Кто бы мог подумать — ещё неделю назад мы жили в палатке у городских стен, спали в насквозь просыревших от «солнечной» андоральской погоды одеялах, да питались холодной пищей. А сегодня я проснулась в собственном гамаке в собственной мастерской. И что, что мастерская — в подвале? И что, что работать пришлось не только с механизмами и магией, но в основном с травами? Кого это волнует, когда здесь тепло и сухо?

Потирая кулаками глаза, я улыбнулась и, откинув одеяло — судя по звуку, на пол — уселась в гамаке, слегка покачиваясь и обхватив руками Плюшлочка. Погодите, кто-то считает, что гномкам в моём возрасте не следует спать с плюшевыми мурлочками? Вздор! Что хочу, то и делаю — и никакой великоростый дурень не смеет мне указывать. 

Рентли уже не было на месте. Как и её винтовки. То ли ушла в город, то ли за город. Впрочем, мне теперь некогда за ней следить. Дела не ждут!

Первым делом я, захватив нераспечатанную коробку с гоблинской лапшой, отправилась наверх. На стойке лежал неаккуратный список дел с нарисованными по краям шестерёнками. Вокруг него столпились какие-то книги, в которых следовало вести учёт, бинты, мази, травяные смеси во флаконах — ух, столько всего, что дух захватывает в прямом смысле этого слова. Лапша отправилась греться к уже зажжённому Рен костру, а я — к списку, смотреть, что у нас там запланировано на сегодня.

А запланировано было не мало. Но и не много. Оставались последние детали в мастерской, да ещё развесить листовки в людных местах. Хоть это и было не интересно, но — раз Шэлдон сказала, что нужно, значит — нужно.

Я оторвалась от дневника и, подняв голову на стоящих у таверны лошадей, взглянув в их жуткие огромные глаза, тяжело вздохнула. Они определённо смотрели на меня и — я точно знаю! — хотели сожрать. По коже побежали мурашки. Я поспешно сползла с лавки и двинулась внутрь таверны. Оттуда раздавались голоса и некоторые из них привлекли моё внимание. Зайдя внутрь, я прошла ещё немного и остановилась, разглядывая на удивление многочисленных в столь ранний час посетителей. Разговор двух из них привлёк моё внимание.

— Алхимика?.. Нет, у меня нет таких связей... 

Не сразу увидев, кто это говорил, я всё же двинулась на звук голоса — эльфийка в светлом доспехе и человеческая женщина в платье сидели за столом друг напротив друга. Было страшно, но они выглядели совсем безобидно и даже немного мило. Я остановилась у столика, улыбаясь так широко, как только было возможно — и улыбка была абсолютно искренней.

— Чем-то можем вам помочь? — эльфийка, прервавшись, обернулась на меня.

— Добрый день... Мне бы чаю, — а вот женщина, судя по всему, не поняла, что мне от них нужно. Ну да ничего страшного.

Я эффектным жестом вырвала из дневника пустую страницу и быстро накорябала крупными буквами: «Алхимическая лавка «Белый флакон». Старый квартал, 12». Страница тут же полетела на центр стола — пришлось даже приподняться на цыпочки, чтобы достать. И я вновь, радостно улыбаясь, смотрю на женщин.

— А вот и алхимика нашли вам. Сестра, — прочитав, эльфийка улыбнулась. 

— В нужное время — в нужном месте! — чуть позже эта спонтанная фраза станет украшать разрисованную шестерёнками первую страницу дневника, а пока... она просто здорово прозвучала.

— У меня к вам вопрос, мисс, — эльфийка вновь глянула на меня. — Вы умеете производить трансмутацию тория и арканитовых кристаллов в арканитовые слитки?

Признаться честно, я впервые услышала о таком, но, кажется, в библиотеке что-то было. Задумавшись на мгновение, я кивнула — была не была, чего от заказов отказываться?

— Это просто чудесно, — эльфийка снова улыбнулась и вернулась к разговору с подругой о каких-то своих важных вещах.

Мне же не оставалось ничего другого, кроме как взобраться на свободный стул и вернуться к дневнику, надеясь, что скоро девы наговорятся и мы наконец-то пойдём работать. От предвкушения таких интересных вещей хотелось прыгать и хлопать в ладоши, но я взяла себя в руки и продолжила писать.

Первым делом я принялась наводить порядок в мастерской. Те два дурня, которых Шэлдон наняла таскать оборудование, даже под моим чутким руководством не справились — и сейчас пришлось самой переставлять тяжеленные столы и приборы, так, чтобы всё было и-де-аль-но. В подвале время тянулось незаметно — сюда не проникал ни звук, ни свет. И, как ни манили меня банки, травы, книги, малознакомые устройства, нужно было закончить всё остальное. Захватив пару листов бумаги, этот самый дневник и карандаш, я отправилась наружу.

— Ух-х, как же здесь шумно! — я оторвалась от записей и уставилась на людей, столпившихся почти у самого выхода из таверны.

Оттуда слышалось что-то про рост. А о ком ещё здесь говорить, как не обо мне? Отложив дневник с карандашом на край стола, я спрыгнула и двинулась к ним, стараясь выглядеть как можно более грозно.

— Эй, вы! Ну-ка! Я вас засужу за оскорбления! — я стиснула кулаки, хмурясь — и только что пар не шёл из ушей от злости.

— Мне тоже кажется, что кто-то ещё говорит у меня под ногами? Хм... — один из столпившихся уставился на меня. Рослый, хвостатый — так и врезала бы по этой наглой роже, только вот достать ещё надо...

Что-то ещё было сказано в мой адрес, только я уже не слышала, доставая из чехла на поясе боевой полюсный птицефикатор и начав за настройку — инструмент старый, следовало быть очень осторожной.

— Ну... Ну... Ну вы познаете мою ярость! — я направила птицефикатор на хвостатого мужчину, грозно глядя на него. — Маленькие — умнее, чем большие! Эй, ты, извинись, пока навечно не стал таракашкой!

— Таракан с бородой и хвостиком... — кажется, он не воспринял угрозу всерьёз. Тем ему хуже. — Как бы тебя назвать, да так, чтобы не обидеть, хм... Мелочь! Запрыгни на перила и повтори всё то, что говорила всё это время.

Ну, это уже стерпеть было нельзя. Я прищурилась и нажала на кнопку. Мгновение. Второе. Ничего не произошло. Только с тихим свистом из птицефикатора — прямо в бок мужчины — вылетела пружинка. Судя по всему, он даже не заметил её. Проклиная всё на свете, медленно краснея и не слыша совершенно ничего, я принялась ползать по полу в поисках отлетевшей части. Спустя минуту, найдя её закатившейся почти под ступеньку, я взяла её и двинулась обратно. Оставаться здесь было дальше нельзя. Подхватив свой нехитрый скарб, я отправилась обратно в мастерскую, надеясь найти там тишину и покой. Листы, приготовленные для объявлений, так и остались лежать в дневнике — до следующего раза, конечно.