Адмàр из Красногорья

Портрет

***

Освежающий, сладкий, но с кислинкой нектар брызгал в нёба и дёсна, пока кусочки хрустящей мякоти таяли во рту. Смакуя плод, Адмàр закрыл глаза, а улыбка расплылась в наслаждении.

В Сумеречном Лесу такие не созревали. Лучшее что можно было купить в Темнолесье это маленькие, уже сморщенные, вылежавшие зиму в чьём-то холодном погребе. Это же было большим, золотистым и сочным, а от аромата закатывались глаза.

Он мог бы поклясться, что никогда не ел ничего вкуснее. Но когда Адмар ещё пешком ходил под стол, на самом столе, в зале, всегда стояла большая тарель полнящаяся свежими плодами яблони, гронами сладкого винограда, наливными грушами и разными причудливыми фруктами, что их привозили откуда-то с южных морей. Прямо таки символ достатка. 

«Вкус детства», — заметил Адмар с печальной успешкой, бросая огрызок прочь за пределы сада.

Прекрасный, ухоженный сад, а вокруг никого. Это смутило Адмара. Солнце стояло уже высоко. Столь поздним утром в садах уже кипела бы работа, иначе фермерам было не успеть собрать весь тот урожай, что уже прогибал своим весом ветви плодовых деревьев. Ещё немного, и те сбросят всё это добро гнить в земле.

— Ну что-ж, их незабота да нам на счастье, — не без ухмылки пробубнил мужчина, с украдкой оглядываясь между строями яблонь.

Погода и яблоки будили в нём эдакий детский восторг, а осознание этого – воспоминания. Он вспоминал родные стены – дом в который уже не вернётся; как ещё мальчишкой поехал верхом до самого Штормграда вместе с отцом – с человеком, которого уже и помнил то едва; как с братом рыбачили на озере Безмолвия, в попытке изловить старого Беззуба, как…

 — Поганый ворюга! Ну-ка брось яблоки и проваливай из моего сада! 

Услыхав претензию в свой адрес, Адмар скоро заметил и «угрозу»: направленные в его сторону зубья хорошо заточенных хозяйских вил, и подкравшегося сбоку мужика. Деревенщина, с торчащей во все стороны колючей бородой, статный, как и положено работящему мужику, да с миной такой кислой, что плоды вокруг словно обратно позеленели.

Адмар измерял хозяина взглядом. Тот, конечно, здорово подкрался, но напугать мог разве что крестьянских мальчишек-босяков, не мужчину вроде сэра Адмара, чей отец был рыцарем Братства Коня.

— Опусти вилы, мужик. Я заплачу. За сорванные, и за те что уже испробовал.

— Я сказал полож! И проваливай! А не то заколю как свинью, грязный воришка, — сквозь зубы настоял на своём фермер, не опуская вил, — никто не смеет безнаказанно воровать с Бруксово хозяйства! С моего хозяйства!

— А я говорю: опусти вилы, деревенщина. Ты говоришь с рыцарем, знай своё место, чернь.

Грэйт нахмурился, наблюдая как его слова не вызывают у того не капли покорства, не хоть сколько-то сговорчивости.

— Разбойник ты, а не рыцарь! — процедил Брукс, плюнув в сторону чужака.

Адмар потянулся к коротким ножнам на поясе, роняя в грязь золотистые яблоки.

***

Утро было серым, но рассвело уже давненько, а потому даже в зарослях тропиков было относительно светло. По широкой листве вечнозелёных растений стучал ленивый утренний дождь, столь неохотно ронявший с неба частички воды, что опадая на чело смешивались с капельками пота.

Но истинного воина не мог напугать какой-то там дождь! Ведь он не знал страха не перед кем! Он истово сражался с окружившими его яростными ящерами, кроша на кусочки их длинные зелёные морды. Он рубил крылья драконам, что падали наземь, даже не успевая извергнуть свой смертоносный жар из пронзённой груди. Противники разбегались, ибо ряды их не могли преградить ему путь, пролагаемый разящим мечем.

— Оставь их, герой могучий! Менестрели не поспевают слагать песен!

