Гроссейн

Предыстория

 Гроссейн, - так назвали его при рождении. Седые волосы и серые глаза, перекрываемые лазурным свечением, как оказалось, передались ему аж от деда по отцовской линии. Вскоре, когда Ану'Минор начал подрастать, начались проявляться его непокорность и любознательность, каждый запрет, по его мнению, должен был быть хотя бы единожды нарушен с целью узнать, что он за собой несёт, за что нередко ему приходилось терпеть наказания. Впрочем, зато он был достаточно исполнительный, отчего даже самую сложную для ребёнка просьбу он старался выполнить по максимуму. Достаточно рано, он уже начал проявлять интерес к фехтованию и воинской культуре, то было закономерно, если учесть тот факт, что Гроссейн завёл дружбу с одной девушкой, куда более старше его самого, и наслушался от неё историй о древних эльфийских воителях.

 Пускай Гроссейн в действительность и показывал себя как одарённого в бою мальчугана. Однако всё же родители намеривались выбить его как можно выше, чтобы он стал не просто пехотинцем, а офицером. Для чего ему требовалось не только владение мечом, но и многие познания о военной культуре, географии, истории и прочем. Как раз таки в последнем парень был крайне плох, чего старшие стерпеть не могли и вымещали своё недовольство в сто крат на нём. Долгими годами это длилось до момента, пока в семье не родилась дочь. Настоящим облегчением для Гроссейна оказалось сие событие, ведь всё внимание было сразу же передано его сестре.

 "Поздним вечером, размахивая тренировочным стальным мечом, паренёк бежал к одному одинокому дереву у берега, рядом с которым его уже ожидала Калиоль. Весьма молодая девушка с короткой причёской, сидящая у основания древа и уже разложившая рядом пару книгу, а также доспехи пехотинца Кель'Таласа. Их встречи были редкостью, но каждую Гроссейн ожидал как в первый раз.
- Прости-прости! Кое-как сбежал, ну что, сегодня про... - Договорить не успел, споткнувшись на спуске и прокатившись кубарем вниз прямо к ней: - Ауч... Кто здесь камни раскидал...
Эльфийка усмехнулась, глядя на неряшливого парнишку. Указав парнишке отряхнуться, Калиоль стала спрашивать его о том, что он сегодня узнал, чему научился и готов ли слушать её. Гроссейн же отвечал ей, рассказывая ей обо всём и не по делу, задавал сразу же ворох другой вопросов. Однако, вскоре девица сказала тому поумолкнуть, ведь времени у них не столь много, а впереди их ждала пара глав с сказами об одном кель'дорайском мечнике. Близилась ночь, Гроссейн без устали слушал эльфийку, столь заворожённый её сказом, что не мог даже и помыслить о том чтобы прервать её вопросом.
- А чего ты желаешь? - Внезапно задала она вопрос, заглядывая в глаза: - Почему так интересуешься всем этим?
- Я? - Обескураженный Гросс поджал губы, резко срываясь с колен эльфийки: - Хочу... Хочу стать рыцарем! На здоровенном скакуне, чтобы защищать Луносвет и выгнать троллей!"

 Шли годы. Вскоре повзрослев Гроссейн покинул свой дом, подавшись в войско Кель'Таласа. Так бы и могла пройти его жизнь среди солдат, насыщенная лишь повседневными тренировками, редкими вылазками на троллей и увольнительными в кругу товарищей, если бы в один момент он не был перераспределён в отряд, в котором командовала одна молодая особа. Вооружённая особым клинком, по виду восходящим ещё к древнему прошлому кель'дорай, девушка поприветствовала его, вместе с группой из троих бойцов. То была Калиоль, и за года, которые они не виделись, никак не изменилась, разве что став куда более строже и суровее на вид, как и полагалось по званию. Вместе им далось прослужить несколько десятилетий, что сплотило команду, в особенности вокруг незыблемого лидера.

 Гроссейн никогда не стремился продвигаться по службе, оставаясь рядовым и беспрекословно исполняя команды Калиоль, что в свою очередь не отстранялась от своих подчинённых. Напротив, с каждым совместным боем, тренировкой, вечером наедине, они становились ближе друг к другу, чего впрочем не мог не заметить остальной отряд. Остальным показалось весьма странным сближение этой двоицы, а уж тем более тягу серебровласого к воительнице, рассчитывая, что он достаточно нелюдим, чтобы не составлять им конкуренцию и никак ей не интересоваться. Один из бойцов, стал подстрекать остальных, что Гроссейн лишь старается подмазаться к командиру, чтобы снискать её расположение. Впрочем, итог этих дум снизойдёт ещё нескоро, да и сам мечник их не замечал в упор.

