Задумывались когда-нибудь о том, что такое рабство? Нет, не о значении слова и не об абстрактном явлении. Я говорю о р-а-б-с-т-в-е. О том самом, когда тебя, как какой-нибудь скот, держат в вонючем бараке и повезёт, если будут кормить или дадут хоть что-то, чтобы ты не подох от холода. Казалось бы, разве так можно с товаром, ведь живые души хорошо продаются на чёрных рынках. Оказывается настолько хорошо, что можно.

Сама я об этом не думала. Что-то далёкое, как отзвуки битвы или шум волн в морской раковине. Но, как вы понимаете - это изменилось.

В жизни вообще многое меняется. Например я лишилась дома, а потом снова его обрела. У меня не было друзей, но вот они появились. Я не думала о рабстве, и вот я стала человеком, который освобождает рабов.

Я понятия не имела о том, кто такие Шляпа, Визг и… Изабелла, кажется? А, нет, её звали Беатрис. Точно. Высокая, стройная, смуглая. Не сказать, чтобы я была с ней знакома, но у меня есть глаза, уши и умение быть незаметной. Да и первых двух я едва видела, зато нашла кое-какие письма и подслушав пару разговоров, оказалась замешана. Мама часто говорила мне, что моё любопытство не приведёт ни к чему хорошему и пока - мне трудно с ней спорить.

Как я поняла, если на горизонте маячит Визг - жди беды. У людей с которыми я связалась, старые счёты с этим гоблином и теперь они в “неоплатном” долгу. Почему неоплатном? Да потому что это гоблины. Если не взял деньгами, то только он один и знает, когда там этот долг будет уплачен. Честно говоря, попытки разобраться во всём этом сильно меня утомляют, поэтому… простите, но разберёмся походу.

В общем расклад такой, есть вроде как несколько банд со своими зонами влияния. И пока они не лезут к друг другу - всё в порядке. Все довольны и живут в мире. Но ребята из “Горящего Фитиля” сунулись в дела моих… эм, покровителей? Сложно подобрать слово относительно тех, кто не сделал тебе ничего дурного, но ты им должен. Если по делу - как я поняла, теперь они воюют. Такое принято называть разделением влияния или конкуренцией. Но… после того, что я видела - это война. В самом деле, как будто и без банд мало побоищ.
На Кул-Тирасе есть одна присказка. Я знаю, что её придумали мы, но морской ветер разнёс слова по всему свету: “Рыба гниёт с головы”. И как вы поняли, если рыба начала гнить живьём, то лучше всего эту голову будет отсечь. Поэтому Крысловам нужен главарь “Фитилей”. 
Тут-то на сцене и появляется Шляпа. Он информатор. И как положено хорошему информатору, Шляпа узнал, что у того самого главаря был ручной питомец - говорящий гнолл, который недавно засветился на чёрном рынке. Визг узнал, кто был покупателем, а Шляпа установили местонахождения зверушки. Чем не повод сделать вылазку, чтобы выкрасть его, а потом выпытать, где он в последний раз видел своего хозяина? Так-то мы и подобрались ближе к рабству.

Гнолла по кличке “Бенка” выкупили работорговцы и бросили в шахты. Не исключаю, что всё это было сделано специально. Вроде подставы, чтобы выманить “Крыс из норы”. Честно говоря, я не удивлюсь, если много чего напутала, но какая разница? Всё равно никто не дочитает эту муть даже до середины, а мне важно сделать записи, чтобы разобраться самой.

План был простой. Спасибо Шляпе, он хорошо постарался, так что мы узнали маршрут одного из караванов, вели который преимущественно новобранцы. Вероятнее всего в точке назначения их даже не знали в лицо. Набрали по объявлению. Опрометчиво, верно? Но, как я уже говорила, видимо средств с торговли “душами” настолько много, что главарям подобных банд попросту не нужно думать о безопасности. Либо набирали настолько отъявленных и сумасшедших, что не приходилось сомневаться в их верности. Не знаю. Не хочу вдумываться во внутреннее устройство подобных организаций, а тем более пытаться разобраться в том, что в голове у всяких "главнюков".

