Ананита тихонько напевала себе под нос какую-то простенькую мелодию. Там был какой-то незамысловатый сюжет про целую тучу девушек, которые ходили куда не следует, и, в итоге, больше их никто не видел:  — А Настя-Настасья гуляла с одним, у чёрного камня встречались они, но где же Настасья и где ее след, лишь камень остался а девушки нет... — Ананита старалась напевать тихо, почти что под самый свой нос. В основном, демонстрируя Фэрриану спокойствие... Из этого транса ее вывел звон монет. Она проморгалась и, приподнявшись на локтях, посмотрела в центр комнаты.

Дерек Кларк: Не могу поверить. Выглядит, как настоящее золото!  — поднёс монету к глазами, изучая игру света на металле: — А ты и вправду кому-то очень дорог, Коннели. Даже увязались за нашим Хьюзом, чтобы наверняка проследить, как деньги дойдут до поручателя. Вот это забота!

Хьюз: Дерек. Эти двое ушли обратно по дороге. Лиловые пока интереса не проявляют. Что делаем на случай, если сюда заявятся?

Ананита немного грустно улыбнулась и украдкой кивнула Фэрриану:  — Ты же не будешь против, Коннели, я сохраню себе пару твоих вещей, на память, м? Вот этих, вот, тёплых...

Фэрриан Гардсон: Х-хорошо. Ани... Я не знаю, как помочь тебе. У меня нет идей. Прости.

Хьюз: Кстати, Сэнди про неё говорила. Что они хотят и её тоже за, э... Десятку сверху.

Дерек Кларк: Но здесь тридцать золотых, а не сорок!

Хьюз: Десятку серебряных.

Ананита упала на спину и пробормотала:  — Это ничего, Фэрриан... Просто, ну, не забывай меня хотя бы... Немного. Ну, там, месяц-другой. Мне от этого будет теплее. А там уже и весна. Как-нибудь выкарабкаюсь... — Ананита хмыкнула. Но, услышав за десятку, удивленно вскинула бровь.

Дерек Кларк: И десяти серебряных я тоже не вижу. На торгах она должна стоить минимум двадцатку с её-то умениями. Так что, видимо, не судьба,  — хмыкнул: — Ладно, поступаем следующим образом. Увозишь мальчишку обратно на то же место в сторожку и оставляешь там. Выпускать... Нет, сейчас точно не стоит. Вечером передадим послание, что могут приходить и забирать его. Это выиграет нам время.

Хьюз: Понял. Вставай. Сегодня твой счастливый день.

Фэрриан Гардсон продолжал с тоской и отчаянием смотреть на Ананиту, силясь собраться с мыслями и хоть что-нибудь сказать.

Ананита: Удачи тебе, Фэрриан.  — Ананита помахала ему рукой: — Привет папаше. И Кэролай тоже. Передай им, что это я тебя во всё это... Впутала. И что мне жаль. Но я рада, что тебе удалось выбраться.  — Ананита постаралась улыбнуться, но улыбка вышла какая-то грустная.

Фэрриан Гардсон: Я передам, Ани. Мы постараемся что-нибудь сделать. Я клянусь тебе.

Хьюз: Ноги сделаешь отсюда — и уже будешь счастливчиком,  — оборвал юношу, связывая его, затыкая рот кляпом и надевая мешок на голову: — Шевелимся. И хоть попробуй пискнуть и дёрнуться по дороге.

Ананита: Конечно, Фэрриан. Только...  — Ананита отвернулась: — Нет, ничего... Я буду скучать. Позаботься о Кусаке...

Дерек Кларк: Карл.

Карл Бергман: Да?

Ананита накрылась одеялом с головой, чтобы Фэрриан ее не видел... А потом, немного вытянув нос, спросила:  — Эй, Дерек, как насчет праздничной баланды? Всё-таки, тридцать золотых!

