Портрет

[Main Title {} The Maltese Falcon]

["Сколько, бес его дери, этот старик может убегать? Я гонюсь за ним от самого Тауэргейт-Сквер, всё больше уходя вглубь Ремингтон-Роуд. Места тут не самые приятные, а картину упадка добивает ужасный ливень, который не заканчивается уже как сутки. Но даже плохая погода не сбивает старика с толку. Он ловко пробегает сквозь улочку, забежав за угол и скрываясь в тёмном, сыром и полном отбросов города переулке. На пару секунд мне действительно показалось, что я его упустил. Упустил важную и очень дорогую добычу,но, опустив взгляд вниз, я заметил открытый люк, что вёл в сети ветвистой словно змея столичной канализации, плавно перетекающей в обширные катакомбы. Они, если судить по слухам, кишат самыми страшными тварями, которые только мог представить себе человек. Сказать, что мне не хотелось лезть в эту полную нечистот, дерьма и всех тех кого не терпит поверхность клоаку, это ничего не сказать. Но цель оправдывает все средства и, набрав в грудь воздуха, я начал медленное погружение в темноту, опускаясь по ржавой лестнице всё глубже и глубже, пока не почувствовал под ногами мокрую каменную поверхность. Было темно. Темно настолько, что я не мог разглядеть пространство дальше своего немного опухшего носа. В какой-то момент я услышал шорох позади и резко оглянулся, сунув руку под пальто и пытаясь нащупать рукоять обреза. Её там не оказалось. Отблеск луны просочился через открытый люк, длинные железные прутья закрытой решётку, упираясь спиной в которую, стоял тот самый старик — худощавый и долговязый профессор истории Вармнгтон Вольф, но это лишь часть его «титулов». Он убивал и насиловал своих студенток и какое-то это попросту сходило ему с рук из-за влиятельных друзей, но такой кровавый пир не продолжается вечно. Я его нашёл, нашёл расчленённые трупы девушек, орудия убийства и записи из личного дневника, обличающие его зверства. Мне оставался один шаг до того, чтобы отправить этого ублюдка в Нортгейт-Ярд, но мне приходилось себя сдерживать, чтобы не сократить время ожидания казни и не облегчить работу судьи. Но в этом случае я не получу деньги, а этого я допустить не мог. Мне ещё за комнату надо заплатить, а хозяйка не любит, когда кто-то затягивает с оплатой "]

^{[Квентин Вега: — Сдавайся, Вольф, тебе больше некуда бежать. Продолжишь эти попытки и сдохнешь прямо здесь. В окружении крыс и нечистот. Это дело слишком затянулось и для тебя будет лучше закончит это как можно быстрее. Тебя отправят в Нортгейт-Ярд, а дальше ты продолжишь свой путь к  шибенице. Я, в свою очередь, наконец, смогу получить деньги за выполненную работу.]}

^{[Профессор Вольф: — Так-так-так, детектив Вега, я очень польщён таким вниманием к своей скромной персоне с вашей стороны. Вы гоняетесь за мной уже месяц и, наконец, смогли подобраться так близко насколько это возможно. Точнее будет сказать: насколько я вам позволил. В одном вы точно правы. Пора заканчивать эту игру.]}

[Квентин Вега: — Тогда заканчивай её побыстрее. У меня есть все доказательства твоей вины в убийствах  студенток. Твою влиятельные друзья тебе не помогут. Избавь меня от этого дерьмового представления.]

^{[???:  — У тебя нет доказательств, Квентин, — проговорил смуглый человек, выходя из темноты позади меня и взводя курок кремневого пистолета.]}

[Квентин Вега: — Инспектор Ляшарэль. Стоило сразу догадаться, что ты с самого начала вёл двойную игру. Именно из-за того, что ты путал улики и вел меня по ложным  следам это дело настолько затянулось. Вы с самого начали были в сговоре. Но, к твоему сожалению, я делился с тобой не далеко не всеми уликами, которые я находил. Твоему боссу светить петля.]

