Спали рабыни… но сны были кошмарными. Эффект восприятия страшных образов, порождаемых высушенным разумом, сильно наказывали. Прохладный воздух в материальном мире, во сне обращался в град из ледяных стрел. Терзания души заканчивались, как только шаги становились более грохочущими в ушах.

    Длинноухая Эйниолла проснулась, как все остальные. Без сил даже встать на колени, они мялись, обращая мутные взгляды на покровительницу. Получилось новое задание выудить для своих ничтожеств…

    Было чертовски просто – сорвать цветы для левого круга Большой Колбы. Подробности только с переходом в портал, который создала свита магов Виспиона за спиной Эрфельды. Даже цепи ослабили от тягучего веса и давления. Даже с Эйниоллы сняли кляп.

    Черным силуэтам на замену пришли светлые пятна, ослепляющие рабынь. Пока было время привыкнуть и глазам, и телу, Эрфельда рассказывала, что за сборка цветов потребовалась Большой Колбе.

А оказалось так, что в момент, когда объявился Культ Проклятых, совпал сезон, когда в лесу появляются пламецветы. Они и были главной целью. Удачным моментом было и занятие башни недалеко от леса. Прежде на сбор цветов привлекались другие рабы – четверо из них были мгновенно убиты нежитью, по слуху, лоскутным поганищем в несколько метров ростом.

    Поручиться за работой помощников могла Эмилина Маджере Сонг. Главное для нее было следить за процессом и сделать возможное, чтобы рабыни не убегали далеко. Такие задачи были поставлены Эрфельдой – ни больше, ни меньше. Но Эмилина была мягче, и поэтому старалась, чтобы жизни несчастных были сохранены – лишь бы результаты не прошли прахом из-за гибели.  

 Сориентироваться в пустом лесу было куда проще, чем бояться тьмы в незримых катакомбах. Эйниолла покорно следовала за Эмилиной, всякий раз подзывая рабынь к себе. Была какая-то мнимая идея солидаризировать сестер в единой беде, что вместе можно работать лучше. Такая была уверенность в процессе сбора цветов. Было какое-то спокойство, когда надо было только собирать цветы. Только с четвертым пламецветом, все не пошло по такой волне, как следовало ожидать. 

Внезапное поганище внезапным крюком-жнецом приняло свою первую жатву – это была Талэя О’кидси. Жертва ее была скоротечной. Второй день, и снова жертва. Словно цена силы помощника, самого ответственного раба, опустилась ниже. Эйниолла и Эмилина, и немая Синаланн, бежали. Даже несмотря на раздражающий тело наряд, на тесную обувь, созданную специально для утомления. Лишь магия иллюзии Эмилины спасла девок от разделения глупой смерти с Талэей.

 Но сбор цветов должно было продолжаться. И охранница это прекрасно знала, обращая на себя внимание оставшихся двух ничтожных худышек, с признаками эльфийского происхождения.

    Опасная работа добилась только пятерых цветов в руках. Столько собрали Эйниолла и Синаланн – Талэя унесла с собой два пламецвета.

 Шаставшая везде нежить заставляла рабынь держаться рядом с Эмилиной. Но и она была почти ничем. В ней не было такой силы, как, например, у отряда Лунных Охотников. В ней не было способности очистить поле от нежити мгновенно. 

И она это доказала, при столкновении со случайным зомби. Даже толком устранить не получилось – медленное пламя не разорвало гниющую глотку, поэтому мертвец завыл, ища подмогу. 

И подмога в виде стаи нежити была лишь вопросом времени.

Было страшно самой Эмилины быть окруженной. И было страшно лишить рабынь жизни. Как раз с другой стороны было поганище – его тучное тело просвечивалось через стволы деревьев. Боевым магом охранница рабынь не была, но иллюзия все также помогала держать лишенных ума мертвецов. 

А удавшееся появление пустохода из-за треснувшей почвы перед тварью самых извращенных некромантов, было тем самым моментом, с которого началось безопасное возвращение на башню.

    Пять пламецвета – разве это результат? Даже то, что рабыни могли что-то принести, даже заданное лично, ничего не говорило Эрфельде. В ее мыслях было только мнение о большом вкладе, и ни о чем большем. Если грянул сезон пламецветов – значит, их должно было быть больше. Даже заткнула Эйниоллу за повтором мантры о то, что заслужила худшего.

С тем разочарованием, угрызением себя от идеи, что должна стать лучше, чем глупец Август Арквенлейн из Кольценосцев, покровительница Эрфельда срывалась на остававшихся в живых рабынь в темнице. Даже физических побоев те не заслужили. Ярость от неудачи была столь высокой, что маг Виспиона винила своих двух эльфиек, угрожала, что пойдут на корм Тай’даде. Может, от их угасающей души высокого рода нашлась бы польза.

    И напрасно было держать Эйниоллу со свободными устами. Речь ее была незначительной для огорчившейся госпожи. Было лучше видеть ее как глупую эльфийку, у которой должны пучиться глаза от собственной невозможности разговаривать. И была на той застегнута маска с кляпом. И двое безмолвных отправились в угол, в ожидании нового приговора.  

Эрфельда ни на шутку была расдосадована. Может, это пройдет…