Эсайри Сияние Рассвета

Портрет

Разведка обещала быть успешной. Это нехороший знак.

Ясное ночное небо, окроплённое сияющими звёздами, укрывали цветные кроны многолетних деревьев. На основаниях этих деревьев были высечены маленькие непримечательные знаки, которые могли распознать только эльфийские следопыты: они обозначили краткий путь от одного укрытия к другому. Эсайри часто преодолевала эти маршруты и могла с закрытыми глазами определить, куда идти дальше, ориентируясь по резьбе на светлой коре.
Она задумчиво и одновременно бдительно оглянулась по сторонам, с трудом выискивая затаившихся в тенях друзей. Их силуэты мелькали среди толстых веток и огромных листьев; появлялись на долю секунды и исчезали ближе к краю. В одном из них Эсайри узнала своего брата. Астор задержался, завис на самом конце упругой ветки, чуть покачиваясь на ней и проверяя сестру. Его длинные рыжие волосы были собраны плетёной нитью и напоминали беличий хвост.
Странники наступали на пятки орочьим патрульным, но двигались не по земле, а по переплетающимся между собой цветущим веткам. Так было намного безопаснее, нежели бездумно следовать за вторженцами по толстым корням. Где-то неподалёку дымил огромный, как подобает их варварским традициям, лагерный костёр орков. Там же слышались рычащие голоса, которые на таком расстоянии мог уловить только тонкий эльфийской слух.
Вскоре их разбавил птичий свист. Переливчатый и замысловатый, похожий на угуканье ночных хищников. Это Фериэль, капитан отряда, сообщила своим товарищам о том, что добралась до лагеря врагов. Ещё немного песнопения и все были предупреждены, что соваться туда лучше не стоит - противник значительно превосходит их числом.

Загулял холодный ветер, а Странники оживились и поспешили обратно.

Эсайри прижалась спиной к широкому стволу, расположившись совсем рядом с беличьим дуплом; устало вздохнула и на мгновение расслабилась телом, пользуясь деревом, как опорой. Её покой нарушили рваные крики эльфов и свирепые вопли орков.

...

Эсайри обрела веру в Свет, когда иноземные вторженцы достигнули границ Кель'Таласа.

(дополняется)

День I. У бурных чувств неистовый конец.

Кто бы мог подумать, что прощание с членами ордена будет таким трудным. Это не первое паломничество, в которое отправлялась Эсайри, но это был первый раз, когда она шла одна и ей было так тяжело уйти. Собираясь в путь, оруженосец основывалась на опыте предыдущих лет: брала с собой немного, только самое необходимое. Получилась одна полная сумка. 

Напоследок заглянула к инструктору. Вернее, он сам ее пригласил, чтобы дать пару советов и расспросить о маршруте. Поделившись своими планами, эльфийка призналась, что в ходе паломничества надеется добраться до Стратхольма и обнаружить там своего наставника. 

Распрощавшись, Эсайри покинула аббатство на солнечном рассвете. 

Чем дальше от Длани Тира, тем беспокойнее был люд. Часовня Надежды стала оплотом для многих больных, над здравием которых уже трудились служители Света. Больные и несчастные, они видели в паладинах и жрецах своё единственное спасение. Какая-то женщина зацепилась за синюю ткань, укрывающую латный налядвенник: ее лицо было обезображено миазмами, которые раздражались от бесконечных слёз. Ей и ещё ряду новоприбывших срочно нужна была помощь, однако места в карантинном доме уже кончились. 

Эсайри остановилась с ними. В первую очередь попыталась помочь маленьким и слабым, кто переносил заразу тяжелее. Затем помогла мужчинам, вознамерившимся разбить лагерь у подножия гор, на подходе к поселению. Женщины приготовили вкуснейшую похлебку, прибив новорожденного телёнка, которого взяли с собой, боясь, что он также сляжет от хвори. Это была их благодарность. Времени на сантименты не было: Эсайри так и не смогла до конца облегчить страдания тех, кто уже слёг и был прикован к постели. Силы были на исходе ближе к полуночи, когда сопливый мальчишка плакал и возмущался, несмотря на отчаянные попытки оруженосца ему помочь. С тихим концом очередной молитвы, она уснула корпусом на детской постели, сжимая в руках маленький серебряный символ.

***

День II. Ничто не вечно под лунами.

Она проснулась на теле мёртвого ребёнка. Первая услышала рыдания убитой горем матери, прошлой ночью уснувшей рядом с ней. Чувство незыблемой вины вытолкнуло Эсайри из лагеря и она, уставшая и потрясённая, поплелась в знаменитую часовню, укрывшись под ее белым шпилем. 

Маленький алтарь, окружённый все ещё горящими после долгой ночи свечами, даровал удивительное, долгожданное спокойствие. Тихая молитва за души всех людей придала ученице сил. Она вышла из церкви уверенным шагам и направилась в карантинный дом, где попыталась предотвратить другие потери.

В кашле, вони и всём человеческом безобразии эльфийка провела следующие несколько дней. Когда больные уже стояли на ногах, а местные жрецы находили время на отдых, Эсайри помогла крестьянам разобрать лагерь и отправилась в дальнейший путь. Небольшая семья с выздоровевшими стариками запрягли небольшую повозку и взяли её с собой, позволив отоспаться на своих пожитках.

***

День V. 