[Профессор Вольф: — Вы как всегда очень проницательны, детектив Вега, но как раз ваш ум и сыграл с вами злую шутку. Вы зашли слишком далеко и знаете слишком много. Позволить вам жить я не могу. Ляшарэль, убей его.]

^{[Квентин Вега: — Ты же тоже видел останки этих девушек, Ляшарэль. Неужели ты такой же псих как и он, или просто бесчувственный кусок дерьма, который ради звона монет в кошельке готов закрывать глаза даже на такое? Чтобы на это сказала твоя дочь, Линдси?]}

_{[Инспектор Ляшарэль: — Ты ни хрена не знаешь о моей дочери. Прости, Квентин, но это всего лишь работа.]}

_{[Квентин Вега: — Нет... Постой...]}

["Это конец. Громкий хлопок выстрела и вылетающий из дула пистолета с гигантской скоростью раскалённый свинцовый шар поставили жирную точку... Стоп. Что-то не так. Это точно не звук выстрела. Я хорошо знаю как он должен звучать, а это что-то странное, что-то другое. Звучит так, как будто это... разбившаяся посуда?"]

*   *   *

^{(Dusty Springfield {} Son of a Preacher Man)}

Глава I: Бесконечный путь домой.

Часть 1: Пустоту обычно принято подавать в баре на Греймейн-Стрит.

Похоже,  что это всё. Бессмысленный конец жизни, которая и без этого не имела смысл. И что меня тут ждёт? Пустота. Лишь вечная кромешная тьма, поглощающая в себя любого, кто осмелиться до неё дотронуться. Тут нет света, нет звуков и даже нет пачки сигарет, чтобы под влиянием крепкого табака можно было забыться и утонуть в терпком сером дыме. Тут абсолютная и бесповоротная тьма. Тьма, что своей тишиной заставляет испытать истинный первобытный ужас. Лишь одно не даёт мне покоя: тот странный звук бьющейся посуды. Что это? Откуда вообще там посуда? Я бы хотел забросить и эту мысль. Сказать, что это неважно. Не стоит брать в голову то, что уже не поможет. Но что-то внутри меня заставляло зацепиться за этот звук. Будто это было что-то очень и очень важное. Я пытаюсь обдумать всё это как можно более тщательно, но мне определённо что-то мешает. Такое чувство, что меня сейчас вырвет от собственной бессознательности и невозможности принять то, что уже случилось. Стоп. Я слышу что-то ещё. Музыка? Медленные и спокойные звуки саксофона. А ещё голоса. Много самых разных голосов разных людей. Они всё разговаривают и разговаривают, сплетаясь со звуками музыки и отголосками разбившейся посуды, заполняя всё больше пространства вокруг. Постепенно всё начинает обретать форму.  Я чувствую пальто, что накинуто на плечи. Чувствую пульсирующую головную боль, запах множеств странных духов и одеколонов, а ещё что-то липкое и влажное на щеке. Я попытался пошевелить хоть пальцем, надеясь с помощью этого ухватиться  за эти самые чувства, пытаясь вытащить себя из бесконечной тьмы. В какой-то мне мне это удалось. Не знаю была ли это вторая или сто вторая попытка, но я это сделал. Теперь осталось лишь поднять голову и понять что вообще со мной происходит.

*   *   *

— Мужик, ты там не подох? 

Я резко поднял голову, ещё не полностью приходя в себя и открывая красные от выпивки и недосыпа глаза. Перед моим опухшим лицо была жирная лысая морда тучного бармена, который уже как часа два всё наливал и наливал. Я не обвиняю его — сам же просил это делать. 

— Ещё раз спрашиваю: живой? 

Я собрал все силы, чтобы наконец ответит. У меня получилось лишь выдавить из себя какой-то странных и хриплый стон, больше похожий на мольбу о помощи:

— Да-да, вроде бы, — протянул я лениво, потирая переносицу и оглядываясь.

