"Дела заносят голову пеплом. Если бы можно было устелить белоснежным покрывалом мысли, я бы так и сделал, чтобы не слышать их суетящейся воронки, что затягивает, при внимательном рассмотрении, всё дальше и дальше в бездну. Колдвейл. Крепость. Я совсем ослаб в каменных стенах, я чувствую, как взирают на меня предки с ожиданием в глазах, а я прячу взгляд в землю... "Когда?" Витает бесплотным призраком голос их в сознании. И действительно, для чего я спугнул Слепую? Чтобы оставить всех без веры в завтрашний день? Предки не ступают по земле, они своё отходили. Они имеют мудрость веков и столь же несокрушимую вековую силу, которую должны передать потомкам. А потомки? Разве они примут наследство, не ведая его истоков?"

Охотник, Хэмс Хэллворт, был поднят этими мыслями с теплого лежака, устремив взгляд в изморозью покрытое окно, обхватив руками колени.

"Дурак, а ты то ведаешь?!" - отозвалось в голове, колко и презрительно.

"Даже если взять всё моё знание о Круге Пращуров, о Пятерых первых, о Тейто? О том, как зарождался мир у самых его основ? У меня нет ничего... И нужно, чтобы кто - то направил меня, показал Путь, по которому я пойду сам, показал, как вести других по этому пути. Но кто же сделает это лучше самих предков? Стало быть, раз думаю об этом я, значит Они взывают, значит пришло время исполнить обещание, данное людям и вернуть веру в предков обратно - в Колдвейл. Принести их Слово. Путь лежит в Архерн, нечего ждать..."

Зашелестела рано по утру одежда, горячий взвар из терпких трав упал на дно желудка натощак, а съестное, валеное и перчёное мясо было спрятано за пазуху, в обширный карман. Тропа звала, голос лесов слышался так же явственно, как голос лучших друзей за дверью. Но сегодня без них.

"Назначено время. Я должен добыть жертву для Круга Пращуров, чтобы быть услышанным. Добыча, добытая по Закону. По Лохинвирру. Предназначенная для Богов, духов и предков будет нетленна... Если всё сделать правильно... Лишь Закон я знаю, лишь его чувствую, потому что живу в нём. Значит, я не ошибусь, если буду верить чутью и голосу лесов, следовать его духу. Кажется, кто - то стучится в дверь. За мыслями обо всём я не слышу даже стука? Нужно срочно убежать. От всего, пока ещё есть время..."

Каменная мостовая, по ней мягко ступает подошва, чувствуя твёрдость, неприступность и... хрупкость. Ветер точит, время сжирает. Серый камень не спасёт никого, лишь отсрочит неизбежное. Впрочем, для чего он ещё нужен? Решётка, холодный металл, лязг, пряный аромат, гомон служек, смешки девушек. Душная приёмная зала, стала уже знакомым местом. Пока она терпима, но нет желания оставаться здесь надолго.


Баронесса говорит с кем - то на балконе. Та девушка, была с Тринит, когда ловчего уволокли в застенки. Даже имя её не знакомо, выглядит побито, заикается, несладко ей пришлось, неужели сама сюда добиралась?

"Зачем понадобился? - думал охотник: "Вижу тревогу в глазах. Что - то случилось. Олрен и вспышка болезни. Когда-то была такая, отец рассказывал. Опять? Видимо, проделки Врага, что расположился на границе земель, Юке же рассказывал о ритуале."

"Обеспокоена. Та рыжая девушка ушла, оставив тебя в смятении. О чём ты думаешь? Нахмурилась... Пора бы перестать что - то искать в её глазах. Иначе буду до конца своих дней жалеть об этом. И что же, быть холодным, как тот снег, что её едва не сгубил?"

"Решение пойти вместе со мной, в застывший зимний и неприветливый мир, за добычей? Это точно ты, юная баронесса? С каждым днём ты удивляешь всё больше. Нет. Нет, нет и нет. Не может быть и речи, будь ты трижды баронессой, хоть королевой, хоть кем. Не возьму. Едва не погибла в прошлый раз, смерть заигрывает с тобой, а её внимание само по себе - опасная штука. Уж поверь, я знаю это как никто другой"

"Но что это? В этом душном каменном мирке жаровен, исходящего паром кушанья, вонью нужников, я вдруг ощущаю всем естеством этот голос... Голос корней, голос щёлкающей на морозе коры, обдирающий лёгкие воздух, я чую кровь на снегу, добрую охоту, пряный азарт... Нет, от тебя я не могу это чувствовать, ты не охотница, ты не наша, нет твоего имени в лесных чащобах. Но... почему же я слышу от тебя эти слова? Их не ты должна была говорить, таких слов не должно было быть произнесено, я бы понял, если бы передо мной стоял парень, что отходил не один сезон, что не понаслышке бы знал о том, как проливается кровь и как добыча соглашается с судьбой, но ты... Ты из другого мира, но тем не менее, ты слышишь зов предков. Возможно, твой предок был охотником. Что ж, Миранда Непьер... Собирай вещи, пользуйся своим статусом и именем сегодня, ибо скоро, пусть и временно, их у тебя не будет"

