Этой ночью вы слышали крики и вопль. Большая часть из вас была разослана Зигфридом по патрулям, но некоторые оставались в палатках. Взглянуть на то, что произошло, вам не дали: согласно приказу Хадсона, сэр Густав Доминик и Адольф Скрэнтон заблокировали выход, красноречиво давая вам понять, что лучше подождать.

Бледная и злая сидела Катерина Штольц. Она понимала, что случилось. Она знала, что произошло. Но знала, что силы неравны. Личные интересы победили, и она не вмешалась тогда, когда могла.

Грозный и ужасный Самаил Абадд накинулся на двух девушек, Офелию и Элизабет, ставленницу Галахора, обсуждающих в палатке проблемы лагеря. Самаил приставил меч к горлу бедняжки-Офелии, угрожая ей и требуя, когда представиться возможность, подставить Грихта, Динеола и Галахора.

Поднялся шум, но справедливость не восторжествовала. Своим подвешенным языком убийца и клятвопреступник сумел сыграть на струнах души подоспевшего Хадсона и пришедшего Кантоса. Он сам обвинил Офелию в преступлении, в предательстве, в ереси. Никто не хотел отвлекать Зигфрида от молитвы. Возможно, если бы не Кантос, все случилось бы по-иному.

Но Офелия была мертва. Ее кремировали, а утром Зигфриду предстояло это узнать. Паладин поверил словам Кантоса и Самаила, но почувствовал горечь. Слова Динеола про подарок человеку от сердца, про цветы были поняты паладином. Человечность пробудилась в нем - и ее тут же оборвали на корню, оклеветав бедную девушку. Зигфрид поверил клевете.

Всем стало ясно, что это больше не лагерь.

Это скотобойня.

Powered by Froala Editor