"- Гроссейн, останься. Нужно кое-что обсудить. - Остановила она жестом бойца, после облокачиваясь на стену и ожидая пока все выйдут.
- Да. Что-то не так? - Изогнул бровь, вставая внатяжку перед командиром. При исполнении парень всегда вёл себя весьма сковано, как и не всегда догадывался, когда условная команда "вольно" наступала.
Девушка подошла к нему вплотную, тщательно поправляя его наплечники, кирасу и накидку, со строгим тоном в голосе ответила - Мне нравится твой пыл в бою, однако, не замечаешь ли, что слишком подвергаешь себя и других опасности? - Закончив, командир обошла его вокруг, меряя взглядом.
- А как иначе? Я же должен показать врагам, что значит вызвать гнев эльфов! - Оглядывался на неё, вскидывая незадачливо руки в стороны: - Тем более, я всегда могу рассчитывать на твою поддержку и поддержку наших товарищей.
- Но если нам постоянно придётся тебя прикрывать, мы можем и сами попасть под удар, ты не подумал?
Мечник замолк, тупя взгляд в пол и не зная что ответить. Действительно, Гроссейн чаще всего лишь отдавался ярости в бою, бросаясь на каждого встреченного врага и плохо поддаваясь контролю, что нередко приводило к травмам, хоть чаще всего и его. Вздохнув, девушка аккуратно приподняла его лик за подбородок, дабы тот глядел ей в глаза.
- Ты помнишь, кем хотел стать?
- Героем... Защитником. - Сглотнул он ком в горле, побагровев, ведь командир была так близко.
- Тогда держи себя в контроле. Очертя голову ты не сможешь никого защитить. Понял? - Завершила нежным поцелуем, чуть придерживая его за плечи, зная, что тот от такого точно обомлеет.
- Принял... - Обескураженно произнёс он, действительно чуть не потеряв равновесие."

 Спустя лета, на Азерот пришла угроза извне. Орды орков и огров хлынули в мир, объединяясь с племенами троллей для больших завоеваний и кровопролитий. Конечно, Гроссейна, как и остальных солдат это коснулось в полной мере. Вторжение орков и троллей, чья боевая мощь была усилена ещё и драконами с рыцарями смерти. Что-что, но это было действительно из ряда вон выходящим. Бои были ожесточённые, но жаловаться не было возможности. Так как отряд больше иных рвался в бой, этой возможности им не отказывали, совершая смелые налёты на линии снабжения врага и диверсии в укреплениях.

  В ходе одного из таких налётов и случилось следующее действо. Им было приказано под прикрытием основных пехотных войск выкрасть из стана врага любые документы, что могли бы помочь предугадать последующее действо врага, а при возможности и устроить в укреплении пожар. Округа была выжжена драконьим пламенем, некоторые из трупов которых лежали на земле, как и лежали обугленные тела дракондоров и их всадников. В воздухе стоял стойкий запах дыма и горелой плоти, притупляющий обоняние. Когда бойцы почти добрались до назначенного места, им на встречу шёл израненный эльфийский солдат. У него отсутствовала рука, на груди, сквозь неслабую пробоину в доспехах виднелась колотая сквозная рана, как и на шее виднелся порез. Харкая кровью, воин упал на руки Калиоль, тихо произнося и давясь от крови, подступавшей к горлу: "Мастер Клинка..." - В этот момент, все осознали: отвлекающая группа была разбита, либо же была на грани и требовались решительные действия и эти действия были приняты. - Командир сразу же скомандовала разделиться, трое товарищей должны добраться до лагеря орков и перехватить данные как можно скорее, пока основные силы противника не вернулись в лагерь. В то же время, она и Гроссейн должны отправиться на помощь отвлекающей группе. В ином другом случае, можно было бы подумать, что это бессмысленно, если бы командиром не являлась она, что по соображениям мечника могла стоить не меньше дюжины бойцов.

