Шёл десятый год после открытия Тёмного Портала, звёзды медленно сменяли друг друга, а бледная молодая луна наливалась силой, в то время как Он - ждал свершения от своих слуг. Нет, Ему не нужно было напрягать бесчисленные линии сетей своих прислужников, глупые рабы привыкшие ползать и так всё на серебре с золотом подадут, о другом были его мрачные думы. Закутанный в багровое и чёрное, отдавая дань ушедшей эпохе людей, его фигура виднелась на острие одной из самых высоких гор Альтерака. 

Молодой месяц бледный от рождения, набирался сил...

Всё точно также, как и какой-нибудь из его слуг, он смотрел на бледный серп, что становился из острого тупым, а его загнутое окончание медленно перетекало в полную форму. Вздох. Им были недовольны, считая, что Он позволил себе накрыть на стол и подать такой кусок, которым бы непременно подавился и к нему прибыли посланцы, которые твердили всё о том, что не должно забывать и о других. Вырез тёмно-багрового капюшона опал и молодое лицо при старых глазах явило себя миру. Стоявший на камнях в горах был человеком, роста он был не то чтобы очень высокого, но настолько что мог бы любого укоротить на половину, если бы тому что-то не то показалось в его комплекции. Черты лица спокойные, мягкие с чуть обозначившимися линиями у висков и губ, а также высокий лоб - признак опасного ума, как говаривал его наставник в точных науках и посмеивался добродушно. Когда-то он был тем мальчишкой, братья которого грезили, кто о громком и звонком марше войск и разумеется себя также видел там, кто о мантии и остроконечной шляпе, мода тогда была немного другой и чудаковатой. А он же? Грезил ли Он? О, да, именно это и привело его сюда на вершины гор одной из долин, здесь всегда так тихо и перед твоим взглядом простираются такие возможности и деяния рук твоих. В такую минуту даже самый простой крестьянин или углежог на минуту мог бы помечтать...

По правую руку от человека расположился Чёрный Пик - грозное и мрачное место. Он слышал о нём в прошлом и с той же долей улыбки предполагал грядущее, ведь его наставница из ещё живущих, точно не преминула бы посетить такое место, а если ещё учесть что Он ей стал незаменимо - нужен, то нет нужды в том, чтобы искать прорицателя, ты и сам сможешь предугадать многое. Он улыбался, его взор видел картины ещё не произошедших событий и он смеялся, громко и вызывающе, так словно его смех бы разрывал на части всё живое в округе, а ему это нравилось, ведь смех дарит жизнь.

По левую руку от человека был заброшенный город Грешит, вернее - то что от него осталось. Как говорится, первый блин - комом? Никогда не понимая до конца этой поговорки, человек улыбнулся. Даже отработанный материал бывает полезным, и кто там кричит о том, что существуют лишь положительная доля опыта? Из поражения - человек восстаёт ещё более совершенным, чем из победы. Ведь такие прочные и стягивающие человеческую натуру цепи куются именно из побед, но никогда из проигрыша. Человек обратил свой взгляд к лунному свету и присмотрелся, поправляя свой балахон и пристально глядя туда.

Бледный месяц сменился ясным и полным,

Поле белых цветов готово путника обнять,

Ночи свежесть, ею сам воздух наполнен,

Время жить - время умирать...

Идущий тропой, оглянись... Как ты мог?

Ты от рождения живой, похоронный венок...

Из всех зрячих ты слеп и смерть сознавая, нам ты несёшь...

Когда наконец ты навеки уснёшь?

