Вальдемар и то, что осталось

Солнце, хоть и клонилось к закату, ещё освещало умытые солнцем улочки города. Вальдемару, в какой-то момент обнаружившему себя свернувшимся калачиком в каком-то тупике за непролазными кустами, теперь оставалось только продраться через них, распугав тех, кому «посчастливилось» оказаться рядом, и направиться в таверну, надеясь хоть немного отогреться.

Здесь было почти так же пусто, как днём. Он огляделся, растёр ладонями опухшее и покрасневшее лицо. На втором этаже маялась Кайлина, то и дело поглядывая вниз. Знакомое лицо. Он двинулся к ней, шмыгая носом и зло топая по деревянным ступеням. Женщина оглянулась.

— А... Это ты, — без всякого намёка на восторг сказала она.

Мортенсен едва ли не вплотную подошёл к Кайлине и обернулся, оперевшись о перила. Склонился, спрятав лицо за руки. Вздохнул.

— Ну я, — сдавленно выдал он.

Кайлина даже не шелохнулась, предпочтя оставаться на месте.

— Как странно. Я была убеждена, что люди склонны избегать тех, кто им неприятен. Хотя есть одно исключение... У тебя какое-то дело?

Мортенсен молчал, вытирая лицо и без того мокрым — но это уже от недавнего дождя — рукавом рубашки. Спустя какое-то время судорожно вздохнул.

— Дело! — истерично воскликнул Вальдемар да так и не продолжил.

Кайлина, совершенно не смущаясь тишины, продолжала разглядывать двери других комнат. Она не подгоняла мальчишку, как бы тревожно ему не было.

— Я слушаю, — спустя какое-то время напомнила она.

— Где, — наконец нервно сглотнул он, — Приам?

Кайлина оставила свое занятие и оглянулась на Вальдемара.

— Разве никто не говорил тебе?

— Где. Приам, — тупо повторил Вальдемар.

Обернувшись, Кайлина пытается найти взгляд Мортенсена, определить, что же у него в голове, но тот всё ещё прячет лицо за перепачканными невесть в чём руками, встрёпанный и мокрый от дождя. На пол уже успела набежать лужица воды. Периодически плечи нервно дёргаются, но глаз — как и лица вообще — его не различить. Кайлина тяжело вздохнула.

— Вот как, — немного помолчала она. — Судя по виду —ты слышал. Следуй за мной, — девушка отходит от перил, намереваясь спуститься.

Мортенсен всхлипнув, вытер руками лицо — толку никакого — и неуверенно двинулся следом.

— Как непривычно гулять без плаща. Было ошибкой отдавать его Виралу.

Мортенсен закусил губу и, с каким-то недоверием глядя на солнце и чистое небо, то и дело поправлял сползающую шапку. Они свернули к стойлам и, не тратя даром времени, сразу обратились к мальчишке, что всем здесь заправлял.

— Вот ты где, — Кайлина сразу принялась рыться во внутреннем кармане, отсчитывая монеты. — Нам нужно две лошади, ненадолго, — она оглянулась на Вальдемара. — За свою плати сам.

— Так я... я же не... — Мортенсен с совершенно растерянным видом полез за монетами, да так и застыл.

— Не умеешь ездить верхом? — договаривает за него волшебница, кивнув Джимми. — Тогда одну, но крепкую, чтобы увезла двоих. Езжу я не очень хорошо, но добираться не долго.

Мортенсен так же рассеянно вынул несколько монет и протянул Кайлине. Она меланхолично приняла серебро и заплатила. Вскоре — пусть и с некоторым трудом — они оба оказались в седле. На лошади Вальдемар забыл, кажется, вообще обо всём, что его гложет. Пока что. Выпучил глаза, уставился в одну точку на спине женщины, держался за всё, что попадалось под руки. В основном — за Кайлину. Та, кажется, попросту старалась не реагировать на это.