На поляну, только что образовавшуюся на месте где прежде росли высокие травы, лозы и папоротник, вышел высокий мужчина. Нахмуренные брови противоречили его хитрому взгляду, а на губах зияла легкомысленная улыбка. Грудь прикрывала накидка, подпоясанная ремнём с пустыми ножнами, а красовался на ней вставший на дыбы боевой скакун.

Юный воитель оставил выжившим их жалкие жизни, и, опустив руку с мечом, вприпрыжку отправился к отцу. Всё равно уже болели плечи, кроме того, Адмар и не заметил, как проголодался, ведь со вчера во рту не было и крошки.

— Пойдём, дружочек. Поедим и будем выдвигаться. Пора уже.

Сэр Эделард вытер росу с клинка о рукав, и вернул оружие в ножны. Похлопав сына по спине, он повёл его за собой в лагерь.

Отряд у него был не большой. С десяток солдат-пограничников, и молодой маг. Последний присоединился к ним когда сэр Эделард с сыном выезжали из города на юг, и с тех пор словно стал частью отряда, чего нельзя было сказать об Адмаре.

Здесь он чувствовал себя мальчишкой, он был им в глазах людей, коими командовал отец, в глазах этого колдуна Айинеса, и в глазах самого сэра Эделарда. Но будь он ребёнком, отец не взял бы его с собой в этот дозор. Он уже взрослый, Адмар точно это знал в свои почти восемь.

Он уже уверенно ездил верхом, мог пускать лошадь рысью, уже дважды переходил на галоп и оба раза едва не свалился… Но ведь удержался – и это главное! Отец взял его с собой в столицу, и Адмар проехал весь путь в седле на собственной лошади!

Поначалу он был преисполнен восторгом от поездки: они вдвоём с отцом, верхом, без Вальда, без мамы, и Штормград, город величайших воинов Азерота. Но долг сэра Эделарда перед Братством и перед короной превратил их общее приключение в обыденную службу на южных границах. Адмар совсем измучился коротать дни в седле, когда бурлящая юная кровь подначивала его рвануть с места прочь, а от влажного климата тропиков у него начался насморк, и настроение испортилось в край. Впрочем, отцу всё это нравилось не больше. Адмар знал наверняка, ибо все, что ему оставалось и позволялось в дороге – это слушать разговоры старших. Разговоры о войне, которая кончилась ещё при прошлом короле, но которую они вели до сих пор.

— Моя новая служба призвала меня к границам Тернистой Долины. Стеречь, чтобы тролли не забредали в земли королевства. «Кому как не тебе такое дело будет по плечу», — говорил он мне, королевский рыцарь.

Отец громко хмыкнул. Адмар ехал позади, но хорошо знал то лицо, с каким Эделард Грэйт выражает своё недовольство. Его же собеседником в этот раз выступал прибившийся к ним маг.

— И почему именно вам?

— Я всю жизнь только с ними и сражался, ну, до того как Штормград стал моим домом.

— Так вы стромгардец?

— Аратиец, — возразил сэр Эделард, лишь подтвердив догадку мага.

Адмару не нравилось, что все вокруг считают их стромгардцами. Его, отца, Вальда, и даже маму! Сэр Эделард, конечно, родом из северного королевства, и там, где-то в нагорьях, престол его брата, дяди Ориса, которого Адмар и в лицо никогда не видел! Но ведь отец женился на маме, чья семья от сюда, и он рыцарь Братства, и Адмар родился уже дома, в Красногорья. В конце концов, не в самом Элвине, не на сотню верст  вокруг не было людей, пока первые из них не пришли сюда из издыхающего Аратора, и не построили Штормград, хоть и было то в седую древность. Но это, по его мнению, никак не давало права иным относиться к их семье свысока.

Эти мысли будили в юном Адмаре ярость, и он направил лошадь вперёд. Но отец, не отвлекаясь от беседы ставшей Адмару уже не интересной, жестом выразил запрет.

