг Карателя".

По пути к месту назначения Зигфрид на время отделился от конвоя, погнавшись за странным незнакомцем. Незнакомцем оказался эльф Элесет, ставший рыцарем смерти. Его тело было восстановлено личем Аражом Призывателем, а сила многократно возрасла. Эльф сыпал лживыми утверждениями и насмехался над паладином, заставляя его выслушивать рассказы о превращении коменданта Миккелии в нежить вместе с некогда честным воителем Фраллом. Завязалась битва, из которой никто не вышел победителем. Эльф отступил в портал, предварительно заковав Зигфриду ноги в лед. После себя он оставил случайно выпавшую коробочку с совместным портретом важных лиц Алого Анклава на самом этапе его зарождения с припиской: "Кем бы ни стал я и кем бы не стали мы, мы навсегда останемся братьями.". Помимо Элесета там был сам Зигфрид, Клауд Маккейн, Андэлин Драуль, Данилиус из Луносвета, Нелсон Гаднер и Филан Олькерхайн.
 

Зигфрид решил, что проклятый эльф попытался надавить на его воспоминания. Он твердо уверился в том, что эльфы - приспешники зла и Плети, как и другие нелюди, а также во время боя поклялся, что, если сказанное отродьем правда, он освободит от проклятья что Миккелию, что Фралла Греймора - и убьет Элесета. На сей раз окончательно.
 

Тем не менее, портретик и шкатулку паладин сохранил. 

АЛЫЙ КОНГЛОМЕРАТ

Прибыв в казавшуся заброшенной горную крепость Фолъярд, отряды Ордена натолкнулись на изощренную ловушку, из-за которой оказались заперты фактически без еды и воды в ужасном подземелье, вынужденные отбивать атаки нежити. Зигфриду пригодилось бывать в подобных осадах, поэтому он стойко переносил тяготы, включающие длительные голодовки и питье сточной воды. Первоначально паладин концентрировался на патрулях и вахтах, предпочитая жертвовать своим сном, не позволяя делать этого другим бойцам, но после присоединился к походу в неизведанную область крепости.
 

Там его ждали шокирующие новости - члены Долга Карателя, по крайней мере, известнейшая четверка среди них, оказались живы. Но на службе лича. Они говорили, что якобы сражаются с Плетью, но паладин не верил в подобную чушь. В честно бою он одолел воительницу Зару, пока остальные войска расправились с другими отступниками. В конце-концов, в бой вмешался сам лич, и если бы не жертва великого воителя Галлана Готвальда, вложившего свою душу в мощный ритуал экзорцизма, войска Ордена были бы обречены. Отвлеченный и раненый ритуалом, лич стал жертвой Молота правосудия, пущенного Зигфридом, столпа пламени, кавалерийского тарана копьем, атаки кинжалом в пустую глазницу, десятка револьверных выстрелов и попаданий из лука, а также ожога от святых цепей. Лич был повержен. Надолго ли? Никто не знал. Филактерию так и не нашли.
 

Паладин продолжал стойко держаться в подземелье, обретя веру на успех. Он познакомился с новыми товарищами и был готов сразиться с врагами Алого Ордена. После победы над личем последовали переговоры с ополченцами, также засевшими в крепости, которые прошли не совсем удачно. Зигфрид твердо убедился в их ереси и стал готовится скорым в боям. Впрочем, как и все в ставке.

Powered by Froala Editor