— Что ты помнишь последним? — уточнила она, выводя коня к главным воротам.

— Всё смешалось в голове, — спустя некоторое время смущённо выдал он.

— Неприятная проблема. Наверное, случись такое со мной, поддалась бы отчаянию или гневу. Забыть ценные воспоминания об исследовании — какая нелепица.

— Ну... э... ага... да... — шмыгая носом, прохрипел Вальдемар, пялясь точно в спину Кайлины и только носом в неё не уткнувшись.

Кайлина прекратила болтовню, сосредоточившись на дороге. Кажется, обращение с животным у нее проходило нелегко. Мортенсен тоже заткнулся, с трудом сдерживая панику. Они держали путь к знакомой ферме. И дальше, дальше мимо неё. Вдоль ограждения, к склону холма, где даже сейчас, в вечерней тени, виднелись остатки огромного костра. Было тихо. Негромко шумела вода. Вальдемар смутно узнавал эти места и грубо сделанные хижины. 

Только они подошли к подножию холма — он кубарем свалился с лошади, едва не зацепив Кайлину следом за собой. Но каким-то чудом не сделал этого. Приземлился на задницу прямо в мокрую траву. Чуть отполз назад от смирно стоящей лошади. Мотнул головой, оправил шапочку. Огляделся. Шмыгнул носом и тут же вытер его рукавом. Кайлина опустила взгляд на Вальдемара, кажется, даже не шелохнувшись, чтобы ему помочь.

— Я сделала то, что ты просил. Это все, что осталось от Приама, — девушка, стараясь не смотреть, кивает на груду пепла.

Мортенсен уставился на кострище, прибитое недавним дождём. Глаза опять заблестели от набежавших слёз. Он медленно поднялся с травы и подошёл поближе.

— Мы провели его вчера. Тебе следовало быть, чтобы смириться, — Кайлина отводит лошадь чуть в сторону, крупом к кострищу. Глядит на заходящее солнце, чуть поджав губы.

Вальдемар же молча, медленно, словно суставы с трудом сгибались, опустился на колени, не обращая внимания на капли дождя на траве и грязь. А спустя пару мгновений — и вовсе улёгся в траву, подложив руки под голову и глядя на остатки костра. Не нужно было прислушиваться, чтобы услышать всхлипывания и шуршание — желкие попытки вытереть перепачканным в земле рукавом мокрое лицо. Кайлина молчала, углубившись в собственные мысли.

— Я, — наконец выдавил из себя Вальдемар, — не знал.

— Ты был без сознания, когда это произошло, — наконец выдала она. — Но такова правда.

— Чего бы он хотел? — снова помолчав, выговорил Вальдемар.

— Его желание исполнилось, —бросила она в сторону лежащего в траве, прикрыв ненадолго глаза.

— Какое? — продолжал негромко всхлипывать Мортенсен.

— Приам мечтал стать героем и, похоже, стал им для многих. Но в конце... — она делает долгую паузу, вспоминая последнюю улыбку. — Он улыбался и был, кажется, рад тому, что умрёт... Человеком, — она замолчала на пару мгновений. — Не понимаю. Разве в такой момент можно было испытать что-то подобное — радость? — голос  Кайлины стал злее.

Мортенсен едва заметно улыбнулся — чуть дёрнулись уголки губ, не более того. И, снова всхлипнув, замолк. Казалось, вообще — перестал шевелиться, дышать. Говорить. И даже слушать. Только смотрел и смотрел сквозь полуприкрытые ресницы на кострище.

— Я... — спустя какое-то время начал он. Слишком хрипло. Прокашлялся. — Я останусь.

— Делай то, что считаешь нужным. Но возвращаться придется пешком, — тронув поводья, она медленно повела коня вниз по склону, обратно в сторону города, не оборачиваясь.

Отвечать Вальдемар уже не стал, продолжив мёрзнуть в холодной траве, рядом с остывшим кострищем.