 Когда они добрались до поля битвы, они обнаружили поляну усеянную трупами как орков, так и кель'дорай, а над ними возвышался громадный орк. По росту он был сопоставим с выпрямившимся троллем Амани, а вот по мускулатурой превосходил даже их. В руке чудовища был громадный однолезвийный клинок, на котором был нанизан ещё живой пехотинец, из последних сил старавшийся размахнуться мечом в сторону врага, но кровь покидала его тело и кошмарная боль подступала намного быстрее. Глядя на это, Гроссейн и командир опешили, даже умудрившись отшагнуть назад, не веря своим глазам. После, мастер клинка обернулся в их сторону и они увидели красные огни затмившие его глаза, но вместе с этим, сам он выглядел весьма холодно и расчётливо, что не могло насторожить ещё больше. Однако, вскоре за страхом подступил праведный гнев и двое мечников сразу же бросились на зеленокожего, вознамерившись отомстить ему. Орк принял вызов и швырнув им под ноги уже почившего солдата, ринулся им на встречу. Противник явно превосходил их по всем качествам. Скорость его атак была неизмеримо выше, отчего казалось словно он двоился в глазах, или быть может их действительно на краткий промежуток времени становилось два? Но вскоре, оба орка исчезали, на мгновения, заставляя эльфов сбить ритм битвы и подставиться под колоссальной мощи удар. Чудом Гроссейну удавалось увернуться от ударов, или же отразить, но каждый новый удар по нему распалял его ярость, призывающую ответить противнику с втрое большей силой, забыть о защите, лишь бы добраться до него. Лишь краткие приказы девушки возвращали его на мгновения в сознание, чтобы выполнить их, по возможности, ровно в ту же секунду. Мечник блокировал орудие орка по приказу, замечая сразу же, как чудовище уже вознамерилось покончить с ним, но вскоре последовал удар Калиоль. Её клинок разбил меч зеленокожего мастера, а удар эфесом заставил отшатнуться. Ликование опьянило разум Гроссейна, заставив его на жалкую секунду выпасть из битвы, чем воспользовался мастер клинка, мощным ударом своего кулака отправившись эльфа на землю, распрощаться с сознанием и выронить меч.

 Когда Гроссейн пришёл в себя, лишь скрежет тлеющих углей разносился по округе, говоря ему о том, что он всё ещё в зоне боевых действий. Гул в ушах стоял неимоверный, но осознание того, что мечник неизвестное количество времени лежал, позволяя командиру драться в одиночку, сразу же отрезвил его, заставляя встать и начать искать взглядом её. Калиоль солдат нашёл лежащей на земле, мёртвой, с пронзённой грудью его же мечом. Похоже, мастер клинка воспользовался им, чтобы биться с ней дальше и одержал верх, ведь ничего кроме отсечённой орочьей руки на месте не обнаружилось. Глядя на павшую, Гроссейн впал в ступор от отчаяния. С начала нагрянула пустота, он даже не знал что и помыслить, быть может, она всё ещё жива, но ведь с такой раной не выживают, удар пришёлся в сердце. Следом, былую пустоту наполнил настоящий рой из мыслей, иногда бессвязных и чаще всего мимолётных. Быть может, если бы он трезво оценил ситуацию и уговорил её бросить задание, она бы выжила? Выходит, виноват именно он? - Его обуяла паника, он продолжал стоять на месте, даже не зная что делать и думать. Счёт времени был полностью утрачен. Однако, даже эта ситуация может быть омрачена ещё больше.

"- Быстрей. Надо быстро уходить, пока орки не хвати... - Сорвавшимся голосом замолк. Хэйлон посмотрел на труп девушки, раскрыв лазурные очи так, словно готов от ужаса был погибнуть на месте: - К-командир?
- Гросс, что здесь произошло?! - Сразу же вдогонку крикнул Шалдарон, выступая вперёд и доставая лук из-за спины. Взгляд его будто прожигал мечника насквозь.
В то же время, Гроссейн не мог ничего сказать. Взор его опустошённый обратился на товарищей, его мысли были спутаны настолько, что мечник даже потерял дар речи и не мог ничего сказать им, не то что пошевелиться и хоть жестами показать, что он здесь не причём. Ведь его же меч всё ещё был вонзён в её грудь.
- А я скажу вам. - Сразу же из тени эльфов вышел третий. Тот, что и до этого глядел на мечника с презрением за его варварский подход к бою: - Обезумевший от ярости Гроссейн убил Калиоль. Он предал Кель'Талас и предал нас, лишь бы унять свою жажду крови. Он ни чем не отличается от троллей и этих новых зеленокожих тварей.
Двоица оглянулась на него, а после на мечника, лишь украдкой в их взгляде просачивалась толика сомнения. Но всё же, при взгляде на Гроссейна, это читалось явно: они поверили. Да. Они допустили тот факт, что Гроссейн может быть неконтролируем во время боя. Однако, смотрели на него, в поисках ответа на простой вопрос "Это вправда?"

