Прошло около полутора дней с того момента, как рыцарь был дороге. Его босые ноги ныли и болели от мозолей. За время пути лицо обросло короткой бородой, а взъерошенные волосы спадали на глаза. Поднимаясь по тропе через горный перевал, паладин увидел наконец огни поселения.

Годмунд Тард никогда прежде не бывал в деревушке с мрачным названием "Гробница". Он посмотрел замшелые каменные стены старой церкви, сжимая посох до скрипа. Он пока так и не решился войти. Глубоко вздохнув, экс-паладин начал подъем по лестнице. Он казался вечностью, хоть храм и насчитывал не более десяти ступеней. Склонив голову, паладин наконец через силу прошел в еще открытые старые ворота. Через витражные окна проникал лунный свет, окрашенный разноцветными стеклами. Он падал в центр храма, где красным кирпичом был выложен символ Святого Света, окруженный таким же алым кругом, этаким нимбом. Жрец преклонных лет встревоженно обернулся, оторвавшись от чтения перед алтарем. Не отпуская книги, он спустился с небольшого возвышения у центрального, самого большого окна, небольшими шажками посеминив к человеку в потрепанной робе. Стоящий перед ним сутулый и чем-то очень опечаленный человек оказался паладином. Годмунд говорил, ничего не тая. Жрец с сожалением положил руку на плечо рыцаря, а затем на лоб, проговорив слова благословения. А затем неспешно удалился, оставив паломника один на один в эту нелегкую для того ночь.

Паладин медленно приблизился к алтарю, не отрывая взгляда от центрального окна, в котором ярко-жёлтым стеклом был изображен такой же символ Света, как и на полу. Опираясь на посох, паладин встал на колени.

Вопросы, вопросы роились в голове. Почему Свет оставил его? Он лишь стремился защитить тех, кто находился рядом. И кого он обязан был защитить. Но всё же, по его вине погибли люди. Возможно не невинные, но люди. Годмунд сдержал рвущийся наружу хрип. Он положил посох рядом, скрестив руки перед собой. И скривился от боли, сильно сжав перебинтованную правую руку, которую обожгло пламя, отрезавшее путь в ту проклятую шахту.

Годмунд молился в пол голоса, но даже так его слова слабым эхом разносились по каменному храму. Холодно и звонко, словно лёд. Словно, слова доходили до того, к кому были направлены. Но в них не было того, что Свет хотел услышать. Истинное искупление, принятие ошибки, совершенной верным последователем. Сломленный рыцарь простоял так несколько часов. Над лесами Серебряного Бора уже слабо пробивались первые лучики рассвета. Тишину, нарушаемую лишь шепотом молитвы, разорвал внезапный крик.

- Нет! - Вопль донесся до ушей паладина за мгновение до того, как в двери церкви влетела напуганная девушка, что-то прижимающая к своей груди. Годмунд увидел в руках несчастной ребенка. Мальчику было от силы лет шесть. Он обвис в руках матери бессознательно, опустив тонкие ручки. Рыцарь сорвался с места быстро направившись к той. Почти достигнув девушки, паладин содрогнулся. Ужасающий звук стеганул по ушам. Звук спущенной лебедки арбалета. Остекленевшие глаза девушки впились в паладина. Она сделала еще несколько шагов, упав на колени. Годмунд подхватил ту, аккуратно опуская на пол.

Не успев сделать что-либо, рыцарь увидел в распахнутых дверях храма троих. Ненавидящие глаза мужчин впились в теряющее силы тело женщины. Рослый лысый здоровяк, сжимающий арбалет, сплюнул.

- Попалась, ведьма. Думала, сможешь спрятать этого ублюдка в храме? Никто не поможет тебе. - Мужик стал, приближаться. Годмунд, не вставая, выставил перед тем руку.

