Тодд
«Смерть — вовсе не конец, а цель, и потому, как только пройдена вершина жизни, начинается жизнь, направленная к смерти.»
На некоторых стенах домов или улицах Гилнеаса висят обшарпанные, выцвевшие и порванные листовки:
"Разыскивается: Суинни Тодд, уроженец Гилнеаса, возраст 32 года, черные, как смоль, волосы, часто меняет прически (наверняка это связано с его профессией и косперацией), среднего роста и телосложения, обычно одет в коричневый фрак с такого же цвета цилиндром. Из особых примет изумрудные, но отсутствующие глаза, пара бритв на поясе и небольшой саквояж. Разыскивается за возможное убийство и сожжение людей вместе с их имуществом. Всех, кто имеет хоть какую-то информацию об этом человеке, просьба обратиться в соответствующие органы."
... Давно я не встречал в этой глуши путников. Да и одет он странно: лесного цвета доспехи, резной дубовый лук, дорогой колчан... Как будто искал меня...
- С Вами все хорошо? - проговорил человек в капюшоне, оторвав меня от раздумий.
- Да, все... Все хорошо. Просто немного задумался. Не хотите выпить настой из свежих трав и шишек?
- Нет, спасибо... Лучше расскажите мне свою историю. Мне очень интересно, как вы попали в такую глушь... Живете один, вдалеке от всех...
Человек что-то продолжал и дальше, но я уже его не слушал. А это небо... Прекрасное звездное небо! Ни одного облака, только множество мерцающих холодным цветом огоньков... Холодным , безжизненным светом, красивым, но мертвым...
- Ну так что? Расскажете свою историю? - в очередной раз прервал меня мой гость скрестил руки на груди, ожидая моего ответа.
- Эта история началась давно, настолько, что я еще не помнил себя... Началась она с предательства, криков, смерти, боли... Ей она и должна закончиться.
Про свое происхождения я знаю только по рассказам и слухам, да и по истории от одного священника из города. Как я узнал намного позже, через многие годы после ухода из города, они были правдивы… И от этого еще больше закипала ненависть к этому миру, боль от пережитого становилась все острее. Родители мои были… Родственниками, братом с сестрой. Они настолько полюбили друг друга, что никто им не нужен был... Родители , как только узнали об этих отношениях, сразу же выставили их из дома, дабы не позорить свой чистокровный род. Но они смогли прожить без средств своих родственников, которые только проклинали их, сделали небольшой капитал, купили дом вдалеке ото всех и жили в мире и согласии… А потом у них появился сын, то есть я, - немного переведя дух, я продолжил, - Они никак не могли нарадоваться свои «творению», лелеяли его и не отходили ни на шаг… Но мой отец, имя которого кануло в летах, решил обвенчаться со своей ненаглядной супругой… Это была их роковая ошибка. Как только они пришли в церковь и изъявили свое желание, их с криками и угрозами выгнали оттуда, так как такие барки считались и считаются порочными и оскорбляющими род человеческий…
От этого рассказа мои нервы стали сдавать, дыхание стало учащаться, а сердце билось как сторожевой колокол при вторжении врага. Немного переведя друг, сглотнув комок в горле, продолжил:
- Но беда не приходит одна… Один из местных прихожан услышал причину этого шума и вышел из церкви… Этот день стал роковым для моей семьи, для меня… Разгневанная толпа ворвалась в мой отчий дом, за волосы вытащила моих родителей на улицу, облила мазутом, при этом избивая палками и кидая в них камни… И сожгла, сожгла заживо! Меня спасло лишь то, что я лежал в кроватке и спал, не издавая особых звуков… Какая-то из добрых старушек увидела меня и не стала придавать огласке мое нахождение, а завернула в старый фартук и вынесла из этого проклятого места, положив на порог приюта. Как рассказывала смотрительница, лил сильный дождь… Будто бы само небо скорбило о моей потере… А потом грянул гром и молния, которая, как выяснилось позже, ударила в дом и сожгла его дотла… Олицетворяя то, что у меня больше нет дома, крова, семьи… Я остался один, совсем один…
Мои мысли полностью поглотили воспоминания, возможно, мой собеседник мне что-то говорил, но я его не слушал, прокручивая фрагменты жизни, уткнувшись в огонь.
Огонь... Одно из самых прекрасных и самых жестоких явлений. Так грациозно, так ласково они переливаются в лучах солнца, принося умиротворение, ртеск которого навевает воспоминания о былом... Но это необузданная своевольная стихия, способная в один миг проглотить то, что тебе дорого, то, что ты больше всего хранил, любил и лелеял... Мне сразу вспомнилось пепелище дома, на которое я вернулся, узнав, кто я на самом деле.
От него остался лишь фундамент, из которого тут и там торчали куски стен, обвалившаяся и полуразложившаяся от гнета дождей и самого страшного явления на земли - времени. Тут даже рыжие языки уступают ему по разрешению: физическому и моральному. Кто сказал, что время лечит? Оно просто закрывает раны, после чего открывает их с новой силой, показывая истину того, что произошло.