***

Очнувшись, вы приходите в себя и наблюдаете ту самую картину которая не давала вам покоя и тревожила умы. Было ли то сном? Улыбающийся Морден и его верные слуги, хотя правильно ли будет их назвать так? С той же лёгкой долей иронии которая отправила Угром'Ша'Ога на пиршественный стол, он что-то говорит людям и его речи полны убеждений, льётся рекой яд и мёд, а вместо глаз у него словно чёрные провалы - но всё же, он тут и серьёзен. В момент когда проявились первые искры угрозы, он воскликнул слова обращённые к миру который он сотворил. Это так трудно быть устроителем судеб, каждый момент и каждая деталь должны быть пригнаны, а между тем - Морден был далеко не тем чародеем который что-то пускал на самотёк. Его тело укреплённое и пропитанное отварами могущественнейших зелий более не было единственной оболочкой для великой души которая вырвалась из этой тюрьмы и начала ступать на новую грань бытия. Вздохом и выдохом - он мог бы даже сотворять звёзды в своих мирах, но предпочёл обойтись другими методами и обратился к тёмным искусствам уже не как к ступеньке, а скорее как к верному посоху который должен быть всегда по руке и идеально подобран. Окутанное багровыми и фиолетовыми цветами "место в ничто" - так было бы уместно называть то пространство где оказались Мракоборцы и их союзники: искажённый мир рассудком самого Творца не мог бы здоров по определению, трава пожухлого и мёртвых оттенков, говорящие куски мяса и плоти которая и была твердью, мёртвые и увядающие деревья. Самое его сердце физически высилось над головами смотревших в него, этот уродливый кусок имевший черты лица и формы гниющей округлости из мяса и швов, было ли это отражением души самого Мордена? Нет, это скорее было тем, что должно было стать с непокорными и служило демонстрацией забав, ведь в юности Кош занимался многими науками и своего конкурента он как-то даже оставил в живых, но буквально воплотил его дух и существо в свой прекрасный ковёр доставленный откуда с песчаных барханов другого континента. Тонкая игра мести? Вслед за пассами его рук, мир словно сам противился действиям людей, а из ритуальной ванны поднимался труп того, кто по определению уже не мог быть живым человеком: вздувшиеся вены, кости, разросшийся до ненормального состояния костный остов и искажённое болью лицо того, кого в Серебряном Бору знали как Джеймса Лортрама - одного из тех, кто прославился под именем Гасильщика.

"Покойник" заорал голосом от которого бы душа прочь ушла даже у самых отъявленных храбрецов, он умолял не поднимать его вновь и не мучать. Но что поделать, если свою душу он давно отдал в руки того, кто был мастером в этом непростом и тонком деле? Гасильщик вступил в бой с Мракоборцами, а окружающая их реальность словно начала меняться, подчиняя не то воле Мордена, не то словно угадывая потаённые страхи самих борцов с Тьмой. Но в какой-то момент всё оказалось не так просто, прежде всего сыграло роль то, что "фонарщики" редко ходили плотными группами и на этот раз лишь сама вынужденность уготовила им отправиться вместе, в этот раз среди них были чародеи и даже священник, которых взять в расчёт при всём уважении к логике и тонкостям - не то чтобы и очень вышло. Или же это был не просчёт дальновидного и хитрого ума? Морден всегда славился тем, что умел ставить противника в тупик самим фактом того, что он не выступал явно и даже в этом бою - он был скорее зрителем, или даже вернее сказать, наблюдателем. По мановению его рук приводились в жизнь новые и новые формы реальности, Гасильщик всё рос и напитывался силой, но сам Кош - бездействовал? Этой паузой воспользовался кто-то из Мракоборцев, и после двух событий, которые потрясли этот мирок, всё словно закачалось. Первым действием были чародейские изыскания Рисмаса, который умудрился быть не только прозорлив, но и находчив, с тем что решил подобрать "ключи" к этому крайне непростому замку, от чего мир изрядно пошатнулся. Вторым оказался удар меча прямо в плоть что так и чавкала собою под ногами, и это также внесло свою лепту в результат, в целом, нельзя сказать чтобы Мракоборцы поступали когда-либо крайне глупо.

В ходе этой битвы, Дункан смог закрыть Имир от слишком неосторожного или явного выпада - огня из Скверны с Небес, очень многое и явное было под силу рукам Лары Деррингтон, которая также чудом избежала пламени и доводила до бессилия Гасильщика своими стихийными чарами. Из необычного можно было отметить то, что две гиены ранее намеренно выслеживающие цели - внезапно, перешли под руку Сидни Лоус, и вероятно у хозяйки нашлись определённые задатки к тому, чтобы оказаться лучшей хозяйкой чем был им тот, кто их сотворил. А на переднем фронте, Тур и Стрэйдом и Эррекуром рубились в плотную с Гасильщиком, чей рост уже превышал изрядный амбар. 

