Страх.

Страх — естественное состояние для человека, кем бы он ни был: грозным солдатом на службе Гилнеаса, авантюрным наемником, простым рабочим или морским волком. Не исключением является и люди, внешне лишенные каких-либо проявлений эмоцией. Такие, как Хориан «Графит» Фрей. 

Чего может бояться наемник с немалым опытом за плечами, человек, готовый взяться за убийство насильника, слизня и василиска? Смерти, подступающей коварно и неожиданно, грозящей забрать его в свои цепкие объятия? Осознания, что ответы ускользают от него, как добыча уходит от охотника? Гнетущей пустоты внутри своей души?  

Все гораздо прозаичней. 

Очередной хмурый день Темной гавани и не думал радовать жителей портового городка греющим лучиком солнца. Стояла духота — предвестник долгой грозы. Люди прятались по домам, спешили в таверну, дабы поделиться новостями, обсудить слухи и пустить еще одну байку.  

В надежде раздобыть любую информацию о вещах, услышанных им от Флинда, «Графит» следует в теплое заведение и натыкается на незнакомца в проходе. Тот, заметно нервничая, рассказывает о неком происшествии в порту, связанным с алхимиком Диксом, и, как следователь, Хориан вполне мог ему помочь. Интереса ли ради, или тому причиной банальная скука, но Фрей следует за незнакомцем прямиком до заброшенного дома в порту. 

Ловушка, сработавшая до этого три раза, подействовала и сейчас. Стандартная схема: пока незнакомец судорожно и упорно ломится в закрытую изнутри дверь, его напарник эффектно появляется из-за спины, бросает несколько лишенных глубинного смысла фраз, и в это время  первый втыкает шприц с мутным содержимым новой жертве. Так было и сегодня. Хориан, это закономерно, отвлекся и не успел среагировать на быстрое движение его проводника. Дрожащие руки подвели. 

«Графит» свалился наземь тяжелым грузом. Картина перед глазами размывалась, яркие желтые искры закрывали взор. Прошло долгих семь секунд, прежде чем все это закончилось. 

Прошло долгих семь секунд, прежде чем «Графит» получил возможность исправить былые ошибки. 

Сон перенес его в не существующую и не способную существовать вовсе деревню. И тут-то начались странности: тридцатилетний «Графит» смутно подозревал, что картина вокруг него не  может быть настоящей. Вполне вероятно, на этот раз недоброжелатели ошиблись с дозой. 

Так или иначе, стоял он на пороге умирающей деревни. Своими глазами наемник видел последствия страшной эпидемии: повсюду ползали черные крысы, лежали тощие, обкусанные трупы, насекомые заполоняли все свободное пространство вокруг, те немногие, кто еще не умер, дергались в конвульсиях. Наемники, охраняющие деревню, выполняли свои обязанности как следует — убивали и крыс, и тех, кого уже нельзя было спасти. 

Краем глаза Фрей примечает процессию слева от себя. Как оказалось, люди винили ее — ведьму — во всех своих бедах. Совсем скоро некто Сьюзен Фолл запылала, а жители изумленно глядели на страдания умирающей девушки. В том числе и Графит. 

Один из участников проговорился о связи ведьмы с молодой женщиной и четырнадцатилетним парнем, что переехали в их деревню совсем недавно. Заинтересованный — и не без оснований — «Графит» вместе с добрым человеком доходит до указанного дома и переступает через его порог. 

То, что он находит внутри, ставит все на свои места. 

Мари Фрей и Адам Фрей ожидали его. Живые. Не затронутые ужасами войны. На лице Графита проскользнула улыбка. 

Счастье длилось недолго, и «Графита», вполне вероятно, охватил ужас. В дверь постучали. Это могло значить только одно… 

Ему давили прямо на сердце. 

Оживленный событиями, наемник приказывает своим близким спрятаться и не вылезать. Сам же он в это время спускается вниз, берет в руки ружье и направляет его на закрытую дверь. 

«Фрей! Открывай, Фрей! Не тому человеку ты дал себя сопровождать!» 

Наемник спустил крючок, и пуля, пробив дверь, влетает кому-то в грудину. Затем он поднимается обратно к Мари и Адаму, открывает окно и зачем-то выпрыгивает добивать двух бедолаг, испугавшихся выстрелов. 

Пока он был занят битвой — недоброжелатели проникли внутрь. «Графит» стрелой понесся в дом, перебил двух бандитов, вставших у него на пути, поднялся и… опоздал. Опять. 

Четверо бандитов и их предводитель уже заканчивали свое дело. Обмякший труп Мари распластался на полу, Адам, едва живой, смотрел из-за угла. Подобный эпизод уже происходил с Хорианом Фреем, однако он никак не мог вспомнить детали. Вспомнить, где же он ошибся. 

Опустошенный, он вступает в бой, забирает двух разбойников, вонзает нож прямо в сердце их вожака и ощущает свою беспомощность, ведь тот даже и не думал падать. Булава берет свое — «Графит» падает и теряет сознание. А история повторяется: недруг забирает Адама у него из-под носа и уходит, избив самого Хориана до полусмерти. Он никак не мог этого изменить. Все предопределено. 