 Недоумение захлестнуло Гроссейна, он не мог поверить, что его же товарищи вот-вот ополчатся против него. Здесь. Над трупом их командира. Над трупом той, кому он готов был готов отдать жизнь, если потребуется. Но вскоре, сквозь звон в ушах донеслось громкое, "Убить предателя!" и в плечо мечника вонзилась эльфийская стрела. Мгновение длилось это наваждение. Однако, боль сразу же ударила в голову, а за ней обида за действия его товарищей, ненависть к тому, кто их на это сподвиг, отчаяние от осознания смерти командира и многое другие смешались в сердце солдата, вскипая в нём небывалый гнев. Он вырвал свой меч из тела павшей, бросаясь в атаку столь скоро, что Шалдарон не успел выхватить клинки, как вскоре его лицо было рассечено ужасной раной. Единственное, что Гроссейн помнил о том бое, так это то, что товарищи точно знали о его слабостях и нанесли по нему не мало кровоточащих ран.

  В себя мечник пришёл, лишь когда под его ногами лежало два тела эльфов, изувеченных кошмарными ударами, его клинок был расколот по самую гарду, да и сам он был весь в крови и явно не только в их. Боль прошлась по всему телу, но теперь она была опустошающей, гнетущей, заставившей его пасть на колени и удариться плечом о окровавленный пепел. Пришло и осознание того, что тот кто подстрекал остальных атаковать, третий, сбежал. Туман в голове и ряб в глазах не позволяли трезво оценить ситуацию. Единственное, что сейчас делал, считай дезертир и братоубийца - полз по грязи, весь израненный, изнемождённый.

"- Хо. Глянь. А он ещё дышит... Ещё и снаряжён прилично. - На мгновение сквозь бессознательное небытие прорезался довольно приятный на слух, считай, мелодичный мужской голос, хоть и отдающий хрипотцой, однако вскоре и он утих, а за ним пришла лишь тьма и тишина..."

Очнулся Гроссейн поздним вечером, от ощутимой тряски. Как он сразу после, оглянувшись, он находился в повозке, а на него самого вперили взглядом представители людской расы бандитской наружности. Когда парень попытался сорваться с места и схватиться за оружие, но на подъёме обнаружил, что всё тело изнывает от боли и истощения, да и снаряжение его было куда-то убрано, ведь облачён он был в бинты да штаны. На подобное действие присутствующие сразу же принялись дружно и от души смеяться, что заставило эльфа даже смутиться и начать дерзить от кипевшей злобы. Однако, вскоре хохот закончился и в повозку сразу же влез некий мечник с изящным эльфийским клинком, когда он скинул с капюшон с головы, оказалось, это был кель'дорай почтенного возраста весьма с весьма суровым видом, с поросшей бородой и коротко стриженной причёской. Доспех на вошедшем был не эльфийской работы. Если бы Гроссейн был осведомлён, то узнал в той же кирасе работу кул-тирасского кузнеца.

 "Незнакомец сразу же перешёл к делу.
- Ну и долго ты спал. Я уж рассчитывал тебя выбросить наконец. - Надменно фыркнул, глядя на Гроссейна с высока, буквально угрожающе нависнув над ним и подавив тем самым любое желание прервать речь: - Я - Кальден, лидер этой банды наёмников. Мы нашли тебя практически истёкшим кровью. Я даже думал, что ты вовсе уже издох, но тебе повезло в бессознательном бреду что-то там пробормотать. Ты - мой должник по гроб жизни и долг ты мне вернёшь, так или иначе.
- Думаешь, я стану работать на... - Боец, хоть и был израненным, но всё также бесстрашно глядел в глаза Кальдену: - Тебя? Во мне есть гордость и честь, и я не стану пресмыкаться перед таким как...
Наёмник сразу же врезал стопой в челюсть Гроссейна, глядя на него с бесстрастием и холодом: - Будешь. Как раз потому что у тебя есть честь, я к ней и воззвал. Я спас тебя и ты мне должен. - После, кель'дорай подошёл к краю повозки, но перед тем как спрыгнуть, сказал напоследок: - Да и ничто не мешает нам тебя убить сейчас, пока ты слаб. Так что подумай над предложением.
 Гроссейн ничего не ответил, лёжа на полу, схватившись за челюсть."