… да, точно. План был простой. Мы опережаем новичков, нападаем на них, “реквизируем” товар и отправляемся дальше по маршруту. В конце - выдаем себя за новобранцев. Получилось почти так, как запланировали. Не хочу оправдывать убийства, но, разве мир не стал чище, лишившись десятка работорговцев? Да, вышло грязно. Могло иначе, но Крысоловы не из тех, у кого есть явный лидер, которого все слушают. 
Кейнар хорошо справляется, только вот не каждый болтливый язык с непомерным гонором, можно прибить к сосне. Пара лишних движений и вот, с лёгкой руки какого-то “умника” полетел динамит. Надеюсь, что те из рабов, чьи жизни оборвались, обрели покой в смерти. Пусть волны упокоят их души, а я постараюсь закончить. Признаться сейчас, я снова вернулась к мысли, что мне не место среди Крысоловов. Вот только я знаю уже слишком много, чтобы надеяться уйти живой.Всю дорогу до главного логова Работорговцев мне не хотелось говорить. К тому же мы шли в горы и становилось всё холоднее. Джон, который “Крыса”, был ранен по милости всё того же “умника” со взрывчаткой, поэтому я нашла чем себя отвлечь залечив его раны. На месте мы оказались уже под вечер, а от холода, я едва не носом клевала. Хорошо, что я была не одна. Рядом сидели другие, а чужое тепло, тоже тепло.

Знаете, когда вылезаешь из телеги, сначала тебя слепят факелы. Едва глаза привыкают к полумраку - начинаешь различать силуэты. Черные и смутные, так что фантазия работает лучше рассудка. Я испугалась. В тот момент, я хотела просто развернуться и бежать без оглядки. Пусть мне в спину прилетит стрела Крысы или Экзара - тогда я просто хотела сбежать. Желудок подпрыгивал от страха, переворачиваясь и не давая думать о том, насколько нас меньше. Этот лагерь был настоящим ульем. Рой работогорвцев. Армия. Что если они узнают? Вдруг они видели лица тех новобранцев? Что они сделают с нами, когда поймут?
Меня стошнило и стало легче. Я решила: сбегу - умру, останусь - умру, но хотя бы есть шанс. К тому же… Джон был рядом. Все здесь думают, что он мой отец, а я старательно играю роль покорной дочери, которую сама же и выдумала. Наверное из-за этого мне и было так трудно решиться на побег.

Первый диалог и я поняла, что работорговцы ничего не подозревают. Из-за темноты, часть из нас легко смешалась с полупьяными наёмниками, шнырявшими среди бараков. Другая часть - отправилась проходить некий обряд инициации. Организация в этом “улье” оказалась отнюдь не пчелиная. Мне даже трудно подобрать сравнение для этого сброда. Честное слово, все, на кого я там натыкалась, пугали меня. Словно лица из ночных кошмаров. Во взгляде - безысходность, словно душа превратилась в искорёженную груду металлолома, на лице ненависть и гнев. Не люди, а тени… 
Обряд посвящения в ряды грязных тварей без морали и принципов состоял из публичного унижения. Новичку полагалось вытащить любого раба, а потом отделить голову от тела. Проще говоря казнить. Жертв выбирали не меньше пяти, а затем, для устрашения и поддержания атмосферы безысходности среди “пленников”, публично мучили и убивали. Я стояла на улице вместе с Агной. Я видела, как её трясёт. Может мне и показалось, но Агна точно была не из тех, кто будет спокойно смотреть на измученных, тощих женщин, из последних сил пытавшихся защитить своих детей. Когда люди из Норы стали хвататься за самых слабых, вроде как выбирая жертв, мне захотелось провалиться под землю. Исчезнуть или раствориться в полумраке. На секунду я решила, что они доведут “обряд” до конца, но… я ошиблась.