- Не подходи. Это храм Света, и ты осквернил его! - Проговорил паломник,чувствуя, как пересыхает в горле. Без силы Света, направляющей его, он чувствовал себя слабым. Но не отступил. - Какое бы за зло тебя не вело сейчас - уходи. Эти люди под защитой.

- Прочь, сволочь. Эта шлюха отплатит мне за то, что понесла этого ублюдка от любовника. Я дал ей всё, а она отплатила мне изменой! - Выпалил лысый, разя алкоголем. Он снял с пояса внушительных размеров дубины, раскачивая ту в руке. Годмунд поднялся, сжав в руках посох.

- Не подходи! - Рыкнул через стиснутые зубы, встав между обезумевшим мужем и умирающей матерью с ребенком. Более он не успел сказать ни слова. Мощный удар рослого бугая разломил осиновый посох пополам, освободив путь к груди. Тело Тарда пронзила острая боль. В глазах засверкали пятна, но рыцарь остался стоять. Но целью ублюдков был не он. Лысый здоровяк прошел мимо, уже подходя к девушке. Двое других медленно приближались.

Годмунд развернулся. Он мог бы вступить в бой, но знал, что не справиться в одиночку безоружным. Даже если на шум прибежит стража. Она не успеет спасти несчастных. И он принял решение. Рыцарь прыгнул сзади к верзиле, направляя удар с локтя тому по уху. Замешательства оглушенного рогоносца хватило, что бы Годмунд накрыл своим телом все еще дышащую женщину и так и не приходившего в сознание ребенка. И вскоре прилетел первый удар. Паладин издал крик, который эхом пронесся по стенам церкви, уносясь через открытые двери. Следом посыпались другие удары. Ногами, дубинами.

Спасти, продержаться. Он вцепился в каменную плиту, не отпуская даже тогда, когда по пальцам пришелся удар палицы. Перед глазами плыли пятна.

"Свет, оставь им жизнь! Забери мою, но не дай умереть им на моих руках! - По щеке побежала слеза. Яркие искры от ударов вскоре обратились в тьму. Годмунд не знал, сколько она продлилась, это было невозможно написать. Но из тьмы слепящим всплеском родился Свет. Он полыхнул перед глазами, в голове зазвучал голос, отдающий тысячью колокольных перезвонов, чистый и воодушевляющий.

"Ты звал, и я пришел по твоему зову, Годмунд Тард. Здесь, в стенах этого святилища, ты свершил своё искупление. - Голос мелодично переливался в ушах рыцаря, проникая в душу. - Ты хочешь знать, почему силы оставили тебя? Почему тебя покарал Свет? - Словно чья-то рука коснулась мокрого от пота лба паладина. Она была не осязаема, но рыцарь чувствовал его каждой частицей сознания. - Он никогда тебя не оставит, рыцарь. Это твоя вера была подвержена сомнениям. Ты совершил неправильный поступок, отвернувшись от добродетели, обманывая себя. Стараясь защитить близких у тех копий, ты сам не спустился туда, чтобы спасти людей. Но теперь ты понял свою ошибку, вернувшись к Свету через этот поступок. Знай, где бы ты ни шёл - Он будет идти рядом с тобой. С сим встань Годмунд Тард, паладин Серебряной Длани."

Мощный взрыв отбросил лиходеев к стенам церкви, буквально приковав их. Волна была такой силы, что легко бы выбила витражи, но те остались невредимы. Человек в изодранной, залитой кровью робе, встал на колени, прижимая к себе девушку и дитя. Изумленные серо-зеленые глаза Годмунда лучились счастьем. На его глазах арбалетных болт истлел, окутанный потоками Света, оставляя лишь затянутую рану. Вихрь из лучей утихал, уходя в руки рыцаря. Свет возвращался к нему.

И когда последний луч Святого Света исчез в груди Тарда, в церковь проникли первые лучи восходящего солнца. Мать и сын открыли удивленные глаза. Перед ними на полу лежал израненный мужчина с угольно-черными волосами. За воротами храма уже были слышны крики сбегающихся людей.