Дерек Кларк: Думаю, придётся переезжать в часовню раньше запланированного на случай, если нашу славную гильдию Авантюристов Красногорья решат удостоить визитом в гости. Не хочу лишних вопросов о том, почему мы держим этих бандитов и разбойников у себя, а не сдаём властям.

Ананита: Так, а в чем сложность-то? У вас же тут такие отродья собрались, ух! Власти — они же нас сразу на плаху. А вы, с помощью мягких методов опроса, узнаёте, где прячутся остальные. Но мы-то крепкие орешки. Но вот-вот сломаемся.

Дерек Кларк: Ты очень умна для своих годков, подружка. Но это-то и беспокоит больше всего. Если ты так убедительна при мне, то насколько слаще ты запоёшь совершенно об ином, когда тебя увидят другие?

Карл Бергман: Принял, Дерек. Соберу ребят.

Бальдр Балагур: Ещё одна телепортация? Да вы издеваетесь, люди добрые! Я совершенно не гожусь для серии прыжков! Один едва пережил!

Дерек Кларк: Не будешь горланить почём зря — не будем и телепортировать. Обойдёмся старой доброй поездкой.

Ананита: Ну так, ты так и скажи им, мол, пою всё подряд. То об одном, то о другом. Поэтому со мной так сложно... А вообще, раз всё так, то зачем меня, вообще, продавать? Ногу мне залечи да бери к себе в команду. Я, конечно, пока снега, довольно бесполезная, но могла бы, например, делать вид, что я — из заключенных тут. И развязывать приходящим языки. Вон, с Сахаджи даже подружилась... О, зелёный! Проснулся-таки! Видал, чего тепло делает, а?

Дерек Кларк: Ты не умеешь варить то, что мне нужно. И у меня есть принципы. Не эмпансипировать рабов, пойманных лично тобой. Это всё равно, что употреблять собственный дурман.

Хильда: Ура-а-а, снова свежим воздухом подышим!  — усмехнулась и хлопнула по прутьям, глядя на Ани: — Нас скоро выкупят, это точно!

Ананита: Варить? А если бы умела, Дерек, ты бы мне это доверил, а? Купи мне учебник по алхимии, научусь... Просто, ну, не считай меня рабом. Плати мне за работу, как остальным. И вот я уже свободный человек, заключивший с тобой сделку...  — Ананита повернулась к дворфийке: — Это точно, мелкая! А уж как заживем после выкупа — просто песня. Одна из вон тех, что наш новый приятель горланить любит...

Дерек Кларк: Достаточно, пташка. Ты достаточно травишь меня и своими сладкими речами — не хочу сорвать джекпот и отравиться ещё и твоим варевом,  — собрал монеты и поднялся: — И Карл. Кого-нибудь непримелькавшегося здесь оставь. И кого не жалко. Чтобы на случай визита отбрехался, что мы вышли на след стаи гноллов и собрали все силы на борьбу с ними. Ну и заодно Хьюзу скажет, как добраться до этой часовни. Я буду ждать вас там. Не мешкайте.

Карл Бергман: Будет сделано.

Бальдр Балагур: Дела-а-а...

Ананита вздохнула и стала выбираться из-под одеяла. Усевшись так, чтобы колено болело поменьше, Ананита задумчиво посмотрела на свою постель. Можно было бы попытаться оставить след от повозки, но раз руки были связаны, то... Помотав головой, Ананита улыбнулась Бальдру:  — Да ты-то не беспокойся. Меня, вон, пташкой называют, а ты — так и вовсе орёл. У такого-то мастера, небось, почитателей да почитательниц — вагон и тележка. Уверена, кто-нибудь да выкупит.

Хильда: А если нас комплектом возьмут да сосватают — вообще сказка будет!

Бальдр Балагур: Сосватать? Чу, голубушка! Орёл — птица вольная! Мне и рабских оков хватает, упаси меня Кхаз ещё и от уз брака! Но от интрижек с такой зазнобушкой — вот тут грех отказываться.

Ананита: Ох, орёл, тогда тебя, вон, с Сахаджи сосватают! Ну-ка, можешь напомнить, в этой твоей песне про целую толпу девушек — там про троллих что-нибудь есть?