Отец от чего-то гордился своими корнями, что особенно было заметно, когда речь шла об «охоте» (как звали стычки с троллями сами стромгардцы), вне зависиомсти от того с каким настроем шёл разговор. Самый главный Грэйт из Красногорья, в душе и снаружи, так и остался Грэйтом из Арати. Адмара пронимала злость, ведь в своём возрасте он уже понимал, что совсем на него не похож. У отца были длинные, светлые волосы, по обыкновению собранные в хвост, и серые глаза, что вечно были как небо нынешним утром, а дома, при маме, сверкали как последний снег. Адмару льстило, когда посторонние говорили о том, как он схож с отцом, но сам эти сходства подмечать не умел. У Адмара были мамины карие глаза, большие, «с вкраплениями осени» – как сама леди Тарисанна любила подмечать, и вьющиеся волосы «очам под тон». Он был смугловат, но совсем немного, тоже как мама, не как местные из Тернистой Долины. Адмар то и дело глядел на отца, стараясь отыскать что-то, что мог бы подчерпнуть сам, наблюдал за его повадками, и слушал разговоры. В свою очередь сэр Эделард, обращал на него не много внимания (по крайней мере, когда Адмар на него смотрел), и это будило в юном Грэйте жгучую ревность.

За мыслями и наблюдениями и день пролетел. Нынче темнело рано, а дороги в джунглях становились небезопасны с приближением сумерек. Люди Эделарда принялись ставить лагерь, а Адмар держался рядом, вступая в новые битвы с побегами местной флоры - чародей Айенис убедил отца выдать мальчику кинжал.

***

 Адмар с малых лет грезил, как он, будучи великим воином, покидает Штормград, а перед ним расстилается весь мир. Эти мысли подселил в его голову брат. И теперь, они вместе с Вальдом сидели в лодочке в окружении незнакомых лиц, отдаляясь от порта охваченного огнём города. Дальше их подняли на палубу большого судна, что скоро и вовсе бросилась в холодные дали, сквозь волнующееся море, будто вобравшее тревоги людей. На борту было много женщин и мужчин, молодых и в возрасте, были солдаты, рыцари, жрецы и жрицы, были горожане, что только и успели, как выбежать из своих домов, прихватив с собой горсть самого ценного и самых близких. Все они горько плакали, кто-то рыдая, а кто-то тихо выливая в слезах свои тревоги. Адмар сидел молча, стараясь не слушать бушующее море, и крики. Он прижимал к груди простенький кинжал, самый обычный, без гравировки, без позолоты и без инкрустации, с рукоятью обтянутой кожей, и с окружённым косой кузнечным молотом – тавром мастера, Адмару незнакомого.

«Не позволь врагу отобрать у тебя оружие. Не позволь отобрать твою жизнь!» — очень чётко, и очень доходчиво молвил Адмару отец, разбудив в шатре в привал посреди ночи, вручая уже подаренный клинок. «А кто мой враг?» — спросил тогда Адмар, сквозь отступающий сон. «Тот, кто попытается их отнять!..»

Столько событий миновало с той поры. Айенис доправил его домой, в Красногорья, а через какое-то время они с мамой и Вальдом оставили дом, бежав в Штомрград. А тепер, они с братом плывут не пойми куда, на судне, чьего названия не знают, в окружении чужих им людей. Матери рядом не было. И Адмар так и не увидел с тех пор не отца, не врага, который хотел отнять у него оружие и жизнь. Лишь удаляющийся берег, и порт Штормграда, и пожарище, которое принёс тот самый враг.

***

Вкус яблок притупил вкус недостойной победы. Стоило только достать кинжал, как Бракс… или Брукс? Как мужик бросил свои вилы. Хватило разбитой губы и подзатыльника, чтобы тот упал на колени, Адмар ещё пнул того пару раз по рёбрам – чтобы знал. Рыцарю, конечно, положено защищать королевство, и народ. Но холопу негоже помыкать благородным мужем, и нужно было, чтобы Брукс это усвоил. Сэр Адмар был не крестьянским мальчишкой, а сыном рыцаря из Братства. Зато яблок теперь хватит смаковать на весь путь до самого Златоземья.