 Лечение проходило крайне медленно. Изредка Гроссейна посещал полуэльф-лекарь, менявший его бинты и отварами по-немногу ставящий его на ноги, что впрочем было весьма противно. Помощь наёмников задевала гордость молодого воина, но в одном их лидер оказался прав, - та же гордость не позволила ему снять со счетов долг собственный перед ними. По началу присутствие рядом разномастных наймитом вызывало настороженность, однако, вскоре кель'дорай свыкся, начав прислушиваться к их разговорам, следить за их поведением, начать взаимодействовать. Однако, одно неизменно нарушало покой Гроссейна каждый раз, когда ему было позволено остаться одному и предаться мыслям, - воспоминания о том, что он сделал. Горечь словно кинжал била прямо в сердце, заставляя экс-солдата падать на пол в бессилии, терять волю к жизни, не спать ночами.

  Иногда, выглядывая из под тента, парень прослеживал продвижение банды и вскоре понял, что они покинули Кель'Талас и теперь проезжали по Лордерону. Иногда удавалось наблюдать, как Кальден отчитывает бойцов, тренирует, отправляет на поручения. Изначально парню казалось, что вся здешняя банда держится лишь на страхе перед ним, как это и должно быть из его соображений, но нет, здешние наёмники действительно верили в своего лидера и считали, что тот приведёт их отряд к светлому будущему. Да и народ среди них был неоднородный, бывали и суровые немногословные и явно кровожадные верзилы, но также и дурашливые и молодые авантюристы. Дворфы и люди.

"- Банда у нас не малая, а потому я делю командование с Блодторсом. Ему и будешь подчиняться. - Говорил Кальден, ведя уже оправившегося Гроссейна за собой: - Он командует авангардом, характер взрывной, так что дерзи ему на свой страх и риск.
Экс-солдат лишь молча шёл за ним, лишь изредко кивая на его слова, больше занятый осмотром обстановки в лагере.
Вскоре, они подошли к палатке, из которой сразу же вылетел долговязый парень, роняя зубы и врезаясь лицом в истоптанную землю. Сразу за ним вышел одноглазый дворф с короткой истрёпанной причёской, облачённый в варварский доспех с шипами, украшенный костями и клыками. Пыхтя, коротышка размахивал здоровенным двуручным топором, браня на родном языке бедолагу и собираясь было его прикончить. Благо, парень быстро успел собрать зубы и побежать с низкого старта прочь.
- Куда-а-а?! Сукин сын, попадись мне на глаза ещё, щенок! - Стиснув зубы от злобы, дворф грозно обратил внимание на подошедших: - Кого ты мне привёл?! Что это за смазливый мужелюб?
- Твой подчинённый, зовут Гросс. - Толкнул мечника вперёд к дворфу, а после отправился куда-то, лишь на прощание махая рукой: - Не убей его, ему ещё долг отрабатывать.
Наступила гробовая тишина. Обескураженный Гроссейн стоял внатяжку перед дворфом, как в армии, а тот лишь оценочно-осуждающе оглядывал его с ног до головы. Харкнув под ноги молодому, бородатый подошёл к нему и врезал кулаком ему в пресс, заставляя выдохнуть и пасть на колени.
- Слышь, чё встал как балбес на параде? Солдатик что-ли? Ты давай это бросай, у нас таких не привечают. Как тя звать, говоришь? - Вопросил дворф у еле отдышавшегося эльфа, что вскоре посмотрел на него непонятливым взглядом.
- Так командир же меня наз... - Не успел кель'дорай договорить, как его сразу же рывком потянули вверх за подмышки, ставя на ноги.
- Он мог тебя хоть Проституткой назвать, мне чхать. Отвечай за себя сам. НУ? Как тебя звать?- Бородатый скрестил руки на груди,откровенно пиля взглядом экс-солдата.
- Гроссейн..."