Выстрел. Удар. Суматоха, паника и хаос. Восемь человек во дворе приморожены к земле и убиты. Все они - работорговцы. Пленники в бараке живы - пленители лежат в лужах собственной рвоты или крови.
Слышу голос Агны. Она призывает рыбов восстать против обидчиков. Нас становится больше. Слышу, как кто-то подвёз телегу. В коробках мы спрятали оружие. Пленники хватаются за него и идут в бой. Без сил, голодные и ободранные. На одной лишь вере в нас и жажде жизни. 
Нас больше. Помню, эта мысль пульсировала в затылке, придавая мне сил. В темноте мелькают тени. Вспышки света от горящего пороха. Взрывы. Кто-то подорвал смотровую вышку.
Я вижу человека перед собой. Он грубиян и я понимаю, что не буду грустить, если он умрёт. Похоже, что он ненавидит женщин. Нагрубил Агне, когда она пыталась защитить от него двух шахтёров ещё днём, в том лагере новобранцев. Но он ранен и он один из нас. Я исцелила его, потому что умею и потому что важен был каждый меч.
Плохо помню, что происходило дальше. Сумбур, вопли боли, кто-то молит о пощаде. Мы куда-то бежим. “Бенка в шахтах”, - направляет нас чей-то голос. Я спотыкаюсь об труп. Встаю. Ноги не хотят слушаться. Магия отобрала чертовски много сил. Бегу за всеми. Рядом Экзар и Джон… милый Джон. Стало тише и темнее. Мы в пещере. Да. Это шахта. Мы добрались. Вдалеке слышу голоса. Они эхом разносятся по тоннелю. Падаю на колени и пытаюсь отдышаться.
Знаете, лучше, чем подобным образом описать происходившее в лагере попросту нельзя. Моя память выбросила все подробности, оставив эмоции и ощущения. Видимо это способ защититься от помрачения.
В шахте невыносимо пахло чем-то удушливо сладким. Запах разлагающегося мяса ни с чем не получится спутать. Он словно проникает под кожу, щекотит ноздри, а попав в горло провоцирует рвоту. Моего плеча кто-то коснулся, помогая встать. 

• - Ты в порядке?

Вопрос ставит меня в тупик. Я не знаю, что на него ответить, но встаю на ноги и мы идём вперёд. Нужно найти Бенку. 

К вони можно привыкнуть, как и темноте. Мы продвигались вперёд. Из полумрака ответвлений пещеры доносилось тявканье или чуть сдавленное, озлобленное рычание. Человек позади нас нёс факел, и в конце тоннеля мы наконец-то встретили остальных. Кейнара, Агну, Марбиту, Грэхэма… напротив них - довольной большой гнолл. Он каким-то образом сколотил в шахтах свою стаю и как я поняла, они собирались напасть на работорговцев. Но те завалили проход и стая оказалась в западне. Из-за того, что мы их спасли Бенка согласился помочь. К тому же гнолл хотел вернуться к хозяину. 

Пока Кейнар вёл переговоры, Джон каким-то образом уговорил кучку псов за “блестяшки” добить остатки работорговцев. У меня глаза на тот момент слипались от усталости и я, к своему стыду, лишилась чувств. Очнулась, когда Агна хлопала меня по щекам и махала перед носом тряпицей, пропитанной, должно быть скунсьей струёй. Иначе я эту вонь объяснить не могу. Клянусь, она даже мёртвого поднимет на ноги. 

Я плохо соображала и не могла встать, поэтому Джон взял меня на руки. К тому моменту Бенка уже считался нашим союзником, а стая расчистила путь. У выхода из шахты пленники жались друг к другу и ждали Агну. Она призвала их бороться за свободу, а они за это хотели сказать ей спасибо. Эти люди были сломлены и так привыкли жить в неволе, что всю дорогу до телег и повозок выспрашивали у Агны, что им делать дальше, а девушка с жаром давала советы. Мне хотелось её поддержать.

Как итог - Бенка был у нас, лагерь работорговцев разгромлен, а огромное количество пленников обрели свободу. Я не люблю убивать и мне обидно за каждого, кого настигла смерть. Но сегодня... я ощущала спокойствие.