Участник без анкеты: Салавин

Ветра войны раздаются громогласным воем так же внезапно и стремительно, как и угасают в неустанном потоке времени, унося за собой жизни смертных и оставляя скорбящих по ним на одиноком берегу жизни, омываемом то безмятежными, то бушующими волнами, коими кажется нам всем судьба, неумолимая и беспристрастная. Не обошла подобная участь и тихий Аубердин, безмятежно созерцающий поразительно очаровательные алые закаты и, временами, неспокойные порывы несметных вод Сокрытого моря, разбивающегося высокими пенистыми гребнями о берега и скалы возле селения. Не обошла, ведь кто вернулся с той ужасной войны, а кто – нет. 

Кого-то война разлучила, кого-то, напротив, сплотила. Но не так она изменила жизни эльфов, как первые годы по её истечению. Утрата бессмертия принудила калдорай позабыть о спокойной и размеренной жизни – каждый пытался успеть то, до чего так долго не доходили руки. Кто подался в шествия, кто раздувал меха пуще прежнего, а кто-то, на удивление, остепенился, завидев во всём суету, не достойную внимания. 

Неожиданная встреча произошла спустя два года после разлучения многих храбрецов народа звёзд: командир часовых Айвет повстречала в селении мечницу Скатах, кроме всего прочего еще и умелого кузнеца. Довольно обыденным был бы тот случай, если бы не странные слухи о женщине, нуждавшейся в помощи.

Ничего не ждущие эльфийки закупились яствами у немой торговки Салавин, тут же став направляться к прибережной сторожке, но до неё они не дошли. Прямо на дороге к зданию им на глаза попалась облаченная в темные одеяния женщина, прикрывшая голову под широким капюшоном, из-под которого выглядывали разве что её тонкие серебристые брови. 

Эльфийка в темном неспокойно бегала взглядом по округе, хоть и не шибко хотела показываться на глаза люду, как можно было заметить. Прошли бы они мимо, только вот она окликнула одну из них. 

«Айвет?» – фала-дор услышала вялый голос своей бывшей подопечной лучницы; не могло не радовать, как казалось, но и для того спешки месту не было – всё в Ильрэн просто вопило о том, что она пребывала в глубоком трауре. Недолго они перекидывались словами, не столь теплыми для такой встречи, довольно поспешно уйдя за черту города по инициативе самой Светлой Луны. Группа женщин вышла на тракт: Ильрэн шла в сопровождении опытных воителей в лице Айвет, ее бывшего командира, а также Скатах, старой подруги и проверенной в боях соратницы, а, кроме них, еще и Салавин, что молчаливо брела позади. 

Толком не объяснив куда же ей было нужно, Ильрэн упросила старых знакомых сопроводить её на север. Конечно же, женщине не отказали, хоть её скорбный вид вызывал немало вопросов. Но не успели они перекинуться и парочкой слов, как с дороги на них накинулись те, кого ожидать было сложно – грелли. Проклятые недомерки накинулись на женщин, намереваясь отобрать их ценности и подло сбежать с награбленным, как у них и велось с года в год. Схватка началась так быстро, что невесть от чего печалящаяся женщина и торговка даже отреагировать должным образом не смогли.

Взмахи меча и чакрума, броские нападки злобных коротышей, обмен любезностями и трусливый побег горе-воришек – вот и всё, чем обернулась эта неприятная встреча. Большинство из неудачливых грабителей встретило бесславную смерть на краю старого тракта, но один смог сбежать. Сбежать, так еще и унести с собой единственное оружие Ильрэн – кинжал, торчащий у него в плече. Что заметили остальные, так это скривленное от боли лицо бывшей часовой, как можно было посудить, не осилившей метнуть нож без последствий для себя. Она, стоит заметить, здоровой не выглядела, но в этом не должно было быть странности, ежели она переживала горе, в причине которого еще предстояло разобраться. 

И по пути на север не много бесед между ними было; Скатах и Айвет толковали о своём, Салавин, избавленная дара речи, шла позади, а Ильрэн не спешила открывать уста, даже понурив голову рядом с постом часовых, мимо которых они проходили.

То ли сотню, то ли две шагов ушло на то, чтобы они оказались на месте.

«Мы пришли», - приглушенно выдала женщина в темном, остановившись возле места, которое могло избавить любого от радости и восторга, пускай даже они навевались встречей с давними знакомыми. Они остановились возле кладбища.

Чего стоило ожидать, подобное вызвало у сопровождающих немалое чувство удивления – только оно и прослеживалось на их лицах. 

«У меня для вас новость. Год назад я кое-кого повстречала, а еще позже мы стали ждать ребенка… Но не мой избранник лежит здесь», - произнесла дрожащим и тихим голосом женщина, робко ступая вперед, где виднелась одинокая могила с рассаженными вокруг цветами. Бывшая часовая более не несла в себе былое пламя жизни, неустанно побуждающее её к действиям, отважным и, порой, даже безрассудным. Больше не шла с широко расправленными плечами и не смотрела на мир свысока, словно горная кошка, готовая бежать в погоне за своей добычей ночь напролет. Она была подавлена, слаба; лучница, казалось, могла оступиться каждый раз, как подходила к могиле своего ребенка.

Нету в мире слов, что могли бы описать боль матери, потерявшей своего первенца. Она подолгу смотрела на надгробный камень, отирая его от паутины и срывая вьющийся плющ, поглаживая истончавшейся рукой так, будто хотела вновь приголубить своего младенца. В то мгновение у неё не было сил говорить с сородичами, потому, обменявшись с ними еще несколькими словами, она упросила оставить её там. 

Женщины, обеспокоенные состоянием давней соратницы, всё-таки взяли курс обратно, выходя по тракту в сторону Аубердина. Шаг за шагом, потом еще один, но вот – рёв! Странность не из ряда чего-то повседневного, ведь рёв был настолько оглушающим и, без преувеличений, устрашающим, что от подобного колени неотесанного юнца уже бы задрожали. Вот, они видят пост часовых, что тоже навострили уши, да и осматриваться бдительнее стали. Все были в замешательстве, но мгновения тревоги и предвкушения были недолгими: разобраться в происходящем никто бы не сумел вовремя. 

В безумном порыве огромная стая двухголовых бестий набросилась на ничего не подозревающих часовых, раскинувших придорожный лагерь впереди. Они жгли, кромсали, растерзывали тела, разбрасывали и ломали эльфийские тенты и баллисты. Животные, столь долго приходящие на помощь народу калдорай, с незапамятных времен пребывающие в дружбе с последователями Кенарийского культа, ныне озверели, потеряли разум и рушили всё так, будто эльфы были их кровными врагами. Трём женщинам не оставалось ничего, кроме как бежать через лес.

Powered by Froala Editor