Мало какой человек решится жить в пещере: сырость, опасные обитатели, да и в принципе постоянная опасность. Однако, у такого времяпрепровождения есть и свои плюсы: царство тишины, глухой, несуществующей вибрацией отдающее по ушам. Абсолютная темнота, если нет факела, костра или другого источника света. В одной из зал такой усеянной сталактитами пещеры остановилась на ночь "Снежная Крыса", одним из постоянных работников которых был и есть Артур Дюпен. Не все в отряде согласны с тем, что делает Дюпен. Но, примерно в той же степени они не согласны и с методологией большинства своих других коллег, поэтому открыто претензий блондину никто не предъявляет. Сам мужчина считает, что некоторые его боятся.

Сидя на берегу водоема, высеченного неизведанными силами прямо в самой большой зале пещеры, Артур занимался своими делами. Ни один уважающий себя исследователь не поднимется ото сна раньше обеда, в отличии от наемника, который бодрствует едва запоют петухи. Петухов в пещере, правда, не было, но привычка и режим остались. Еще вчера поставив палатку из сумки, подкрепив ее деталями местной флоры, мастер-на-все-руки Дюпен заканчивал с деревянным причалом около своей палатки. В его мыслях было достроить целый мост на другую сторону озера, однако даже если срубить все деревья поблизости, не хватит ни ресурсов, ни времени. Поэтому свой полу-причал блондин решил использовать для изучения фауны водоема. Светящиеся рыбы плавали медленно, размеренно. Торопиться им было некуда. Редкий стрекот крабьих панцирей отгонял их подальше от берегов, в остальном же скорость их плавания напоминала улиточный спринт. Наемник предположил, что раз ни один вид обитателей пещеры не ест эту рыбу, значит ее есть не стоит и ему. Припасов, в любом случае, оставалось еще на пару дней, а в крайнем случае, можно потратить лишний день и сгонять туда-сюда в ближайший городок.

Артур писал в своем фолианте, начав с конца, уже дописав несколько страниц. Голубые глаза мужчины иногда равнодушно перемещались по округе, пытаясь в освещаемой лишь флуоресцентными грибами темноте высмотреть спящих членов экспедиции. От страдания абсолютным бездельем, боевой маг решил составить краткий портрет каждого из запомнившихся ему людей и нелюдей. Кого-то он считал бесполезным, кого-то пушечным мясом, кого-то уважал и восхищался, кому-то был благодарен. Первых и вторых, разумеется, было больше, чем третьих и четвертых. Дюпен вычерчивал стилосом имена, а также пририсовывал краткий портрет исходя из тех черт, что впились ему в память. Это, кстати, было хорошей тренировкой ума.

Прервавшись, Артур глянул на вещи, что сушились у костра. Бой с гидрой не столько заставил наемника попотеть, сколько побывать в воде. Дюпен улыбнулся, что бывало не часто. Подобное одиночество и тишина были ему по душе, вкупе с красивым окружением. Однако улыбка длилась не долго, очередной приступ боли в плече, проткнутом трехглавой тварью, дал о себе знать. Беспокоить жрицу второй раз Артур не стал, решив, что она и так сильно намаялась, исцеляя сорвиголову-алхимика. Наемник попытался встать, но вышло у него это не ахти. Упав на здоровую правую руку, он дополз до палатки и, улегшись спиной к деревянному каркасу, полез в спальный мешок. Там он решил держать взятые с собой зелья. Оторвав зубами пробку одной из склянок, Артур половину выпил, а другую вылил на с ночи приготовленную марлевую повязку. Смочив розоватой жидкостью ткань, маг аккуратно положил ее на место укуса и глубоко вздохнул, закрывая глаза. Припарка стала щипать, от чего лицо блондина сжалось в беспокойном подавлении боли, однако это лишь значило, что она начала действовать. Уже раздумывая о том, как улучшить свою защиту без прибегая к помощи мана-щитов, Артур Дюпен провалился в сон.

***

Холодный пот всегда выбивает из полусонной колеи. Неприятный, липкий, делающий кожу слишком чувствительной, из-за чего любое прикосновение стороннего предмета заставляет испытывать дискомфорт и раздражение, а любое дуновение даже маленького ветерка прошибает до почек, как альтеракский ветер в холоднейшую из ночей. Дюпен привык к холоду, но в купе с неудобством не смог ему сопротивляться. Кроме того, что-то шевелилось в воде. Вряд ли то была еще одна гидра, уж слишком водоем мал для нее. С закрытыми глазами, блондин подхватил клинок и, похрамывая, добрался до причальчика. В воде плавали синие огоньки и совершенно отсутствовала рыба. Крабы тоже куда-то уползли, оставив водоем беззвучным и опустошенным. Лишь несколько флуоресцентных, очевидно, разумных и неслучайных огонька плавали от одного края до другого, иногда выписывая необдуманные пируэты прямо посреди водной глади. Наемник упал на колени, роняя клинок. Малая часть людей его народа, к которой относился и сам Артур, верила в духов стихий, поклонялась им. Для Дюпена не было сомнений, в этом водоеме живет дух воды, иного объяснения не пришло магу в голову. Блондин заговорил что-то, в полголоса, скорее для самого себя, нежели для нежданного гостя. Огоньки продолжали плавать, но теперь, приближаясь к наемнику, задерживались у него, нарезая круги под причальчиком.

Босой человек, касаясь лбом деревянного настила, молился духу. За все это время он так и не открыл глаз, правда, мысль об этом выбила из него дух, заставляя почувствовать острую боль в груди. Дюпен пытался дышать, но ничего не получалось. Его голова тянулась вверх, пытаясь выцепить хоть каплю воздуха, но будто бы кто-то стоял прямо у него на горле, наступая так плотно, что сама глотка заболела от напряжения.

Артур открыл глаза, подорвался вверх и... проснулся. Наемник ударился головой о деревянный каркас палатки, затем почесал место удара. Голубыми глазами осматривая поверхность воды, вновь населенную рыбой, крабами и жуками, маг машинально коснулся больного плеча с припаркой. Рана от зубов все еще была на месте, хоть и начала заживать быстрее. Но боли не было. Совершенно. Дюпен уставился в воду и просидел так с полчаса. Ничего не происходило.