Бальдр Балагур: Эта ж песня возвеличивает каждое из королевств Альяса — а это страховидло вообще неведомо откуда. Как я должен это петь? «А тролльчиха с Неоткуда»?

Ананита: Сахаджи! Откуда ты?

Сахаджи: Зул'Гуруб.

Бальдр Балагур: А тролльчиха с Зул'Гуруба-а-а...

Бальдр Балагур запустил пятерню в бороду и принялся задумчиво её почёсывать.

Ананита: Выбила четыре зуба?

Бальдр Балагур: Разродилася приблудой? Насрала мне прямо в блюдо? Хм, про зубы тоже неплохо!

Ананита: Ох, орёл, льстишь! А про меня что-нибудь? Я из деревеньки в Элвиннском Лесу. Из Опушки. "А рабыня из Опушки..."?

Бальдр Балагур: Тю, малышка, ну тут ты загнула. Что королевство, а что — деревенька. Но я совершенно забыл строчку про Штормград, если так подумать... А, ну конечно! Всю память телепортом отбили!

Бальдр Балагур: НУ А ТРЕ-Е-Е-ЕТЬЯ ИЗ ШТОРМГРА-А-АДА ЛОБЫЗА-А-А-АТЬ МОЙ ХЕ-Е-ЕР ТАК РАДА-А-А-А!

Ананита: А Штормградская рабыня-а-а...  — Затянула Ананита, надеясь, что балагур подхватит... Но он вспомнил оригинальные слова.

Дэвид Карр: Тебе жить надоело?

Бальдр Балагур: Молчу, молчу! Только не по голове, умоляю!

Ананита захлопнула рот, внимательно следя за происходящим.

Дэвид Карр занёс было руку, но затем выдохнул.

Дэвид Карр: Хрен с тобой, ещё за состояние товара потом предъявят. Но ещё раз пискнешь — кляпом заткну.

Бальдр Балагур: Фух. Дела-а-а...

Ананита: Ну ты подумай. Королевства — это же, можно сказать, королевская песня. А людям-то ближе что? По селам окружающим походить. Вот, заходишь в Приозерье, спрашиваешь, что тут, в округе, а тут — и Старые Лозы, и Ручейки, и Мурлополь, и Захолмистая. Вот про них и пел бы. Что там, на ходу сочинять...

Бальдр Балагур: Точно, Мурлополь! Только вчера о нём слышал — а, оказывается, мимо него ж ходил практически. Так. Что-нибудь про мурлоков. Про мурлоков...

Ананита: А Мурлопольская Мургла...

Бальдр Балагур: Хм-ф-ф....

Ананита: Холодная как... Хм... Как... Э... Чего есть холодного в мире, кроме снега?

Бальдр Балагур: А мурлопольская Мургла.. Тумпурумту за прогулку... Тю, а где драма, где накал страстей?! Хм-м-м-м... А с Мурлополя страховидло... Дерьмо ела, как повидло... Нет, совсем дряно, у профессионалов есть стандарты, как-никак...

Ананита оперлась руками сзади и посмотрела в сторону выхода:  — Ну что там, когда нас уже повезут, а? Сахаджи... Слыхала, что Дерек сказал? Он поставил на то, что ты сбежишь в марте. Как насчет того, чтобы хоть до апреля дотерпеть, а?

Сахаджи: Что такое март?

Сахаджи моргает.

Ананита: Как мороз пройдёт, сорок ночей протерпишь, прежде чем бежать, м? Тогда Дерек деньги потеряет.

Сахаджи: Дерьмо деньги. Дерек терять зубы. Ногти. Жизнь.

Хильда: Саха, ну главное слово забыла, родимая, ну! Учила же! Давай, вспоминай!

Сахаджи: Хер?

Хильда: Ай ты ж моя умница!

Ананита: Да... Зубы, ногти... Волосы еще. А потом уже и жизнь...