 Теперь у бойца началась новая жизнь. Каждый день был насыщен тренировками, под командованием Блодторса. Как оказалось, дворф был не столь уж и суровым, как о нём делалось первое впечатление. Конечно, одноглазый был чрезмерно вспыльчивый и требовательный к своим бойцам, однако, всегда был за то чтобы вечером собраться с ними и устроить пьяную драку. Впрочем, это лишь то, что казалось повседневности, не связанной с настоящими боями. Скоро парню выдали потрёпанный полуторник и тогда он отправился на первую вылазку. Их нанял аристократ, дабы те разобрались с вендиго, спустившимся с Альтеракских гор прямо в его владения. В принципе, ничего сверхъестественного, но одно заставило экс-солдата уйти в осадок: Хаос, весьма организованный, но всё же хаос на поле боя. - Все тактические манёвры были полностью сведены к двум вещам: Авангард беспрерывно атакует врага впереди, арьергард беспрерывно делает тоже самое, но издали. Громадные белые чудовища падали на земь лишь за счёт яростных атак наёмников, где каждый из них старался выделиться на фоне другого. Но каждый раз, когда Кальден отдавал приказ, оный был безукоризненно выполнен. Чем-то это напомнило Гроссейну его службу, впрочем, долго он об этом не думал, ведя бой.

 И так шли его дни. Бой за боем, пьянство за пьянством, парень стал привыкать к привольной наёмнической жизни. В то время как дворф стал приглядываться к нему, выбивать мечнику снаряжение по-лучше чем было до этого, рассказывать о здешних бойцах, о прошлых победах и поражениях отряда. Не замечая, наёмник стал проникаться новым товарищам, ведь у каждого из них были свои желания и повод находиться здесь. Впрочем, не всё было так радужно как могло быть. Банда занималась не только исполнением заказов разного рода богатеев, но и грабежом и разбоем, чтобы выжить, пополнить припасы и снаряжение, отчего постоянно требовалось передвигаться с места на место, чтобы не попасть под горячую руку стражи и армии людских королевств. Как ни странно, но даже это злодеяние Гроссейн стал допускать как нечто естественное, ведь не его вина, что крестьяне и, беззаботно снующие по тракту, зажиточные купцы не могут себя защитить. Оправданием служило также и то, что преступления творимые им были направлены лишь против представителей людской расы, а не его собратьев, а значит, руки его должны быть чисты.

 "Вечер. Отряд встал лагерем в Альтераке, неподалёку от тракта, после тяжкого боя с воителями Стромгарда. Большинство наёмников зализывало раны в палатках, изрядно побитые обученными и тяжеловооружёнными солдатами нагорского королевства. Неподалёку от центра Гроссейн упорно в то же время тренировался на затупленном металлическом оружии с Блодторсом. Периодически удары их орудий встречались, высекая искры и оставляя зазубрены на тренировочном оружии, чего эльф упорно старался избегать, стараясь держать эмоции в себе и не действовать с горяча. В то время как прямо противоположно бородатый варвар буквально штурмовал кель'дорая градом размашистых, но чрезвычайно быстрых ударов клинком, что лишь оставалось поспевать за ним. В один момент, парень понял, что его силы иссякают при каждом ударе его оппонента, а сам он не мог понять, каким образом безумец мог двигаться столь быстро и бить так сильно. Бой окончил мощный удар Блодторса по оружию Гроссейна, заставив клинок буквально расколоться, подставив беднягу под весомый удар железом по голове.
- Эй. Ты там не сдох? - Бросил дворф, вонзая меч в землю и поднимая эльфа из сугроба: - Ну и что это за долбёжка в гузно? На кой ляд ты стоишь как идиот и удары рожей ловишь? Где твоя ярость?!
- Я воин... Кхм. - С отдышкой отозвался кель'дорай, стараясь удержаться на ногах, да прикрывая уши, слыша невероятный звон после удара по голове: - Я должен держать гнев в узде, чтобы превзойти врага мастерством...
Услышав это, бородатый залился смехом, прикладывая громадные ладони к своему пузу и чуть в снег не падая от потери ориентации в пространстве. Это заставило Гросса чуть нахмуриться.
- Ну и хрень ты сейчас сказал, парень! - Потихоньку справляясь с судорогой, говорил дворф: - Это чё, у вас так в армии эльфов все такие же "Мастеровитые"? Пха! Воин должен сражаться от сердца! Вот отсюда. - Показал большим пальцем на грудь, а после указал на Гроссейна: - Ярость, - это музыка, а оружие, - наш инструмент. Понимаешь? Инструмент не источающий песню, бесполезен, а музыка без инструмента не сможет быть. Понимаешь? Но есть ньюанс. - Утвердительно закивал: - Ярость надо контролировать. Нет, не подавлять, как ты это делаешь. А направлять, понимаешь? Направлять, чтобы бить больнее, стоять крепче. Всем своим нутром желать прикончить того ублюдка, что тебя разозлил. Понимаешь?
 Вскинув руки в стороны, бородатый наёмник с злорадной ухмылкой прокричал: - Атакуй меня. Рассеки своим инструментом музыку о твоём гневе! Покажи мне, сможешь ли ты быть берсерком!