Неясно, сколько прошло времени — час ли, два, или всего семь секунд. «Графит» встает, направляется к мертвой жене. Он вновь потерял все, что держало его в этой жизни… все, кроме Адама. И за эту последнюю ниточку следовало побороться. 

Полный решимости, Хориан Фрей пьет зелье, ускоряющее метаболизм, берет свое ружье и спускается вниз. Уже готовый вдохнуть свежий воздух в свою грудь, он чует трупный смрад. Смерть пришла в эти опустошенные, как сам «Графит»    , края. И немногочисленные жители оборонялись от ее вестников — безмозглых трупов. Символизм? Не исключено.  

«Графит» помогает наемникам прорвать заднюю линию обороны и избавиться от трех немертвых. Единственный оставшийся в живых на справедливый вопрос о причинах всего этого отвечает, что пораженные болезнью люди начали восставать сразу после того, как неизвестные в красных масках покинули деревню вместе с четырнадцатилетним пареньком. 

Хориан Фрей, отец Адама Фрея, шел ему на выручку. Ливень лил как из ведра. Дорога напоминала месиво — и именно по этому месиву ему предстояло пройти. И он шел. До тех пор, пока что-то его не остановило. 

«Остановись. Отдохни. Он подождет. Он привык ждать» - шипящий голос зашумел в голове, причиняя сильную боль. 

Затем появился Адам. Рядом с существом — это было именно существо, а не человек, потому что таких жестоких людей не существует — стоял насильник по имени Хорик. Он уже встречал его, однако не мог вспомнить. Да и сейчас было важно другое: контрабандист разбежался и ловким движением руки отрубил парню голову. 

Удар в сердце. Всеми оставленный, всеми брошенный, с прорвой вопросов, Хориан обессиленно пополз к трупу сына. Но даже труп убегал от него. Хорик и мальчик исчезли, оставляя лишь дорогу и голос в голове. 

«Путь окончен. Остановись здесь. Не теряй еще больше...» 

«Графит» не сдался. Если бы он бросил все, то повторил бы ошибку. Упустил бы сына. Он сделал выбор. Идти, а не лежать. Продолжить путь, а не бросить все на половине. 

«Тебе их не догнать. Все кончено» 

Метров через сто Хориан увидел девушку и огромного слизня. И этого слизня он знал, отдаленно помнил. Но так ли оно важно? 

«Смерть — это только начало. Оставь их» 

 Слизень пожрал Мари в мгновение ока. Страшная, незавидная смерть.  

«Куда ты идешь? Зачем ты идешь? В этом нет смысла. Все предопределено. Они мертвы» 

«Прошлое ник-когда не отпустит меня… я должен б-биться...» - пробурчал раздавленный Хориан.  

Бился ли он? Определенно. Он бился, задаваясь вопросом — почему? Почему это происходит с ним? 

«Я ничего не делаю… ты мучаешь себя сам. Воспоминаниями, отблесками прошлого, несбывшимися мечтами и неосуществившимися надеждами» 

Каждый шаг по размытой дождем дороге давался с трудом. Но все еще давался. Не воспользоваться этой привилегией наемник не мог. Это был путь в один конец — и славно. 

«Адам Фрей умер из-за твоей глупости. Мари Фрей мертва. Больше нет ничего. Ты заблудился. Заблудился в лесу. Окончательно. Бесповоротно. Все потерял. Так зачем терять еще больше?» 

«Он жив… я чувствую… не ври мне» 

Хориан Фрей увидел, как знакомый и одновременно не знакомый василиск разрывает на мелкие крупицы Адама и Мари. Голова мальчика покатилась к отцу… и исчезла. 

«Смотреть, как твои близкие умирают раз за разом… осознавать свою беспомощность… разве это легко? Остановись. Остановись сейчас» 

«Когда у тебя забрали самое дорогое, остается либо идти дальше, либо умереть...» 

«Эта дорога приведет в пустоту… отчаяние тебя не оставит. Позволь ему проникнуть во все твое нутро. Откинь прошлое. Есть только будущее, и оно тебя не порадует» 

 Последний удар в сердце. Гоблин Дикс, алхимик из Темной гавани, обнимал Адама Фрея и называл его… сыном. 

«Ты ведь не бросишь меня, отец? Не оставишь, как тот?» - спросил четырнадцатилетний парень своего настоящего отца. Гоблина-отца. 

«Никогда, сын мой» - твердо ответил он. 

«Спасибо, отец! Я знал! Всегда знал, что ты придешь за мной! Не сдашься!» 

«Иначе я не мог» 

«Графит» забился в конвульсиях.  

«Я уже и так пуст» - проговорил наемник, глядя на терзающую душу сцену. Это был конец. Или нет?.. 

Фрей старший пополз дальше.  