Занималась заря. Тропа поведёт нас на дальний очаг. Юная девушка, без имени и судьбы сидела на полу охотничьей хижины, вдевая наконечник в расщепленное древко стрелы, слушая легенды и предания об охоте. Всё, как и должно быть, как сплетается судьба причудливой паутиной корней и ветвей, но суть её остаётся единой, всё встречается в центре мира, а мир - стремится подражать самому себе. Быть может, ты тоже стремишься подражать самой себе, баронесса? По крайней мере, той себе, которой сейчас хочешь быть. Тропа ведёт нас уже около дня, ты устала и голодна, но упорно идёшь за нами, не скуля о тяготах и невзгодах. Мы не на перевалах и ты даже ещё не чуяла настоящих сложностей, но мы видим, как тебе тяжело и сочувствуем тебе. За день подобной нам ты не станешь, но мы назовём тебя сестрой, если выдержишь этот день как охотница. Если поймёшь нас... Если научишься дышать, как мы.

Дальний очаг - то место, где замолкает мир. У предгорий и хребтов великих гор, раскинувшись на многие километры дремучий лес, полный загадок и тайн. Здесь начало и конец, здесь ничего не менялось тысячи лет и ты здесь лишь очередной гость. Помни об этом и уважай эти места. С утренним лучом, касаясь дрёмы ты вставала, смущение и стыд чувствуя. Гостья издалека. И они с тобой такие же, охотники, что тебя привели, но ты ещё познаешь, как вы изменитесь, идя сквозь снег. Они ходят по насту, знают ритм, видят как он дышит пустотами, а где твёрд, как камень. А ты не чуешь, не слышишь, не видишь. Как слепой котёнок, но ведомый сильным духом. Поэтому - ещё жива, ещё дышишь и учишься.

У тебя получается. Идёшь по хрупкому насту с ними, идёшь по следу, что нашли для тебя.

Первая стрела нашла свою цель. Ты попала. Чудо или же провиденье? Лес отзовётся лишь молчанием и будет прав.

Восторг и азарт, догоняй же, ну! Твоя добыча! Смелее! Но не бежишь, сломя голову. Слушай охотника, правильно он тебе говорит - некуда торопится. Надо дышать. Будешь дышать - любого зверя догонишь, от любого охотника убежишь. Слушай Слово, внимай Закон, он здесь, рядом, ты сейчас им живёшь, в месте, где нет ничего, кроме него. Здесь твои проводники тебе подскажут, но и для них не все слова открыты. Многие - секрет. Лохинвирр открывается каждому охотнику через него самого. Непростое испытание. У каждого - своё. Ты получила нож, лук и стрелы, видишь глазами проводника и думаешь его мыслями. Но не ты это. Пока ещё не ты, но ты просыпаешься, как медведица, что ощущает скорый приход весны. Для тебя твоя охота не здесь, но научится ты должна, прежде чем увидишь Зверя, что встанет у тебя на пути.

Кровь обагрила наст. Вот и всё. Добыча смирилась под твоим взором, а ты - рыдаешь. Но не об смерти благородного животного, не только о ней. Мы видим, как ты добра, как ты стараешься всех уберечь, мы видим боль твою. Позволь же, мы спрячем её здесь, на этой поляне, в крови, что впитается в снег и дойдёт до мерзлой земли. Ты обнажила слабость и она ранит тебя... но, лишь до той поры, пока ты направляешь её остриё к своему сердцу. Сострадание и милосердие - ведут тебя. Мы нарекаем тебя их именем и принимаем, как сестру.

"Мне не приходится в тебе сомневаться, чтобы ты справилась. Даже в себе сомневаться нет права. Твоя жертва - твои усилия. Моя - новое слово, которое однажды ты принесёшь для Лохинвирр. Раз уж я так и не нашёл его, может у тебя получится, охотница из мира, что совсем нам не знаком? Может вещи, которые ты обучишься в незнакомом мире уже для тебя пригодятся тебе в твоей борьбе. Я не знаю. Знаю лишь то, что предки благоволят этому"

Нетленно то, что принадлежит Богам, пращурам и духам. Будто жив олень, теплотой наполненный, будто спит и греет руки несущим его. Не тронет его тлен и холод, не заберет зверь, не заметит человек. На лапах еловых, тропами твёрдыми и торенными добытчиками многими идёт путь его в Архерн. День, а может - два. А может и не встретятся алтарь и жертва, какова будет воля высшая, но хранят пока охотников снежные пики елей, торит дорогу по насту оттепель с морозом чередуясь. День к концу, новый - ночи место уступит. Утром уже будем на месте.

Powered by Froala Editor