Рыцарь упрятал свой кинжал за пояс. Сегодня ему не пришлось его применить, и Адмар был этому рад. Когда-то он этот клинок из рук выпустить боялся, а затем тот долгие годы был при нём скорей как талисман, даже не затупился. Он не давал его Вальду, когда тот просил посмотреть. Брат несколько раз пытался отобрать его силой, но безуспешно, и скоро бросил эти попытки, видя тот трепет, с которым младший относился к этой своей вещи. Не дал взглянуть и матери, когда они воссоединились уже в Лордероне, тогда это была едва ли не единственная вещь отца, которая осталась у них.

Впервые он применил его уже действительно возмужав – на собственной свадьбе. Адмар женился на младшей дочери Харлека Харпера, поместного рыцаря из Сумеречного Леса. Один из домашних рыцарей его тестя, уже изрядно охмелев на пиру, решил затеять драку с женихом. Адмару, набравшемуся вина, это не понравилось. Может несчастному и хватило бы строгого пинка «протрезветь». Адмар и правда погорячился тогда, но не то чтобы когда-нибудь об этом жалел, и даже спустя годы вины за собой не признавал. Тогда всё быстро замяли. Но от «папы» на всю жизнь ему досталось неприкрытое презрение.

Брак омытый кровью долго не продержался. Однажды, после очередного пира в доме сэра Харпера, своего тестя, Адмар помешал одному из гостей, какому-то новообразованному мелкому придворному, избивать свою супругу. В ход пошли мечи, и Адмар зарезал ублюдка.

Людям не трудно обвинить тебя в том, за чем ранее ты уже был замечен. Никакой суд не бывает быстрым, только если приговор не вынесен заранее. Личные подвиги Адмара, в числе которых было не мало побед над воргенами и парой отрядов черногорских орков из крепости Каменной Стражи, не избавили его от нелюбви старого Харпера. А та дрянь ещё и наболтала навзрыд, будто Грэйт сам набросился с клинком на её несчастного муженька. Что-ж, наверное всё же не стоило. Может колотил тот её вполне заслуженно, и стоило позволить выбить ей все зубы. Адмар избежал наказаний. Почти. Убитый им человек был сыном простого ловчего, а Адмар всё же был сыном рыцаря из Братства Коня.

От брака с Терретой Харпер у него было двое детей. Малолетние. Конечно, она оставила их при себе. Наверняка сыновья вырастут, не запомнив его, скорей всего они не сохранят за собой имя Грэйт.

Адмар закусил горькие мысли ещё одним яблоком. Он сошёл с дороги и спустился к ручью, углубляющемуся в лес.

Даже в отчий дом, отстроенный не малыми усилиями и средствами, ему вернуться не удалось. Мать, когда Грэйты вернулись в Красногорье, вновь вышла замуж. «Моим мальчикам нужен отец», — она будто и не заметила, насколько они выросли вдали от дома.

Когда Адмар уходил сражаться с орками – брат был наследником дома их отца, а отчим управлял хозяйством: «пока Вальд не возмужает». Когда Адмар вступал в союз с Терретой Харпер, Вальд приезжал на свадьбу во главе собственных гвардейцев. Когда Адмар был вынужден вернуться в родовое гнездо, с надеждой наняться на службу к брату – отчим уже вывесил над воротами собственный герб. Ну что же, пусть озеро Безмолвия выйдет из берегов, чтобы смыть эту грязь. Нечего горевать о том, что никогда тебе не предназначалось. И пока брат не рвётся возвращать своё, Адмар тоже будет оставаться в стороне.

Где-то над кронами ветвистых лесов палило вошедшее в зенит летнее солнце, а внизу, в тени, было умиротворённо, и даже ручей, бегущий в извечной суете, не нарушал того царящего спокойствия. Лошади напивались воды, а Вальд о чём-то задумавшись, сидел под стволом могучего элвинского дерева.

— Так ты, значит, охотишься? — кивнул он на находку Адмара.

— Я был… на рынке, — почти безразлично ответил младший из братьев.

— Нет здесь никаких рынков.

Выбрав то что краше, Адмар метнул брату одно золотистое.

— Ммм, вкус детства, — заметил Вальд, вкушая плод.

Powered by Froala Editor