Коснувшись золы пепелища, я стал медленно, почти крадучись пробираться глубже, осматривая все вокруг. Вдруг под моими ногами что-то щелкнуло. Думая, что это начал трескаться пол, я начал медленно двигаться назад, почти не дышав. Через несколько шагов я остановился: скрипа больше не было. Началась война здравого смысла с интересом посмотреть, что же это было на самом деле, в которой победило второе. Нагнувшись, я стал разгребать пепел в том месте, где находился след от моего ботинка. Через несколько копков мои руки уперлись во что-то холодное и крепкое. Откинув лишнюю пыль, перед моими глазами предстала довольно большой бритва-кинжал, с опаленной ручкой из , по видимому, бывшего дуба, небольшими сколами на клинке и потертостями на его тыльной стороне. "Это был кинжал отца..." - промелькнула мысль в моей голове. Засунув его себе за пояс, стал продвигаться вперед. Я увидел... Детскую кроватку, которая почему-то так хорошо сохранилась. Подойдя к ней ближе, слезы потекли их моих глаз. Все могло быть иначе, довольная и сытая жизнь с родителями... Но ничего уже не вернуть, все кончено.. мои слезы падали на пепел, который прогибался под ним, оставляя отверстия, похожие больше на следы от ожогов... Ожогов души. Но одна соленая капля не пробила пепел насквозь, лишь коснулась пепла , открыв что-то блестящее и серое моему взору. С покрасневшим лицом и вздрагивающим носом я сел на колени и стал медленно счищать корку золы с предмета, оказавшегося ничем иным как закованным в серебро портретом со створкой на передней части. Раскрыв ее, я увидел лица родителей... Тех, кто погибли за свою любовь. Картинка немного потрепалось, но в ней все равно были прекрасно видно черты их лиц. Прижав медальон к груди, я прошептал: "Мама... Папа... Я... Я не подведу Вас... Я... Я отомщу". Выбравшись с пепелища, я снял с пояса бритву, которую нашел там, взял ближайший камень и, сидя на земле, стал снимать корку металла, вырисовыя слова. Через минуту на клинке красовалась "гравировка": Кровь за кровь, прах к праху". Повесив его обратно на пояс и положив портрет за пазуху, я стал удаляться от моего бывшего дома. "Теперь я знаю, кто я на самом деле" - прошептал сам себе и стал твердой поступаю снова идти в мир лжи, лицемерия и смерти.
Ох, эти сны... Пережитки прошлого... Появляется ощущение, что я пережил все эти события, отчего меня снова бросает дрожь. К примеру можно вспомнить одну из моих "обычных" ночей в лесу рядом с Гилнеасом, когда на меня была объявлена охота. Помню как сейчас...
"... Это была темная дождливая ночь. Я нашел себе небольшое укрытие в пещере недалеко от водоема. В моем саквояже были лишь скальпиль, бинты, лечебные зелья и нить с иглой (впрочем, в данный момент времени его содержимое не очень-то и изменилось). В небольшом походном костре догорали угли, а после нескольких дней погони мои ноги болели и ныли. Проделав небольшие усилия, привстал и небольшим куском материи накрыл золу. Наступила могильные тишина, которую изредка нарушали раскаты грома и крики вдалеке... Но вдруг совсес рядом раздался треск ствола дерева, а за ним шаги по мокрой, но все равно хрустящей траве. Это могло означать: за мной пришли. Задержав дыхание и спрятавшись за небольшой замшелый валун, я достал две бритвы с гравировкой в виде царапин на лезвии, которые гласили: "Кровь за кровь, прах к праху" и стал ожидать своих "гостей", которые даже не пытались скрыть свое присутствие. Снаружи, у самого входа, послышался щелчок кремневого замка, после чего уже злорадный смешок. Резко выскочив, я воспользовался эффектом неожиданности и схватил одного из них за кожаный нагрудник и побежал к выходу, прикрывая его тело своим. Как только свежий ночной воздух коснулся моей кожи и наполнил мои легкие, я легким движением руки подрезал ему сухожилия на одной из ног и бросился бежать. Мне не важно было куда... Была только одна цель: выжить. За спиной раздаздавались проклятия, а на лезвии чувствовалась свежая теплая кровь. Грянул ружейный залп, после которого я почувствовал нестерпимое жжение в плече. Один из них все же попал, стреляя наугад, но времени стонать и корчится не было. В то время как они заряжал мундштуками пули, я все больше и больше растворялся во тьме ночи. После десяти минут бега стало понятно, что они потеряли меня из виду и на дальнейшее преследование даже не расчитывают. "Вот и славно, - подумал я, - будет время привести свое плечо в порядок". С животным шипением я стянул с себя пробитый пиджак и залитую кровью жилетку, достал верную бритву и начал ковыряться в ране, засунув в рот небольшую дубовую ветку, лежащую неподалеку. Как хорошо, что с рождения у меня был невысокий болевой порог. Применив навыки в лечении колотых и других ран , я вытащил небольшую свинцовую пулю, которая превратилась в изуродованный сжатый комочек, сразу же после облил одним из отваров и замотал бинтом, постепенно теряя сознание. Так я и уснул на этом камне, в разорванной рубахе и с верной подругой в руке..."
Как хорошо, что все это уже позади...
Комментарии к данному материалу отключены автором
Ушёл на дмун. Не ищите меня в этой нобловской помойке блять.
