Сораэль Лесной Ручей

Портрет

Какова судьба отречённого?

В нашей жизни встречаются разные и незначимые мелочи, которые остаются в памяти навсегда. Со мной такое произошло в недалёком прошлом. Для кого-то это очередная история, которая повторяется из раза в раз, меняя лишь лица, что участвуют в происшествии, а для кого-то – мораль, извлекаемая из наплывших эмоций и ощущений. Нет, для меня произошедшее не стало моралью, но напомнило, что вне зависимости от времени, у нас есть как горе, так и радость, которым суждено балансировать. Сегодня я пишу о том, что недавно пало в мои глаза и осталось в голове навсегда.

Солнце уже парило в зените, укрывая леса и города Кель’Таласа, а точнее то, что от них осталось. Третья война уже миновала, и мой народ постепенно приходил в себя, восстанавливая собственные дома. Но прийти тогда в норму нам не суждено, ведь принц Лордерона осквернил Солнечный Колодец, чьё уничтожение привело к магическому голоду. Однако, несмотря на эти невзгоды, этот день был для меня волнительным. Я являюсь простым слугой в домах аристократов кель’дорай, ныне син’дорай. В связи с разрухой, некоторые рода были разорены, отчего вынуждены увольнять слуг и прочих, чтобы иметь хоть какие-то запасы. Но и находились те, что подавали объявления о найме. Контрастное событие, ведь первых куда больше, чем вторых, а конкуренция была ужасная. Но мне назначили время, когда я мог явиться в поместье и поговорить о работе.

Моя подготовка не затянулась надолго, и я пришёл достаточно вовремя. Передо мной были ворота древесного цвета с золотым узором, за которым было то самое здание, куда мне следовало войти. Стоит отметить, что поместье находилось за пределами городов. Самый ближний город был Луносвет, но и от него путь неблизкий. Замок был открыт, и я с лёгкостью преодолел преграду. Оказавшись перед поместьем, мне бросился в глаза герб дома: два пышных дерева, между которыми проведены две полосы. И это всё было ярко выражено на форме щита. Наверное, это имитация ручья, ведь это собственность рода Лесной Ручей.

Когда я хотел постучать в дверь, передо мной она сразу же распахнулась, и навстречу вышел статный эльф, одетый в форму дворецкого. Ох, как сегодня отчётливо помню его грубость и холод в очах, когда он смерил меня взглядом, но натура оказалась добродушной. Дворецкий тонко улыбнулся и выполнил поклон, приложив руку на сердце.

– Добро пожаловать в дом Лесного Ручья. Я полагаю, по объявлению Вы пришли сюда.

Не ожидав такого контраста, я был в ступоре, но после нашёл силы ответить:

– П-приветствую. Да, правда на Вашей стороне.

– Прошу пройти за мной, господа уже ожидают.

Внутри всё оказалось роскошно, но гармонично. У них не было сильной яркости в дизайне, как обычно любят делать, чтобы подчеркнуть своё богатство, скорее наоборот некая простота, подчёркнутая позолоченными узорами. И подобное далеко не оскорбляло род, а подчёркивало их некую… особенность? Не знаю, но мне хочется выделить именно этим словом.

Миг, когда я перешёл через порог, стал отправной точкой повести этой. Перед моими глазами оказалась молодая рыжая эльфийка в сопровождении статной пары. И пускай последние не выделяются средь остальных аристократов, ведь тем не позволяет собственная честь и эго, но их спутница выглядела иначе. Грустный лик, носимый трауром. В моё сердце вгрызлись воспоминания о минувших событиях, но я поспешил их отложить прочь. Тогда мы все понесли большие потери, но это не тот самый повод, чтобы сдаваться.

Пожалуй, не стоит выделять нашу беседу о трудоустройстве подробностями. Стандартные вопросы и оценки, а также некоторые экзамены, чтобы убедиться в компетентности. Но о последующем я поведаю.

По окончанию собеседования мне решили провести экскурсию по особняку. Этим занялись не слуги, что меня сразу удивило, а именно госпожа с траурным выражением лица. Мы прошлись по местам, где предстоит мне выполнять свою работу, а также по достопримечательностям самого рода. Как оказалось, она художница, и большинство картин принадлежат ей самой. Везде были то пейзажи, то портреты членов семейства Лесного Ручья времён, когда народ именовал себя как кель’дорай. И на коллективных картинах я наблюдал, что некоторые не имеют кусочка. Вырезанное лицо одного из их представителей.

– Послушайте, госпожа. Я тут приметил небольшую деталь, которая волнует меня.

– Что такое?

– Мы прошлись практически по всей галереи поместья. На картинах, где обычно изображают всё семейство в величии их, есть испорченное место. Вырез лица. Не поделитесь, с чем это связано? Как-то странно наблюдать брак средь аристократов.

После моего вопроса она замолчала. Мы прошлись по коридору в полной напряжённой тишине. Сначала показалось, что я спросил лишнего и что меня прогонят прочь, но мы зашли в потайную комнату, которая была закрыта на ключ. И ключ, как это не было удивительно, оказался именно у неё. Крыло принадлежало лично ей, и комната – личное пространство, которое стало кладовой. В ней были картины, закрытые белой тканью. Все были помещены в деревянную раму, но одна из них выделялась. Золото. Моё любопытство было сильнее чего-либо, и я направился к картине, распахнув на обозрение. Лицо девы изменилось в более глубокую печаль…

На картине предстоял статный молодой эльф. Сначала мне показалось, что это молодой образ хозяина, но слишком уж отличался. Он стоял полубоком, зорко смотря на зрителя своими лазурными очами, чуть хмуря ровные брови. Длинные каштановые волосы падали на дальнюю сторону, когда ближняя была открыта, демонстрируя серьгу в ухе. Тонкие губы, прямой нос с тонкой переносицей. Само лицо было не совсем понятным: толи овальным, толи квадратным, толи всё вместе. Наверное, играл контраст высоких скул. И вся его данная внешность подчёркивалась синим мундиром с серебряными украшениями. Судя по стилю эльфа, можно предположить, что картина написана до Третьей войны.

В нём я узнал тот самый силуэт, что на прочих картинах был лишён лица, благодаря синему мундиру. Осмотрев другие картины, я обнаружил остальные его сольные портреты.

– Кто это?

– Сораэль Лесной Ручей. Сын хозяинов и мой жених, – Горестно ответила эльфийка. – Его картины были убраны, потому что он напоминает о самой острой боли, которую роду пришлось пережить.

– Ничего не понимаю. Почему его убрали и как он связан с воспоминаниями?

– Он… погиб. Незадолго до Третьей войны.

Эти слова прошлись лезвием по моему сердцу. В тот день я понял, насколько по-разному мы переживаем боль об утрате, и условия событий на это влияют. Вдова, что стояла передо мной с горечью на лице, еле-еле сдерживая слёзы, смотря на портреты Сораэля, дала мне осознать, что беды преследуют нас вне войны и они куда больнее, чем коллективное горе. Но народ не сдаётся, и она не опускает руки, неся траур по жениху.

Пускай случай мимолётный и ничего не стоящий из себя, но сколько чувств можно запомнить после него! Я надолго запомнил и забывать не намерен, отчего пишу сий  рассказ. Гибель Сораэля Лесного Ручья – причина этому всему. Но тот ли смысл вложен в слово «гибель» или же здесь кроется иная тайна? Мне понять было, увы, не суждено.

Powered by Froala Editor