«Если в бурю птице

Довелось родиться,

То весь век свой птица

Бури не боится»

Людская семья ехала в Стратхольм, но сейчас оруженосцу было с ними не по пути. Она распрощалась с добрыми купцами неподалёку от глубинного пруда и свернула к перекрёстку Корина, до куда добралась в течение часа. Оживлённый торговый город шумел и гудел издалека: у ворот столпились люди, которых не хотели впускать в гавань. Подойдя ближе, Эсайри обнаружила, что большинство из них были больны и бежали из Чернолесья, уповая на то, что там дела ещё хуже. Стражники были готовы пропустить оруженосца Серебряной Длани без лишних вопросов, но она задержалась, чтобы помочь больным. Взмолила к Свету, пытаясь облегчить страдания людей, и кое-как убедила часовых, что кого-то из толпы можно пропустить. Преодолела громоздкие стены, в обеих руках сжимая маленькие тёплые ладошки ещё здоровых детей. 

Озабоченность стражей безопасностью и здоровьем населения на  вдруг стала загадкой. Внутри поселения зараза распространилась до такой степени, что больные гуляли по улицам и медленно погибали на подходе к своим домам, разложившись и укрывшись на пыльных лестницах. Многочисленные торговые улицы опустели, а единственная лечебница закрылась, поскольку её владелец совсем недавно сгинул от хвори. Они не ожидали помощи ни от кого. Заперлись по подвалам, пытаясь справиться с болезнью самостоятельно. Появление служительницы Света, полной энтузиазма и сил помочь, приняли в штыки. 

«Где вы были раньше, святоши?»

Следующие несколько дней Эсайри провела, пытаясь внушить спокойствие отчаявшимся жителям перекрёстка. Она записалась на аудиенцию с мэром, но своей очереди дожидалась долго. Ни разу не теряла времени зря: тратила все свои физические и умственные силы на то, чтобы заглядывать в наполовину опустевшие обители и спасать тех, кто ещё не был обречён на гибель. Коротко отдыхала, где получится, чаще всего засыпая от бессилия ближе к утру, когда уже вот-вот поднялось бы солнце.

Молчаливая девочка в сером льняном платьице позвала оруженосца, когда та уснула за столом в безлюдном трактире, в маленький чахлый дом на самом берегу большого голубого озера. Её мама, неизвестная, но талантливая ткачиха, мучилась на старой постели. Стонала от боли, задерживала дыхание и энергично ворочалась, сминая под себя влажную от пота и вод простынь. Эсайри замерла на пороге с лицом, полным печали и вины, убеждённая, что не сможет помочь ещё одной семье. Пока не разглядела, что женщина на кровати мучается в преддверии родов.

Вооружившись подручными средствами и заручившись поддержкой маленькой помощницы, эльфийка, не располагающая особыми медицинскими знаниями, но отчаянно верующая в Свет, бросилась к молодой матери, окружив ее заботой, уютом и благоговейным теплом, в котором родилось её чадо. Тогда, мокрая и взъерошенная, спустя несколько мучительных, тяжелых часов, она держала на руках чужого сына и точно знала, что есть чудо в бесконечном хаосе.

***

День  VII. Лёгкое сердце живёт долго.

В день встречи с градоправителем на улице было необычайно тихо и грустно. Прислушавшись к советам стражей и служительницы Святого Света, больные жители стали чаще прятаться по домам и отдыхать в тёплых постелях; пить больше жидкости, отчего очереди стояли только к колодцам. 

(дополняется)

Я в своем познании трех добродетелей настолько преисполнилась, что я как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет проживаю на триллионах и триллионах таких же планет, как эта Азерот, мне этот Свет абсолютно понятен, и я здесь ищу только одного - уважения, упорства, сострадания и вот этой гармонии, от слияния с бесконечно вечным, от созерцания великого фрактального подобия и от вот этого замечательного всеединства существа, бесконечно вечного, куда ни посмотри, хоть вглубь - бесконечно малое, хоть ввысь - бесконечное большое, понимаешь? А ты мне опять со своим вот этим, иди суетись дальше, это твоё распределение, это твой путь и твой горизонт познания и ощущения твоей природы, он несоизмеримо мелок по сравнению с моим, понимаешь? Я как будто бы уже давно глубокий старец, бессмертная, ну или там уже почти бессмертная, который на этой планете от её самого зарождения, ещё когда только Азерот только-только сформировался, и вот это газопылевое облако, вот, после взрыва, Солнца, когда оно вспыхнуло, как звезда, начало формировать вот эти коацерваты, планеты, понимаешь, я на этом Азероте уже как будто почти пять миллиардов лет живу и знаю её вдоль и поперёк этот весь мир, а ты мне какие-то... мне не важно сколько лет там обучаются оруженосцы, 7 лет, 10 лет, 15 лет. Я была на этой планете бесконечным множеством, и круче Утера, и круче Датрохана, и круче всех великих, понимаешь, была, а где-то была конченым говном, ещё хуже, чем здесь. Я множество этих состояний чувствую. Где-то я была больше подобна растению, где-то я больше была подобна дракону, там, червю, где-то была просто сгустком камня, это всё есть душа, понимаешь? Она имеет грани подобия совершенно многообразные, бесконечное множество. Но тебе этого не понять, поэтому ты скачи себе , мы в этом мире как бы живем разными ощущениями и разными стремлениями, соответственно, разное наше и место, разное и наше распределение.

Powered by Froala Editor