«Чернила заканчиваются, наемник. Ты заблудился и уже ничего не исправишь» 

Хориан лицезрел себя. Лучшего себя. Видел он и Мари Фрей, видел и сына. Все трое стояли с теплыми улыбками на лицах. 

«Ты бы не оставил меня, правда? Меня и Адама? 

«Никогда, - сказал он живым, таким отличающимся от настоящего «Графита» голосом. - Ведь ради вас я и живу. 

«Не оставляй меня вновь, отец...» 

«К сожалению, я глуп, сын. Мой удел — бежать за отблесками прошлого. Все это лишь сон. Хороший сон. Лучший. А сейчас я проснусь и вновь увижу пустоту» 

Все исчезло. Опять. 

«По тебе скорбит небо. Оно пытается донести до тебя очевидную истину: повернись. Начни новую жизнь». 

Капли дождя разбивались о лицо наемника. Сколько это длилось? Час? Два? Семь секунд? Безразлично. Имеет смысл лишь то, что никакой новой жизни нет. Есть только «Графит», и он находился здесь. Опустошенный. 

«Тебя ждут одни неудачи. Мари Фрей мертва. Адам Фрей мертв. Что ты для них, если не можешь спасти даже здесь?» 

Хориан Фрей собрался с силами и поднялся на ноги, ощущая себя более живым, более здоровым. Путь близился к концу, и он уже видел небольшое надгробие на возвышенности, уже вчитался в аккуратно вычерченное имя — Мари Фрей. Изуродованная возлюбленная явилась пред ним, прося вернуть сына, прося довести все до конца. Прося не оставлять его. 

Так же скоро, как она появилась, женщина исчезла. «Графит» пошел дальше, осведомленный о неком страже, что преграждал путь к злоумышленникам. Стражем оказался не кто иной, как исполинский, изуродованный паук. По его словам, он пускал только людей, а Хориан слабо походил на человека. Паук выбрал странный способ проверить его человечность — загадки. 

«Безмолвный страж у меня на пути 

Не дает мне к другу пройти.   

Он стоит, прозванный именем гордым,   

А за ним — мрачные люди, темные порты.   

Действительно друг? Неведомо мне.   

Позабыл он давно о моей стороне,   

Закрывшись стражем в дождливой черноте.   

Что за страж и как зовут друга?»   

«На моих землях создавалось величие. Величие, ставшее ответом на страшные действия. Это величие не затмилось и по сей день, однако некоторые отрекаются от него. Один закрылся стражем и плетет интриги. Другой погрузился в хаос. Кто я и что за величие создавалось на моих землях?»   

«Эта сеча затронула всех, кроме одного. Бедолага умер раньше, однако дело его жило  и привело к созданию уже упомянутого величия. Что за бедолага и что за сеча? 

Стоит  отметить, что загадки изрядно потрепали нервы «Графиту» после всего пережитого. Он отвечал рассеянно и медленно, чуть не потеряв все попытки на первой же и воспользовавшись правом подсказки. Тем не менее, правильные ответы — стена Седогрива и Гилнеас, Лордерон и Альянс, Штормград и Вторая война — позволяют ему пройти и закончить эту историю. 

Хориан Фрей попадает в разграбленное поселение и встречает сына рядом с недоброжелателями. Их лидер предоставил старому наемнику два варианта развития событий: наемник либо дает сыну избить себя, тем самым умирая и давая жизнь сыну, либо сам избивает сына и спасает их обоих.  

Судя по всему, «Графит» выбирает второе. Адам Фрей спускается, завязывается драка. В голове отца назревает план. Когда мальчуган бьет его по мужскому достоинству, «Графит» протягивает ему нож, дабы положить всему конец. И конец был положен: сообразительный сын быстро понял, что к чему, и бросил нож назад, в вожака банды. Хориан в это самое время избавился от другого бандита, подхватил сына и побежал куда глаза глядят. 

«Уб… ить… их...» 

Они бежали долго. Не сразу Хориан заметил, что картина вновь начала размываться. Все закончилось хорошо? Это неважно. Искры затмили его взор. 

Кошмар, который при определенных обстоятельствах стал весьма хорошим сном, оборвался. Появился он — Хориан «Графит» Фрей, постаревший следователь Темной гавани, разыскивающий своего сына. Появились сильная головная боль и тошнота. 

Так чего боялся бывалый наемник? Потерять семью. И этот страх не думал отступать по своей воле. 

Победил ли его «Графит»? Это спорный вопрос. Да, в каком-то смысле он вышел победителем: возможно, спас сына, повстречал Мари. Но это было далеко отсюда. Это было самовнушение, усиленное наркотиком. Это было фантазией. На деле же Адам Фрей все еще оставался пропащим… на деле его давно уж нет среди живых. Однако Хориан Фрей уверен в своих силах и в том, что когда-нибудь, волей-неволей, он найдет ту самую единственную ниточку, связывающую его с жизнью.  

Совпадут ли его надежды с реалиями жизни? Покажет время. 

Сейчас же Хориан Фрей, следователь Темной гавани, встает и делает первый шаг.