Стена из чистого золота. День четвёртый

Также принимал участие Чумовзрыв.

Утро началось с пропажи. Викам, отошедший ночью в кусты — кажется, кто-то даже видел, куда — до сих пор не вернулся. Впрочем, никто не спешил его искать. Хейвинд решила, дело в ягодах. Есть она их явно не собиралась. В отличие от Мэррибил! Та, продрыхнувшая весь прошлый день, начала новый с внимательного осмотра кустов — и даже несколько разозлилась, заметив, что кто-то уже подъел её ягодки. Впрочем, их было достаточно и вокруг. Она залезла поглубже, принявшись за пищу. Сара тем временем продолжала возиться у костра, набрав воды и мастеря удочку из того, что удалось собрать и найти. Мэррибил, набив брюхо сладкими и сочными плодами, выдернула одно из копий, окружавших лагерь, да отправилась собирать крабов, кишевших по всему берегу. Тут же вернулся Чумовзрыв с берега, также неся парочку насаженных на нож крабов. Еды теперь, вместе с черепахой, хватило бы, чтобы прокормить всю команду. Вот только большая часть была мертва…

В какой-то момент всё пошло не по плану. Хотя был ли здесь план? Кажется, сообразить, что произошло, успела только Хейвинд — и вот она уже дует на облачко пепла и двигается к агонизирующей гномки, испуганными глазами уставившейся в небо, силящейся что-то сказать, но из горла вырываются только хрип и кровь. Во лбу краснеет дыра, мешаясь со слипшимися розовыми волосами. Она цепляет пальцами землю — бесполезно. В последний раз втянув воздух, Мэриббил умирает. 

Чумовзрыв, несколько опешив, тут же приходит в себя и тянет на удивление тяжёлый труп на берег. Тот тут же облепляют вечно голодные крабы. У гномки, к сожалению, карманы совершенно пусты — только связка, полная ключей, которую Чумовзрыв зачем-то прицепил на собственный пояс.

Но горевать им было некогда (да никто и не собирался). Хейвинд, уже опробовавшая свою удочку с кусочком вяленой черепашатины, теперь занималась плотом, что доделывала в темноте прошлым вечером. По плану он должен был выдержать вес не только нескольких пассажиров, но и груза. Так они и отправились, как планировали вчера, на корабль.

Тот уже давно догорел. Ни дыма, ни огня, только обгоревший остов, словно скелет, торчал над водой. Паруса порядком изорваны, местами обгорели, но — на удивление — часть ткани до сих пор цела. В воде вокруг плавают обгоревшие, уже остывшие обломки. И… плоть. Трупы, уже кем-то объеденные. Скорбеть по павшим снова было некогда. Сара тут же скинула на плот лишние вещи и нырнула осматривать разбросанный по песку и обломкам корабля груз. Чумовзрыв, немного помедлив, отправился следом. Улов на этот раз был неплох. Огромный отрез голубоватого льна со светлым узором — качественная ткань, наверное, груз Торговой Компании. Несколько изящных зеркал и гребней, инкрустированных драгоценными камнями, вышитая серебряным орнаментом шляпа. Ружьё, пара мешочков, в которых когда-то были патроны. Чья-то сабля. В трюме она нашла, хоть и с трудом, материалы и инструменты, нужные для постройки мачты — доски, гвозди, молоток, запасные рангоуты и реи. Всё это Сара тащила на корабль. Чумовзрыву не так везло. Вскрыв ящики, он обнаружил там вымокшее зерно. Осмотрел один из трупов неподалёку — тот был порядком пожран. Наверное, им повезло, что они отправились к кораблю только сегодня — судя по всему, ещё вчера здесь пировали хищные рыбы.

Нагруженный плот заливала вода, но он всё ещё держался на поверхности. Они отправились к берегу, решив осмотреть лагерь, замеченный на соседнем островке.

Кто-то рычал в глубине острова. Но черепахи, кажется, не обращали на это внимания. Больше никого не было видно (не считая вездесущих крабов). Хейвинд осталась на пригорке с оружием, внимательно следя за округой. Чумовзрыв — отправился в лагерь. На чём там всё держалось — сложно понять. Он прикасался к мешкам, но, кажется, всё истлело. Кровь впиталась в песок. Скелеты, выбеленные солнцем, были почти не видны. Водоросли и хлам. Запах гнили. В какой-то момент гоблину начали чудиться странные вещи. Выругавшись, он понёсся обратно, пытаясь вытереть руки о штаны. Рык из глубины острова не прекращался. Уже заикавшийся о странных галлюцинациях, Чумовзрыв снова рассказал о том, что видел Саре. И наконец чихнул — это ему давно хотелось сделать. Обсуждая, в чём дело, они отправились дальше на восток, вдоль берега. Проверили пару затопленных кораблей — но те напоролись на скалы… слишком давно. Ничего полезного там не найти, кроме рыб и водорослей. 

Остановились на пустом каменистом островке. Здесь точно не было никого живого, правда, и тени — тоже. Зато вид открывался отличный. По одну сторону от них — огромная стена, сверкающая так ярко, что слепит глаза. Видно, что очень старая, часть кладки обвалилась. Её покрыли деревья и лианы, а камни внизу — водоросли и рыбы. Она отражалась в воде чистым золотом. Видно, не врал Дорегард, рассказывая об этом Шелисии, капитану «Зеркального»… Впрочем, сейчас им было не до этого.

По другой стороне продолжал раздаваться рык. А впереди, на крошечном островке, что-то темнело на светлом песке.

Сара с помощью Чумовзрыва тут же принялась прилаживать на плот мачту. Хоть дерево и ткань не успели высохнуть, дело мастера боится. Кое-как, с трудом, им удалось создать подобие плота. Теперь не только с вёслами, но и парусом. И вот так, ловя лёгкий прибрежный ветер, они двинулись к островку на юго-запад.