...

 Чуть позже, побитый Гроссейн лежал в телеге, а рядом, попивая из бурдюка, облокачивался дворф.
- И всё же, не понимаю. Чего ты вообще не уйдёшь? Вон, взял да сбежал. Начальник тебе уже все долги, вон, забыл. Чего ты хочешь средь нас, ублюдков, добиться?
- Я хочу... Хм... - Парень приподнялся на локтях, задумчиво глядя на потрёпанный клинок рядом: - Заработать сражаясь... Или даже... Сражаться вечно. Это хоть как-то доносит мне что... Хм... Я жив.
- Сражаться вечно, гришь? Пха! - Дворф сразу же сделал пару глотков, а после, блаженно выдыхая, протёр ладонью бороду: - Ты такой же больной на голову, как и я. Неплохо!"

 Днями далее, наёмник заимел авторитет и уважение среди банды. Наученный дворфом контролировать и направлять свою злобу, Гроссейн стал неумолимой силой, бросаясь очертя голову на врага и неустанно атакуя, пока тот не умрёт. Вскоре, его заметил Кальден, что после одного из боёв увёл мечника в свой шатёр, где прямо сказал тому, что долг кровью уплачен и он может уходить. Однако, там же Гроссейн обозначил, что не собирается никуда уходить. Нежданно для мечника было, что Кальден этому ни чуть не удивился и лишь с спокойным тоном объявил Гроссейна полноценным членом отряда, а после вручил тому бандитский нож с широким клинком. Подарок, в знак уважения.

 Ничему не дано длиться вечно. Так и пребывание Гроссейна среди банды не было вечным. Всё изменилось, когда через, как казалось, надёжного посредника отряд нанял дворянин, для убиения своего конкурента, являвшегося паладином Серебряной Длани. К тому времени бандиты столь осмелели, что и подобный заказ казался для них задачей пусть и сложной, но не невыполнимой. То было в Хилсбраде. Информации, как оказалось, им предоставили не так много. Лишь время, количество противников и маршрут. Ни больше, ни меньше. Наёмники заняли позиции у тракта, приготовившись ждать. Гроссейн, как и остальной авангард наёмников, должен был на полном скаку ворваться в строй сопровождающих паладина солдат, устроив тем самым сумятицу и позволить тёмному магу укрыть кратковременным заклятием невидимости легковооружённых убийц, командуемых Кальденом и те бы собственноручно прикончили рыцаря. В принципе, Гроссейну показалась эта идея вполне себе пригодной, ведь исходя из неё, предстоящее воистину будет больше похоже на бойню.

"- Эй, не клюй носом! - Рявкнул дворф в сторону Гроссейна и тот сразу же поднял голову: - Вот же, говорил, что пить средь ночи, да перед таким идея достойная троггового гузна!
- Да ладно. Я уже это... Уф. Сейчас, резня начнётся и посвежею. - Наёмник поправил маску на лице и шлем на голове, выпрямляясь и хватаясь за поводья.
Они ждали долго, явно четырёх часов. Авангард уже давно занял позиции на пригорке, скрывшись за густо взращенным лесом, готовый в любую секунду идти в атаку на тракт. Однако, никого на дороге, кроме одиночных путников обнаруживать не выдавалось, что странно и явно не подходило к информации изложенной посредником.
- Дерьмо. - Красноречиво заключил Блодторс.

