Джон "Артист" Флек

Предыстория

Биография

Невинный с виду мальчик... Да, она был таким. Как ему кажется, давным-давно, будто бы в другом веке... А может и другом тысячелетии. Детство его ничем не отличалось от другой дворовой детворы: прогуливание уроков, разгон птиц по крышам, целые дни на свежем воздухе; первая пойманная крыса, первый поцелуй... Ничего необычного или экстраординарного, через это проходили все, и удивляться тут нечему. 

Но однажды... В его родной город приехали странствующие артисты. Никогда тот не забудет эту красоту: в то время ещё большая для него повозка ( да что там говорить, просто огромная! ) с кучей фонарей и возгласами из неё; постоянный смех актрис и актёров. Подкравшись поближе, он смог приложиться своим глазом к дверному замку и подсмотреть, что же там происходит. Свет милостивый! Такого количества костюмов, освещения, красок и разного рода декораций он не видела никогда! Побежав домой, Джонни рассказал всё родителям. Они, увидев горящие глаза сына, решили его порадовать: на следующий день вечером ему был подарен билет на ночное представление. Стоил он не так уж и мало, несколько серебряных монет, но его взволнованный и по-настоящему восторженный взгляд стоил для них в сотни раз дороже.  

Было уже около часа ночи. Слабые огни медленно коптящих ламп освещали улицы... Но на них никого не было. Ещё бы! На главной площади, в одной из больших зал проходила театральная постановка. Помещение было настолько хорошо освещено, что можно было даже разглядеть каждую ворсинку на наряде выступающих, в то время как зрители сидели в полной темноте: сделано то было для того, чтобы народ не отвлекался друг на друга, чтобы никто не выделялся Перед искусством были равны все, как богатый дворянин, так и простой нищий, что потратил последние сбережения, хоть раз в жизни увидев настоящий полёт мысли, настоящую импровизацию и талант! Среди этой толпы был и мальчик Джонни, что с открытым ртом наблюдал за всем, что происходило на приподнятой над полом мощёной сценой.

Они покорили его. Они заставили его ликовать. Молодое сердце билось как у колибри, так же часто и гулко, что аж оставался шум в ушах. Он видел себя с ними, на сцене, как выступает, как видит ликующую толпу, аплодисменты толпы и броски цветов прямо на его камзол. Его главная роль, да! Всё внимание только к нему! Думал мальчуган об этом так долго, что зал уже почти опустел. Но чтобы пойти вместе с остальными на выход, тот перелез сцену и тайком пробрался за кулисы. Там уже было всё не так интересно: обычные люди, что смывали грим, переодевались в обычную одежду. Его было не остановить. Теперь Джонни знал своё призвание. Театр. Сцена. 

Ему удалось договориться с ними. Трупа согласилась взять того с собой, пока что в качестве помощника и уборщика... Но кто знает, что будет дальше? Но осталось одно: сказать об этом родителям. Но как? Как можно было это сделать? 

Туманным вечером, когда солнце уже опустилось в малиновую дымку заката, он вернулся домой и подошёл к родителям, что сидели у камина. Мать что-то пряла, отец - занимался гардой своего меча, которая почему-то треснула. Медленным шагом подошел он к ним. Его голова была опущена, а ноги не могли спокойно и ровно стоять, что заставляло его переминаться с одной на другую. Дрожащим голосом он смог поведать им эту весть, на что получил лишь резкий и грубый отказ. Пытаясь воскликнуть и возразить, он уже был крепко удержан за ухо отцом и сопровождён в комнату на втором этаже, где был заперт. Эта несправедливость и гнев играли в его голове, но вместе с этим прекрасные ведения и мечты о большой сцене грели душу. Быть может, это была юношеская глупость, но Джонни решил, что семьёй его станет трупа, раз настоящие родители так жестоко с ним поступили. Связав простыню, одеяло и халат в веревку, он раскрыл окно и завязал на ручке, сбросил вниз и с опаской спустился: упасть и сломать ноги ему хотелось меньше всего. 

Он сбежал. Теперь эта жизнь его и только его, ничья более. При нём не был ни медяка, только лишь собственная гордость и амбиции. Их ждал впереди путь. Долгий путь.

От места к месту, от года к году, шли они вместе по городам и сёлам. Их представления имели успех, а сам Джонни смог и правда найти себе вторую, а может и самую близкую семью. Сначала ему доверяли лишь реквизит, а после уже и мелкие роли. Его мимика и глаза делали своё дело: публика была в восторге от его игры, и очень скоро от второстепенных юный самородок перешёл на первый план. Спектакль за спектакль показывал он своё мастерство, всё больше людей его узнавали и аплодировали, некоторые - снимали шляпу и кланялись. Как такой фурор мог не поразить молодое сердце? Опьяненный славой, он бродил туда-сюда по местам своего пребывания, чтобы выслушать больше приятный слов и лестных похвал. 