И вдруг, в какой-то момент - всё... озарилось...

Пропал человек который смеялся, пропал тот безумный мир и всё же - они были где-то. Где же они были? Белая снежная вершина молочной белизны усеянная красно-белыми и тревожащими рассудок цветами, а посреди них сидит уставшая девушка, обняв самую простую фузею. В ней можно узнать черты Элси Майт, последней из рода Майт, чьё имя некогда наводило на всех определённые ассоциации, ведь пройдя так далеко - она была всё ещё жива, хоть и постоянно шептала что-то, говорила о чём-то странном - обращаясь не то к воздуху, не то к кому-то ещё.

Как много сил нужно, чтобы оставаться в своём рассудке будучи участником этой истории? Как много крови нужно пролить чтобы остаться в живых самому? Что нужно сделать для того, чтобы этот Кошмар был предан концу и на дне какого моря мы похороним всех тех, кто отдал свою жизнь ради тех, которые живут сейчас...

Элси Майт встретила вас посреди белых цветов, в окружении странных и словно полуреальных фигур. Их было двое, они постепенно проявляли себя, словно не были до конца настоящими, но каждый из них несомненно был кем-то одиозным и особенным, ведь простых людей давно уже исчерпала загребущая горсть Судьбы.

Первый, он был высоким и коренастым мужчиной который шириной плеч бы не уступил и самому горцу. Его рыжие волосы буквально блестели на снегу, ярко выделяясь и словно горя пламенем посреди темноты, он был одет в одежду состоящую из элементов бывшего армейского обмундирования и костюма егеря-охотника. В руках он держал большой и широкий меч, явно заморского происхождения, нетипичный для этих земель - но так прямо отсылающий к людям из-за Моря, и между тем черты его лица были куда моложе и чище чем он был при жизни. Ещё не было безумного и уставшего взгляда, красных глаз, он улыбался и обнимал женщину, относясь к ней больше как к дочери? Но было ли так на самом деле? Знал ли он это при жизни? Был ли этот жуткий призрак вызванный из небытия настоящим?

Второй был полным отличием от первого. От него так и разило опасной холодной аурой уверенности, а годами он бы мог поспорить со многими, называя их "юнцы". Окладистая и ровная борода, глухая охотничья шляпа которую так любили надевать вельможи и знатные люди на псовью охоту, подогнанный и сшитый по мерке у лучшего портного охотничий костюм. Нагайка или же хлесть, которая сплетена из лучшей воловьей кожи, ружье, да в перчатках и высоких сапогах, словно собирался на королевскую охоту, но вот в глазах мужчины читалось нечто такое - отчего становилось не по себе и понятным было одно, этот старик с ружьём - не будет шутить. Более прозорливые умы могут высмотреть, что в руках седой охотник держал ружьё украшенном гербом не то птицы, не то какого-то пернатого существа и явно принадлежал к аристократии. 

Бой с ними напоминал мглистый туман который так было трудно рассеять. Сквозь облака белесой мглы посреди этого цветочного поля было видно, что Элси сжимает что-то в руках, что напоминает камень. Множество её слов были обращены к людям, чтобы образумить их и остепенить - она без конца говорила о том, что её ждёт отец дома, в Гилнеасе и что она хочет привести всех к нему. Но так или иначе, её слова не были услышаны, или может эти слова уже были отравлены каким-то ядом витающим в воздухе этих миров? Разразившееся сражение становилось самым разнообразным, местами, люди могли наблюдать словно "трещины" в мире, то как фигуры метаются из стороны в сторону - то как сама Реальность пробовала зашить все свои бесчисленные раны и дыры, которые появлялись по мере того как некто пытался нарушить её законы и принципы. К концу боя трещины пошли всё сильнее и сильнее, а Элси вскрикнув - упала прямо в поле белых цветов. Был ли это её конец?

Стрела взлетев тотчас пропала,

Как я могла узнать куда она упала?

Полёта миг прекрасный, раз

Мог уследить разве, чей-то глаз?

