Как там обычно говорит Людвиг? Что всё с самого начала пошло наперекосяк… Когда я узнала о новом задании, то подумала, почему бы и нет? Туда отправлялась большая часть нашего отряда — Роквир, Реман и Ард, а ещё несколько человек, с которыми я либо вообще не работала ранее, либо работала, но совсем немного — Хетея, жрец по имени Джосеф и немногословный маг Эстор. 

В целом, задача предстояла несложная — найти существо, которое появилось невесть откуда и теперь не даёт жизни охотникам. Что сложного для “героев”? Спросили бы вы меня. Ничего, ответила бы я тут же, и я правда так думала. Но… Вообще, что за традиция такая нелепая, чтобы самые плёвые задачи для нас становились чуть ли не смертельными?.. Ладно, будут писать обо всём по порядку. 

Мы собрались возле конюшни и направились встретиться с тем самым охотником. Почему-то Ард и Роквир решили, что руководить заданием буду я. спасибо, друзья, но можно больше пожалуйста так не делать?!.  Кто-то поддержал, кто-то отмолчался, так что... не сказать, что я была этому рада, но пришлось примерить на себя новую роль. Как только мы узнали информацию о том, где находится этот страшный, как его прозвали в народе, Челмведведозчина, то отправились туда. 

Идти пришлось совсем недолго, он засел недалеко от Дола, в лесу. Правда, он там был вовсе не один. Его и ещё ряд мелких живых растений окружили существа, которых мы видели ранее лишь мельком. Неживые, с обвисшей, окровавленной кожей... Они наводили ужас, а потому Роквиром было выдвинуто гениальное предложение, а что самое главное - поистине "геройское". Подождать, пока стороны друг-друга перебьют, а потом разобраться с победителем. Впрочем, долго ждать нам не пришлось. Огромный Челмведвектототам буквально одной левой разбросал тех существ и обратил внимание на нас. Он кричал, чтобы мы убирались, что нам не место в его лесах и... что мы несём с собой лишь смерть и болезни. Жрец Джосеф пытался его убедить в обратном. Говорил ему, что мы можем помочь, да и я попыталась пообещать защиту. Ну правда, что нам стоило бы поставить пару человек в патрули, в обмен на спокойствие охотников и этого...Челмведвекогототам? 

Но всё опять пошло наперекосяк. Всё ближе и ближе к нам подступали его прислужники — мелкие растения странной наружности. А некоторые их наших соратников не умеют держать язык за зубами и тут...начался бой. Нас обступили плёточники, не давая пробраться к нашей цели. Накидываясь на нас толпой, они не оставляли нам шанса защититься, вытягивая попутно наши жизненные силы. Хетейн скрылась из поля нашего зрения и я до последнего не знала, где она. Роквир и Эстор сдерживали натиск, Ард и жрец Джосеф старались подлечивать нас, насколько это было возможно. И тут появился Реман и...всё стало так плохо, как только могло стать! выстрелил в огромное семя, которое, по всей видимости, охранял Челмведвектототам. Он начал реветь о том, что мы сгубили его детище и тут я поняла, что традициям мы не изменяем! Всё, что могло пойти не так — пошло не так. Все, кто могли поступить неправильно — поступили. И начался настоящий кошмар. 

Возмездие не заставило Ремана долго себя ждать. Спустя несколько минут на него накинулась целая свора плёточников, повалила на землю, всего истерзанного, и потащила к той огромине. И сколько бы я ни кричала, что нам надо сначала покончить с Челмведвектототамом, никто не слушал. Следом рухнули на землю и мы со жрецом. Нас тоже принялись тащить к чудовищу. Из последних сил я лишь смогла сказать Арду с Роквиром, чтобы они сконцентрировались на нашей цели. И тут...Роквир побежал. Он бежал к существу так стремительно и быстро, отбивая все нападки плёточников, которые пустились вдогонку, что нельзя было оторвать взгляд. Хетея и Ард старались со всех сил разить огромину, и, спустя десятки промахов, у них это получилось. Ард поджёг его и Челмведвектототам пал! Но Роквир...о, Свет, он едва не погиб. Лишь силами жреца и нашего огненного Арда удалось спасти его. 

Так, израненные, уставшие, едва стоящие на ногах, мы направились обратно в деревню. Добрая половина нашего отряда ещё долго будет отлёживать бока в лазарете. Но по крайней мере мы живы. А это — ещё одна традиция, которую не хотелось бы и дальше нарушать.