Сахаджи: Дерьмохер,  — кивнула: — Умирать. Больно умирать.

Ананита: А что этот твой товарищ? Он не из разговорчивых?  — Ананита кивнула на орка.

Сахаджи: Нет язык.

Бальдр Балагур: Кхаз милостивый!

Ананита кивнула:  — Понятно... А как звать его?

Хильда: Не боись, касатик, тебя такое не постигнет.

Ананита: А за что его, Хильда?

Хильда: Это как бабе для утех сиськи отрезать.

Сахаджи: Гторшок.

Хильда: А? Да я откуда знаю. Просто говорю, смысла нет ему язык оттяпать. Зелёный вон явно не им ценен.

Ананита: Гторшок... Красиво, даже. Не знаю. Эй, Бальдр, напишешь какую-нибудь злобную песню про нашу компашку? Про троллиху Сахаджи, дворфийку Хильду, меня, вот, Ананиту, и орка без языка — Гторшока... Хотя не надо... Я ж почему спросила, Хильда, я-то тоже, знаешь, не языком ценна. Даже и не знаю, чем ценна. Чую, отрежут мне всякое ненужное...

Хильда: Ты ж по травкам да зельям?  — пожала плечами: — Нос, например, ценен. Запахи различать.

Ананита: Ага. Вот его и оставят. А остальное — отрежут. Так и буду, одним носом, у кого-нибудь в кошельке таскаться...

Хильда: «А давайте ему хвост отрежем. По самую голову!»

Ананита: Эй, Сахаджи, тебе тут не холодно? Я, правда, хотела куртку отдать, но постоянно кто-то тут крутился. Уж и не смогла придумать, когда бы.

Бальдр Балагур: Тю, я тебя умоляю. У нас в Дун-Мороге её сородичи и то легче одеты!

Ананита: И долго они у вас живут, м?

Бальдр Балагур: Да столько же, сколько трогги и прочая нечисть,  — махнул рукой: — Во, раз уж такая пьянка пошла, надо про троггов и кобольдов чего ввернуть. Хотя троггово отродья хрен просклоняешь. Как звать троггову бабу? Троггчиха?

Ананита: Трогка, может? Трогесса? Трогеска?

Бальдр Балагур: Ах ты знойная трогеска, преисполнен лик гротеска! Распрекрасные трогессы — вдохновение для пьесы!

Ананита: Вот-вот. Я так и подумала, что у тебя в частушках должны быть эльфийки, которые дерьмо едят, аристократки, продающиеся за медяк, а всякие, скажем, необычные партнеры — наоборот, быть чем-то... Возвышенным. Вон, как Захаджи, или Мургла, или трогессы. А Мурлопольская Мургла — как эльфийская гравюра. А трольчиха с Зулгуруба... Покорила душегуба?

Бальдр Балагур: Мурглюра тогда уж. Хм. «Лупоглазка из Мурлопля в раз заглотит хоть оглоблю»! Эврика!

Ананита: Эх, потерял ты смысл, Бальдр... Ну, сколько нас еще тут будут морозить-то еще...

Бальдр Балагур: Нет, смысл-то хорош. Но форму под такое хрен подберёшь, так что вот такой расклад. Две хорошие строчки за старый смысл против одной за новый.

Ананита: "А трольчиха с Зулгуруба... Сладкая и белозуба." В пику всем этим девчонкам, которые обмазываются горькой косметикой, а зубы — все равно желтые...

Бальдр Балагур: «Так нежна и белозуба».

Карл Бергман: Едим и собираемся,  — вошёл здоровяк с котелком баланды и стопкой мисок.

Ананита: Ну, нежные-то они все, если правильно подойти... Но да, можно и так, так — тоже хорошо... Ох, что же там, что же там! Пусть это будет баланда, пожалуйста-пожалуйста!  — Ананита зажмурилась и скрестила пальчики. —Хильда! Это баланда! Просто праздник сегодня, право слово. Ну, было бы странно, если бы сделали что-то другое, все-таки, тридцать золотых срубили разом!