Кавендиш Скотт

Портрет

Личность куется на войне, а не в миру - кто бы что не говорил. Только в бесконечных сражениях средь свиста стали и криков соотечественников приходят к человеку осознание, ощущение мира вокруг себя и, по итогу, его принятие. Это и случилось со священником из гилнеасской провинции, добровольцем вступившим в "светлое" воинство Альянс в войне против "темных" полчищ Орды. На войну ушел молодой человек, истово верующий в добро, а вернулся мужчина с полным осознанием жестокости окружающего его мира и несправедливостью судьбы.

Облаченный в стеганный доспех, он шел в одних рядах со своей "паствой" - такими же солдатами, что и он. Разве что, церковный сан и близость Света ставили его на ступень выше в глазах рядового бойца. Его речи были пропитаны искренней добротой, любовью ко всему человеческому. Он не делил людей по принадлежностям к тому или иному королевству, полу, месту в обществе - все для него были равны, ибо все равны пред Светами. Нередко услышишь подобную фразу от священника, не так ли? Нередко Кавендиш обращался к выше стоящим командирам не по чину - по-простому, по-приятельски. Не каждому подобное была по нраву, но большинство свыклось. На счету Кавендиша немало битв, а вместе с ними - и тысячи молитв. Он благословлял оружие, пищу, читал молитвы пред боем и после. В своем полку Кавендиш был единственный жрец и могильщик - сколько же славных ребят полегло в могилы, сколько жен осталось без мужей... Жрец не запомнил цифры. Честно говоря, он не запомнил даже их имена. Об этих людях, точнее, о бренных оболочках, в которых существовали души, уже никто не вспомнит, кроме родных и близких. Но их души будут вечны, и во смерти, возможно, Кавендиш еще встретит их. Улыбнется им в ответ и будет слушать байки со всех уголков земли. То были его мысли, когда он хоронил этих ребят...

Все же, за годы войны, Кавендиш малость потерял свою удаль, былую доброту, выпирающую из, тогда еще, юной груди. Он стал черстветь, замыкаться в себе, все чаще придавался сомнениям, размышляя на тему того, что он мог сделать, чтобы его соратники сейчас были рядом. Живые и невредимые. Его молитвы продолжали крепить людей, но в бою он уже не был их идолом. Появились величавые паладины благородством своим затмевающие всякого жреца; да и в полку прибавилось священнослужителей, оказавшихся харизматичнее Кавендиша, молодых и не нюхавших пороху. В них бурлила юность, а он... Война его состарила. Он и сейчас в свои тридцать выглядит на все сорок. Кавендиш чувствовал, как его связь с былой паствой угасает. Все чаще они предаются алкоголю после важных побед, блудницам и азартным играм. Когда-то и Кавендиш это любил (Свет ведь не запрещает подобного), но сотни погубленных душ, и пусть он не виноват в их смертях, однако был он им свидетель, лежали тяжких бременем на его груди.

Сложно сказать, что сталось бы с Кавендишем, не повстречай он еще в начале войны старого жреца, такого же боевого клирика, как и он. Старый жрец указал ему путь, смысл в жизни. Рассказал об учениях Натали Селин, балансе между Светом и Тьмой (позднее ее назовут Бездной), о том, что в каждом человеке есть доброе и злое начала, и что поистине силен тот, кто от обоих истоков берет самое лучшее, оставаясь балансировать на скользкой грани. Старик научил его обуздать свои недобрые качества (такие как жестокость, гнев), использовать их во благо себя и мира, а не терзать себя ими; научил тому, что и сострадание, и безмерная любовь ко всему сущему должна быть умеренна, а не достигать апогея абсурда. Но на вопрос "зачем нам жить" старик ответить не смог, но все же фраза его запомнилась гилнеасскому жрецу: "Пока ты жив, старайся не думать об этом. После смерти все мы предстанем пред Светом или, хотя бы, Тенью, отбрасываемой им, и осознание жизни само придет к нам. А до тех пор делай то, что у тебя выходит лучше всего - совершенствуйся и не забывай о других."

Теперь, когда война закончилась, Натали Селин погибла, а большинство ее последователей преследуют или паладины Серебряной Длани, или ищейки Кирин-Тора, у Кавендиша не осталось иного выбора, кроме как скрываться в многострадальном Альтераке, куда не может добраться самая страшная из бед последователей Селин - Аметистовая Цитадель.

Powered by Froala Editor