Слабо освещённое помещение захудалого бара, что расположился на окраине города и был прибежищем для потерянных и заблудших неудачников, которым только и оставалось искать смысл своего жалкого существования на дне бутылки, было полностью покрыто пеленой табачного дыма и самых разных запахов от которых так и хотелось вываливать перед собой всё выпитое этой ночью. Я сдержал рвотные позывы и продолжил рассматривать помещение.

Оно было немноголюдным. Из старого музыкального автомата, который работал с помехами и перебоями, доносились слабые цикличные звуки саксофона. Они тут с того самого момента как я сюда пришёл и всё не могут закончиться — скорее всего пластинку просто заело, а всем тем, кто сюда пришёл попросту на это наплевать. 

Я опустил голову вниз, оглядывая стойку в попытке обнаружить и оценить оружия моего медленного и методичного самоубийства. Грязная барная стойка была покрыта целым спектром различных пятен от которых обзавидуется палитра даже самых дотошных художников. Самым свежим пятном, а точнее лужей, были остатки дешевого бурбона, которые так же покрывают и мою щёку, как бы показывая то, что минуты сна я провёл положив лицо на эту самую лужу. Я пробежал глазами по следу бурбона, что тянулся к самой стеклянной прямоугольной упавшей на стойку бутылке с мордой свинообразного животного на этикетке —  дешёвый кукурузный бурбон «Красный кабан». Дальше след обрывался, но мои глаза зацепились за тройку пустых бутылок светлого пива «Дядюшка Генн», а потом пришли и к плотному и ровному, словно солдаты на параде, строю маленьких стопок из под кучи других крепких алкогольных коктейлей с явно такими же дешёвыми ингредиентами. 

Поняв, что надо приходить в себя и как-то найти силы, чтобы встать, я постучал по стойке известным покерным жестом, хрипло проговаривая:

— Стопку жжёнки со льдом. 

Через пару секунд умелые руки тучного бармена и правда наполнили стопку прозрачным напитком с плавающей в нём парой маленьких квадратиков льда. Я, в свою очередь, притянул стопку к себе, вытягивая из нагрудного кармана небольшой флакон с зеленоватой жидкостью и, вырвав зубами пробку, полностью опустошил содержимое этой стеклянной тары в стопку. Жжёнка немного забурлила, приобретая салатовый окрас. Сжав ноздри и запрокидывая голову я залпом опрокинул в себя полное содержимое стопки. Сначала я чувствовал лишь покалывания в висках и всё ту же тяжесть, но через пару секунд меня постепенно начала наполнять энергия, делая всё вокруг более резким, а само моё тело более лёгким.

Всегда всё доходит до этого. Мне сложно это бросить, а смешивать это с алкоголем — самоубийство. Только не быстрое и безболезненное как выстрел из кремневого пистолета в голову, а долгая и мучительная от отказа сердца. Но зато сейчас это поможет мне дойти до того места где я и остановился — комната в старом доме у старой женщины в паре кварталов отсюда. 

Я медленно поднялся на ноги, просовывая руки в рукава пальто и выудивая из кармана пару монет серебра, которые тут же полетели на стойку. Я делал всё это молча, словно мертвец, что восстал для того, чтобы продолжить вечную пьянку. Так же молча я набрал в рот горсть солёного арахиса, резким движением закинул в рот и, всё сильнее укутываясь в плащ, вышел на сырую тёмную улицу, по каменной кладке которой били маленькие капельки слабого дождя. Я поднял голову к ночному покрытому звёздами небу, поднимая ворот пальто и сунув руки в карманы. Вдохнув в себя прохладу ночной столичной улицы, я медленно поплёлся куда-то дальше в темному  надеясь, что смогу избежать отказа сердца от того, что смешал выпитый алкоголь с тонизирующим зельем скорости.

Глава II: Кул-джаз лордеронской столицы.

^{/Hank Jones {} Beautiful Love/}

Powered by Froala Editor