Вслед за ней стрелу я послала

Её же путь был от меня сокрыт

Надежда что была молча угасала

Кто жить достоин? А кто и вовсе позабыт

Сквозь дни и времена, стрелу я отыскала

Путь преодолеть, к Болоту что без дна

Нашлась стрела, была та в груди захудалой

У моего сказанья не будет доброго конца

***

Когда трещины мира разошлись и наконец-то предстало всё в более-менее уверенном и чётком виде, то они увидели две фигуры, что с улыбкой наблюдали за ними. Один был тем самым улыбчивым и прелестным во всех отношениях Морденом, другой же был куда более смугл и неказист, но его люди также знавали под именем Уолтера Паддика - чародея-антиквара и исследователя из Кирин-Тора. 

Они были рождены в разных семьях, под разными знаками и разные знамения привели их когда-то к одному и тому же знаменателю. К встрече друг с другом. Уроженец далёкой южной земли и аристократ Уолтер Паддик никогда не существовал больше чем было нужно беглому и таинственному аристократу со смутным прошлым, братоубийце и чародея - Саймону Орну. Именно он стоял за тем, чтобы медленно свести в могилу все колена одной известной фамилии, а затем - явился под личиной пропавшего родича, отбирая тем самым всё - чего не имел с рождения. Ведь если ты родился на пустыре посреди полуголодных зверей и не менее голодных людей, то ты захочешь всего и потянешься за всем. У тебя мог бы быть превосходный дар, таланты и учителя - ты мог бы действительно зажигать дыхание звёзды и гасить их по жесту ладони, но ты выбрал другую тропу. Они познакомились во времена Первой Войны по переписке и завязалась между ними долгая и тайная дружба, которая только может быть к человеку которого ты почти никогда не видел. Ты видел письма, эскизы, смелые решения и мысли, а иногда и подарки - но ты впервые увидел его, лишь через четыре года. Когда ты пришёл к нему во плоти - ты уже был готов следовать его идеям, но кем же Ты в итоге стал?

Помимо двоих чародеев в зале была ещё и громадная фигура дракона, которая присела на груде мерцающих сокровищ. После небольших расспросов и событий, оба чародея медленно пропали. И пояснений на этот счёт не было дано, но Паддик был небольшую подсказку о том, что он тут "застрял", что могло навести на какие-то мысли. Но тут в диалог вступил ящер, чья мудрость была несомненна. Позади него парило зеркало-портал, что уже было известно ранее по своим возможностям - так можно было странствовать между разными слоями мира.

Дракон Порождённый Мыслью

Ужель ты думаешь, что я не знаю зачем вы тут, смертные?

Будьте уверены, средь тех кто тут нашёл конец, вы не первые

У тех, у кого ум в порядке,

Стало быть им легки для разума загадки,

Загадайте мне загадку чтобы вовек я не смог разгадать,

Чтобы в поисках ответа, должен был сотни манускриптов перелистать,

Её загадаете мне - свою жизнь и свободу ставкою ставите,

Её загадаю Я - душу и тело за проигрыш, отбираю же.

Порождённый не то безумными желаниями Мордена Коша, не то стремлением Уолтера к тому - что весь мир это лишь издёвка над приличным его обликом, дракон медленно толкал речь и вступил в эту дуэль загадок с людьми. Слова были обманом, он намеренно показывал встретившим его - что будет если они нарушат правила, и даже кое-кто было уразумел что дракон и сам нечист на лапу, как посреди размеренной беседы с ним - тишину прорвал чёткий выстрел стрелы пущенный эльфой. Драконьи глаза лишь блеснули в темноте, он ждал этого момента и провокации, отвлёкшись лишь на ряд обстоятельств, он ударил хвостом и лапами, пытаясь погрести своих ненавистников под тяжестью своего тела - но смог задеть лишь частично их, после чего этот странный и изломанный мир скрылся в измерении портала-зеркала.

Реальность встречает вас изломанными костями, болью и ожогами.

Посреди абсолютной тишины и груды костей вокруг, вы видите равнину полную снега. Вы выбрались.

Вдалеке, одиноко слышится выстрел пистоли. Потом ещё один, и ещё один. Завершающий выстрел.

Она лежит нашедшая покой, который так долго искала.

А что же те, кто остался жить и верить?

***

Ваша жизнь и её история — всего лишь старый фонарь, висящий на углу улицы, где больше почти никто не ходит.

***