Амон Гарсье II

Портрет

Десять голодных ртов: три бюрократа, два законодателя моды, два послушника монастыря и еще два бравых солдата на службе у Короны — именно так описывают семью Гарсье в газетах и уличных сплетнях. Не особо примечательный, но плодовитый род. И когда, если не всегда они упускают одну мелочь, маленькое пятно — последнего из десятка — Амон Гарсье II, запечатлившегося разве что на свидетельстве о рождении. Незапланированный ребенок, с самого детства предпочитающий оставаться в тени семьи, чтобы не испортить общее впечатление и не опозорить отца — наверняка единственного человека, кто хотя бы как-то, но принял сына. Из-за отклонений в развитии — о чем семейству в легкой форме намекнули врачеватели — Амон всю время вплоть до четырнадцатилетия просидел на семейном обучении, где из семейного были учебные принадлежности и только. Наедине с мыслями и кипой бумаг. В кромешной тьме собственной коморки. Освещаемый лишь парой вонючих свечей. Прикладные науки, психология и философия, общие принципы правительственной и криминальной деятельности посеяли в парне паразита, названного властью, но властью из информации. Уже в четырнадцать, когда темная коморка сменилась слабо освещенным кабинетом Джордана Броука, чиновника, у которого Амон подрабатывал по просьбе его отца — таким образом, тот желал вкатить сына в соц, — парень копировал подписи, пересылал письма Короне, шантажировал в текстовом виде, использовал опьяненный разум бюрократа для улучшения его же бизнеса — вот тогда Амон понял, что значит владеть информацией. Парень вырос рано, но этот рост был теоретическим, как бы выразился он сам: «Каждый раз влезая в лабиринт, я забываюсь, что создал его из теории. Все эти книги действительно описывают реальность, но когда речь заходит о человеке, теория играет против фактора личности. Мне нужна практика. И где, если не в префектуре слово
Чуть погодя шестнадцатого дня рождения Гарсье успешно сдал вступительные экзамены и как и всегда оставался в тени факультета. Пока студенты вокруг него тратили время на лучшие годы жизни, Амон обдавал разум обжигающей вплоть до души и сердца идеей — управление информацией: массы, их глаза и уши — создание паутины, где каждый писк приводит в главный мозговой центр. Некий шифр, загадка которого создана из тысячи других прочитанных парнем в детстве. Да, и кстати: врачи долго сомневались — болен мальчик аутизмом или шизофренией, но сейчас это не важно. Он особенный. И это его оружие в борьбе за выживание. Но время шло, времена менялись, бремя двигалось своим чередом, пока Люциан Грант не подписал рекомендательное письмо на поступление в Тайную Канцелярию. Видимо, со скуки прочитал одну из многочисленных работ Амон по психологии, коих накопилось десятка три в общих кипах и на привычный манер оставались в тени прочих курсовых. После этого часы Гарсье обернулись вспять... Три года настоящей практики: азы слежки, составления досье, работа под прикрытием, актерское мастерство, обучение скрытой деятельности. Не сказать, что они сдружились или стали наставником-учеником, но Амон точно видел в нем нечто, что вызывало страх в глубине души — первое чувство, вернувшее в нем намек на эмпатию и закрытие гештальта с больным разумом. Спустя время Амон утвердил себя как инструмент. Хороший, но внимательный и терпеливый песик. С тикающей бомбой в голове и острым пером между большим и указательным пальцем.

Powered by Froala Editor