 Уже ближе к вечеру, когда наёмники потерявшие любой боевой настрой и собравшиеся было уходить, вдруг заслышали цокот копыт и удары колёс о камни на дорогах. Все насторожились, в ожидании сигнала, которым прослужил пронзительный крик гнома на дороге. Это была их обычная практика, заставлять одного единственного гнома лежать на дороге, имитируя травмированного и кричащего проходимцам, заставляя их недоумевать краткое время  от происходящего. В ту же секунду, из-за леса с боевым кличем выскочил авангард верхом на скакунах. Два ряда пехотинцев по бокам дилижанса, четыре всадника с гербами Серебряной Длани и пара магов. В голове Гроссейн решил, что бывало и хуже, однако то что последовало за этим заставило и его выпасть в осадок от ужаса. Первый ряд всадников убился о незримый барьер магов, который те успели воссоздать заблаговременно, словно знавшие о нападении. Противник встал в боевую готовность и пехотинцы выхватили ручные пистоли, дав залп по наёмникам. Пуля прошибла череп скакуна Гроссейна и лишь чудо и прирождённая ловкость позволили ему выскочить на земь пешим, не оказавшись раздавленным собственным конём.
Сразу, как весомая часть всадников была ликвидирована, солдаты строем дали бой недобитым, впрочем, те также отступать не вознамерились, бросившись на щиты. Всадники и спешенные знали, что от них требовалось лишь устроить суматоху и взять основной удар на себя, а потому его они и держали, не забывая наносить свой.
Не идеально, но всё сработало, вскоре, телохранители подле кареты были перебиты, её дверки отворились и из магической завесы прорезался устрашённый крик.
- Его здесь нет! - Кричал Кальден, пронзая пехотинца в спину и бросая под ноги его товарищам, только заметившим врага позади: - Парни, в рассыпную! Это ловушка!
 Однако, кричать об этом уже было слишком поздно.

 Сразу же с восточной стороны тракта донеслось громыхание множества копыт и доспехов. Рыцари, средь которых был единственный, озарённый аурой Святого Света, вёл всех за собой. "Да как же так..." - Пронеслось в голове Гроссейна, когда он глядел, как неумолимая группа всадников несётся на них во весь опор. Под крики и грохот падающих тел, оружия и щитов, рыцари врезались в авангард наёмников, с лёгкостью сметая что конного, что пешего, и лишь те, кому хватило ума сбежать из центра, смогли избежать судьбы первых. Теперь суматоха началась в рядах наёмников и под общий хаос, Гроссейн пытался убежать, изредка взмахивая клинком, чтобы отбиться, но тут у него на пути встал всадник вооружённый копьём, что понёсся на него и резким взмахом устремил остриё ему в грудь...
- Малец, ложись! - Громогласно прервал оцепенение дворф, бросаясь на эльфа и подставляясь под удар. Лёжа на земле, мечник видел, как громко пыхтя, Блодторс улыбался, пока из его груди торчал наконечник обломанного копья: - Беги, щегол, а я их, сам понимаешь! - Засмеявшись обезумевше, берсерк резким взмахом топора рубанул переднюю пару ног одного из скакуна, заставляя того перевернуться и накрыть собой всадника, а после бросился в гущу боя, крича: - Идите сюда, вылизанные мужелюбы! Я ознакомлю каждого с моей яростью!

 Настоящий хаос. Было ясно, оставаясь здесь, не выжить никому из банды и тогда Гроссейн пополз, как в тот раз, в Кель'Таласе. Наёмник полз, ощущая как тело изнывало от полученных в бою ран, от громкого звона и боли голова раскалывалась, а в глазах мутнело. Единственное, что проносилось в голове наёмника, лишь одна лаконичная мысль "Выжить..."

В очередной раз потерявший товарищей, оставшийся в одиночестве и выживший вопреки. После того дня наёмник больше не вступал в банды на долгое время, оставаясь одиночкой и под псевдонимом предлагая услуги разного характера всем, кто готов был платить. Теперь его жизнь напоминала лишь забавную пародию на то, что было у него до. Он был растоптан, но всё ещё цеплялся за жизнь и своё ремесло. Лишь когда прогремела Третья Война и Плеть захлестнула людские королевства, наёмник отправился в Кель'Талас и путь его был долог и опасен. Столь долог, что пришёл он лишь к моменту, когда Солнечный Колодец был уничтожен, а народ королевства пребывал в упадке. Как ни странно, но именно в этой не простой ситуации, Гроссейн увидел дивную возможность заработать и найти достойную битву, что наконец-то закончит его путь проложенный убийствами и бесчестьем.

Powered by Froala Editor