На берегу оказались выбеленные кости огромной рыбы. И… что-то вроде старого лагеря. Спальник. Кровь, смешанная с песком. Сладковатый запах. Раскрытые ящики — пустые и наполненные чем-то круглым. Никого живого. Даже крабов здесь не было. Рык повторился с того острова, что и раньше. Сара обернулась — тигриная морда, мелькнув где-то там, над скалами, скрылась за ними. Они проверили ящики. Обнаружили там бомбы с сероватой взвесью, раздражающей слизистую. Но к использованию они непригодны. Оболочка, вероятно, слишком долго провела на острове и раскалывалась от каждого неосторожного движения. Они двинулись дальше, к стене, до которой мечтал добраться Чумоврыв.

Строение действительно впечатляло. Раза в три, не меньше, выше тех, что строят люди. Внизу она была покрыта толстым слоем мха, выше — чем-то вроде золота. Сложно понять, чем именно, не приближаясь к ней. Чумовзрыв и Хейвинд и пошли к ней, поднимаясь выше и выше, пока наконец не добрались до удобного места. Огромные, гладко обтёсанные камни, здесь почти не блестели. Как удалось выяснить — стена действительно была золотая… тонкий слой металла покрывал её снаружи. Тончайший слой. Проведёшь пальцем — и он сотрётся. Сара вывела ножом на позолоте послание потомкам — детализированный хер. А гоблин, явно повеселевший, тут же принялся думать, как это золото содрать. И сколько его будет. Так ничего толком и не решив, они отправились на юг вдоль стены, вглубь острова. Где-то там, впереди, в клубах тумана виднелись горы. Ни ворот, ничего толкового. Один раз Сара попыталась зацепиться крюком-кошкой за выступ, но только содрала золото и выбила пару крохотных камешков из кладки. Они двинулись обратно. По левую руку раскидывался огромный лес, деревья были затянуты паутиной. В ветвях летали крошечные, яркие пташки. Тихо. Подозрительно тихо.

Вернувшись на ялик, они решили обойти на нём «рычащий» остров, но останавливаться там было незачем. Эти места были знакомы Хейвинд. Они двинулись дальше, на песчаный перешеек, усыпанный частями кораблей, василисками, которые, впрочем, лишь провожали их настороженным взглядом, и их кладками. Дальше, дальше… в какой-то момент по левую руку они обнаружили засохшую кровь и следы, словно кого-то тащили. Они двинулись туда, под сень огромных деревьев, кроны которых сплелись в тёмную паутину, не пропускающую свет. Здесь сладковатый запах снова ударил в ноздри. Они шли вперёд, никого не замечая и, кажется, никем не замеченные. Шли, пока не наткнулись на странное, почти разрушенное сооружение. Никакой позолоты здесь не было. Зато была кровь. Много, много, много крови. Сара снова осталась охранять, послав Чумовзрыва вперёд. Кажется, на этот раз это были не галлюцинации. Стол, залитый кровью. Окровавленные крюки. Пара грубо сделанных ножей. Каменные плиты пола багровели. Послышался свист — откуда-то из глубины острова. Сара крикнула Чумовзрыву, чтобы тот бежал. Тот, занимавшийся осмотром стекла, издалека похожего на сапфир, бросил всё — и понёсся обратно, на ходу захватывая тонкий лист бумаги с какими-то записями, валявшийся неподалёку.

Они побежали обратно к ялику, не оглядываясь.

Какое-то время Хейвинд и Чумовзрыв потратили на то, чтобы осмотреть оставшиеся островки — в большинстве своём пустые… и вновь пришли к тому месту, с которого сбежали. Только теперь они здесь были не одни. Мужчины — бледные до синеватого оттенка, абсолютно безволосые, почти обнажённые, шли на них из теней леса. Некоторые держали грубые топорики, другие — метательные ножи, которые тут же вонзились в песок. Сара и Взрыв побежали, не оглядываясь. Те, кто некогда были людьми, не смогли их догнать.

Выжившие снова запрыгнули на ялик и двинулись меж крохотных островков, заодно изучая найденный лист бумаги — высохший, скомканный, покрытый кровавыми узорами — кругами и точками: «Мы оставили <...> ЛЕС, ЛЕС, ЛЕС, ЛЕС. Я слышал, как солнце <...> глаза. Я видел, как рыба оставляла след в <...>. КРИК ЧЕРЕПАХИ. КАПИТАН сказал, что он любит НАС. Мы восславили небо».

Вернулись к своему лагерю, проплыли дальше, не решаясь там остановиться. Солнце клонилось к закату. В какой-то момент, высадившись на очередном островке, в тени которого виднелись древние, развалившиеся постройки, Чумовзрыв почувствовал, что теряет сознание. Хейвинд уже ушла вперёд, но вернулась. И здесь… гоблин словно с ума сошёл. Выхватил саблю, чуть не зарезал женщину. Но вовремя разжал пальцы. Кажется, его отпустило. Он принялся рассказывать о том, что чувствует, будто кто-то перехватывает пульт управления в его голове. О галлюцинациях. Запахах. Красных глазах.

Хейвинд забрала всё оружие, что держал при себе гоблин. Они двинулись вглубь острова, обсуждая происходящее. Галлюцинации гоблина продолжались. Здесь не было птиц — во всяком случае, их не было слышно. Змей. Насекомых. Вообще никого. Но они упорно продолжали исследование. За что и поплатились… В одном из павильонов, пустом на первый взгляд, внезапно начало стремительно темнеть. И дело было не в солнце. Оба — и Сара, и Взрыв, потеряли сознание. Последнее, что они услышали — звон. Последнее, что почувствовали — холодную влагу камня.