Очередным знойным утром по пристанищу эхом прошелся бас Гусса: 

— ПОДЪЕ-Е-Е-ЕМ, ДОХОДЯГИ! 

От такого сотрясающего вопля с койки упал Сильва, что-то промычал себе под нос, да потер новый шишак на лбу.

— Собирайтесь-собирайтесь! Шоб через две минуты уже готовые стояли на морозе! — громко скомандовал Харвальд, развернулся на пятках и удалился в сторону дверей, оставляя бурчащих бород одних.

И через некоторое время отряд уже стоял на готове, озираясь по сторонам. К ним даже Кетанат успела подключиться, а вот Гусса нигде не было. Двери пристанища распахнулись, а из них вразвалочку вышел Эдвей, досадно опустив взор в заснеженную брусчатку. Тяжко выдохнув, Малой оповестил остальных, что Харвальд двинул по делам, да велел разобраться без него.

— А куда ступать то? — раздался тоненький глас ушастой.
— Снова оставил на карте метку. Видимо, объяснять дорогу словами - это не его, — ответил той Эдвей, продемонстрировав свернутую карту.
— Да и без него разберемся! Раз-два и порешали! — воскликнул Грогельтор, улыбнувшись во все тридцать два, — Делов на двадцать минут, наверное, если он нас одних оставил.

Покивав на рассуждения Грога, "Хирд" отправился на вторую вылазку.


Прибыв на место, Эдвей сразу же окинул оценивающим взором лагерь, да прислушался к шуму. То был скрежет металла и звуки удара молотом. Марселу это не понравилось, поэтому тот решил сначала разузнать обстановку в лагере противника, а уже потом влетать туда ударом с ноги. Спрятавшись за деревом, что стояло удобнейшим образом, Малой приметил сначала сломанный крошшер, а потом и целую ораву бандитов, что занималась работой. Кто-то обговаривал какие-то важные вещи, кто-то занимался физической работой, а кто-то стоял на охране. Хмыкнув, Эдвей жестом поманил за собой отряд, достал винтовку и произвел точнейший выстрел, который вышиб мозги лиходею из охраны. Звуки работы все не прекращались, а вот бандюганы насторожились, оттащили тело в здание, а сами вышли за пределы лагеря, выискивая виновника. 

— Бежать некуда, а прятаться за деревом вечно мы не можем! — в пол голоса произнес Джогриф, — Тут либо всем и сразу, либо никак.

Эдвей молча кивнул тому, закрепил винтовку на спине, да с лязгом оголил кинжалы, — ХИРД - СИЛА! — грозно послышалось из-за дерева, а после и весь отряд выбежал, отправляя на тот свет одного охранника за другим.


Недолго музыка играла, недолго Марсел танцевал. Заслышав звонкий "чик", затряслись в страхе все. И бандиты, и "Хирд". А причиной послужил гном за пулеметом, который поправил свои инженерные очки, натянул безумную улыбку и схватился за "ручки", направляя дуло на Эдвея.

— Н-ну и ну... — выдавил из себя юнец, оставшись стоять на месте, охваченный страхом.

Сильва же сразу смекнул, что дела плохи, а посему ухватился за динамит, подкурил фитиль от своей сигары и запустил тот в гнома за пулеметом. Жаль, что не добросил. Динамит стукнулся об деревянную стену и упал на группку бандитов. Доходяги среагировать не успели, а посему тех разорвало, разбросав конечности в разные стороны.

Покуда остальное братство сражалось с инженером-безумцем, Кетанат и Грогельтор решили заняться ликвидированием гоблинов-рабочих. Ушастая была любителем принимать досрочные решения, поэтому взяла свой лук, натянула тетиву и отправила стрелу в полет в сторону гублинской бочки, пока Грог топтал панель управления и гонял маленьких зеленых инженеров. Первая стрела оболочку не пробила, но вот вторая справилась со своей задачей более чем. Не выдержав напора, бочка рванула, отбрасывая Хульгара в палатку, а рабочих-инженеров к праотцам. Кет этого было мало, она только-только вошла в раж. Не заметив потери бойца, ухастая повалила бочку с горючим и накатила ее в сторону костра. Моментальный взрыв откинул ее на несколько метров назад, оставляя на лице многочисленные ожоги.

Тем же временем Эдвей залез на деревянную площадку, на которой красовалась турель, и скинул безумного гнома, что по каким-то причинам не заметил лезущего паренька.

— ИДИОТЫ! ПУСТОГОЛОВЫЕ! — кричал во все горло главный инженер лагеря, — ВАС ОРАВА, А ИХ ПОЛТОРЫ БОРОДЫ И ОЧКАСТЫЙ ХЕР! ВСЕ САМОМУ, ВСЕ САМОМУ!

Оставшиеся бежали в ужасе, один лишь последний дворф-механик остался за пультом дистанционной настройки. Эдвей затих, упрятавшись за пулеметом, пока гоблин усаживался в кабину и заводил старый крошшер, что заняло у него не так много времени. Гробовую тишину пробил оглушающий рев мотора, в небо улетел столп чернейшего дыма, а из-за ограды показался еле-еле шагающий металлический монстр.

— УЗРИТЕ МОЩЬ ИНЖЕНЕРНОЙ МЫСЛИ! — срывая голос вопил зеленый.

Первым же делом крошшер захватил в свои тиски Сильву, сдавливая бедного морячка, но не слишком сильно, будто играясь с ним. Эдвей, найдя в себе смелость, прыгнул прямо на кабину, кинжалом нанося режущие удары по рукам главного инженера, на что тот завизжал, отпуская Долговязого, дабы оттащить паренька от кабины клешнёй.


Грогельтор забежал в спину ко врагу и вдарил лезвием прямо по хлипким шарнирам, и те с первого же удара повылетали, оставив махину без работающих ножных деталей. Победа уже почти в руках Хирда, остался лишь последний рывок! И этот рывок взял на себя Джогриф Лесовал. Борода разбежался, проорал боевой клич на родном языке, прыгнул, вознеся над своей головой топор, и... на полпути был разрублен пилой под мерзкий хохот гоблина. Беднягу попилило на две части, что опали на белую пелену, окропив кровью пальто Эдвея. Все замерли в ожидании, пока инженер безумно хохотал. В ожидании, наверное, чуда. Никто не проронил ни слова, ни слезинки, весь отряд был буквально в шоке, а посему просто стоял с открытыми ртами, пытаясь переварить произошедшее. Малой стал первым, кто смог принять тяжелую судьбу своего товарища и сдвинуться с места. Закричав то ли от злости, то ли от несправедливости, он метнул кинжал, что четко вошел в голову хохочущего. Бездыханная тушка зеленого обвалилась на пульт управления, задевая собой кнопки, которые, кажется, отвечали за выключение крошшера. Выпустив еще один огромный столп черного дыма, металлическая махина чуть качнулась и упала на снег. 

Хирд забрал останки павшего, а кто-то даже успел обобрать трупы бандитов. Оставив рухлядь дальше лежать на алом снегу, отряд вернулся в пристанище. Все шли молча. Да и в помещении ближайшие несколько часов никто не осмеливался на разговор.


Джогриф Лесовал. Пил за троих, сражался за десятерых.