Но он увидел... Её. Нового члена группы. Девушка примерно его возраста, с длинными каштановыми волосами и жемчужными серьгами. Лицо её запомнилось девятнадцатилетнему парню навсегда: печаль и великолепие, безнадёжность и упоение... Не в силах выразить свои эмоции, он лишь снял перед ней свою шляпу и поклонился так низко, как мог. Любовь с первого взгляда. Существует ли она в нашем алчном и жестком мире? Он ответил для себя - да. 

Почти всё свое время Джон проводил с ней. Скоро, очень скоро их стали считать парой: постоянные прогулки по паркам, у костра они сидели всегда вместе и никак иначе. Её холодная рука лежала на его мозолистой, а каштановые локоны закрывали плечо. Запаха трав и масел бил в его ноздри не хуже любого дурмана, сводя с ума. Она стала его всем. Почти все свои роли он играл с ней в паре: брат и сестра, возлюбленные, что бежали от произвола своих родителей, два напарника - как огонь и вода, как луна и солнце два сердца были везде. Казалось, что прочнее их чувств нет ничего: сталь казалась маслом, а алмаз - простым куском застывшей грязи. Впервые за долгое время именно ему она показала свою улыбку. Казалось бы, прекрасная история с счастливым концом: счастливая молодая пара, имеющая деньги, известность и славу. И правда, прекрасно окончание... Но для его судьбы.

К тому времени пара была вместе уже год. Каждый день они уходили от лишних глаз в закоулок домов, где их не могли видеть и слышать. Всего один вход, всего дин выход... И их безграничные чувства друг к другу. Лишь коптящая свеча в фонаре освещала их лица и тела, нежно и слабо, что придавало встречам какую-то загадочность.

Ещё один день, предпоследний в этом городе подходил к концу. Сегодня он решил прийти на несколько минут раньше назначенного срока. Минуты ожидания были для него мучительными и сладкими одновременно, потому как юноша знал, что за ним следует снова прекрасная и не похожая на другую встречу. Медленными шагами он вошёл в излюбленный дворик и выглянул за поворот... Но сразу же отпрянул назад. Сердце забилось сильнее, чаще и громче, отдаваясь барабанами в висках. Она была с другим. Молодой, но всё же старше его парень обнимал её за талию и целовал в губы. Как она могла так поступить с ним, его чувствами? Решив, что он тут лишний, Джон бросился прочь и нашёл себе пристанище в кабаке напротив. Черноволосый никогда не пил, но сейчас его душа просила алкоголя. После нескольких стопок жженого и крепкого алкоголя он уже не мог держаться на ногах и забылся прямо на столе, невзирая на то, что скоро у них должно было быть ночное представление, последнее в этом городе.

Проснулся Флек с ужасной головной болью от пинков своего режиссёра. Премьера должна была состояться при любой погоде. И вот, он снова был на сцене... И видел её. Боль снова пронзила каждую клетку его тела как тысяча кинжалов, а эффект спиртного не вышел до конца. Держаться на ногах было сложно, не то что говорить по тексту. Споткнувшись об одну из декораций травы, он выпал со сцены и упал вниз, разбив себе лицо. По вискам прямо на губы текли струи крови, а запачканные в грязи волосы запали на затылок. Поднялся смех. Даже его любимая... Ранее любимая подняла того на смех. Он сломался. Физически. Морально. Свист толпы и её ор не могла вынести ранимая душа. Вскочив, он закричал во всё свою горло, да так, что чуть не сорвал свои связки: 

"Вы все пожалеете! Каждый из вас! Вы можете смеяться... Но посмотрим, кто будет это делать последним." 

После Джон бросился со сцены и скрылся во дворе... По несчастью, в том самом дворе, где увидел измену. Кровь теперь была не только на его лике, но и в глазах. Он ненавидел всех и вся. И кто же бросился ему в глаза?.. Изменщица, что была рядом с ним всё это время. Лгунья. Предательница. Теперь он знал, что должен сделать. Лира подошла к нему и пыталась успокоить... Но вдруг её глаза стали круглыми, а из рта потекла тонкая струйка крови. Кинжал, что теперь торчал в её шее, мешал ей сказать и слово. Она не издала даже писка, лишь положила аккуратную ладонь на лезвие, а после посмотрела на неё, уже покрытую бардовой жидкостью, что текла из раны. Юный актёр смотрел  на ту без жалости, а потом резко выдернул кинжал. Пара секунд болезненного взора и ожидания, что будто бы прожгла его раненную душу до основания, и бездыханное прекрасное тело упало на каменную кладку. Теперь ему нет места среди актёров. Его талант закопан. Любовь он убил сам. Теперь у Флека не осталось ничего. Лишь на утро найдут уже окоченевший труп актрисы, не поминая, кто и за что... Но тот уже будет далеко. Далеко отсюда и от его старой жизни. Он изменится. навсегда.

Снаряжение
 Артист - любимый клинок Джона, с которым тот ходит практически не разлучаясь. Этим самым кинжалом он проткнул горло своей возлюбленной.