Слывший знатным ленивцем и тем ещё разгильдяем Куртберт проснулся в преддверии важного события. Ранним утром он умылся водою из колодца близ Адамантиевой Башни под проливным дождем, но благо последний хотя бы освежал и быстро привёл в чувство полусонного юнца. Там он повстречал такую же ученицу, как он сам, которая поприветствовала мальчугана и принялась наблюдать за его умываниями — это, конечно же, была Аэр'Мша. Юный Морм вкратце поведал ей о своих намерениях отправится на одну из ферму подле Андорала, где должны были произойти ежегодные бои петухов в честь местного праздника; за сим кель'дорей было предложено отправиться вместе с Куртбертом и насладиться многообещающим зрелищем, да и отдохнуть от ученического бытия.

***

Путь был не слишком долгим и вскоре ученики очутились в нужном месте как раз перед началом празднества. Их встретил знакомый Куртберта, Кент, уже было заждавшийся гостей. После непродолжительного разговора троица направилась к месту, где должны были начаться состязания. Там собралось множество жадных до зрелищ людей, сгоравших от нетерпения лицезреть долгожданные петушиные бои, а перед ними стоял местный глашатай, которого именовали Филом. Последний горячо поприветствовал собравшихся и произнес одушевляющую речь в которой отметил важность наступившего праздника, берущего начало ещё с прошлых поколений. Толпа, среди которой были Аэр'Мша и Куртберт, ликовала.

Настала пора глашатаю объявить участников сего скромного турнира, где было названо имя товарища Куртберта — Кент. Но как же он мог не упомянуть чемпиона прошлых боев? «Гетц Нгоурл» — торжественно объявил Фил, отдавая почести лучшему птицеводу и по совместительству лесорубу, а также его боевому петуху. Затем глашатай обратил внимание возбужденной толпы на «бойцов» за своей спиной — на шестерых откормленных петухов; всё они были разные, как видом, так и размером. Но среди всех выделялся петух Гетца, который был крупнее своих противников раза в два, с перьями черного оттенка, подобно темнейшей ночи. Взволнованный люд уже было начал делать ставки, покуда Фил дал время хозяевам петухов подготовиться к боям. Кент же не терял времени зря...

Он увел Аэр'Мша и Куртберта подальше от столпотворения, долой от людских глаз. Затем он поделился своими соображениями насчет Гетца и его боевого петуха, уверив парочку учеников в том, что лесоруб каким-то образом обманывает всех и одержал победу в прошлом состязании не заслуженно; это Гетц и намеревался сделать сейчас, повторно став победителем. Фермер поведал, что прошлым вечером видел уходящего куда-то в леса Гетца со своим петухом, который был явно меньше, нежели сейчас. Молвил он ещё, что по ферме ходит слух, будто у чемпиона петушиных боев имеется брат, который является магом и трудится в башне андоральских заклинателей. Посему, зная что Куртберт что-то, но всё же понимет в магии, Кент стал просить помощи у чародеев, дабы они выяснили что именно скрывает подозрительный лесоруб. Не долго думая, гости сего празднества согласились помочь. Стало ясно, что петуха Гетца необходимо осмотреть и попытаться обнаружить следы использования магии или каких-либо чар. Но для этого необходимо было незаметно стащить животное из-под глаз того люда, который ожидал начала боев; стоит отметить, что Гетц тоже нуждался в особом внимании, но им охотно решил заняться Кент. Тем временем в голове представительницы высшей расы созрел весьма интересный план...

***

Эльфийка вкратце поведала своему напарнику о том, что успела изучить заклинание, позволяющее на непродолжительное время подчинить свой воле живое существо, в частности небольшое животное, что как раз подходило для данного случая. Но вместе с тем она сразу же нивелировала ликование Куртберта по этому поводу, который было посчитал, что дело в шляпе. Ведь кель'дорей не применяла это заклинание на практике, а посему рассчитывать на однозначный успех этой затеи не могла. Парочка разделилась, приняв на себя свои роли: Аэр'Мша должна была направить петуха к спрятавшемуся неподалеку Куртберту, а ему в свою очередь необходимо было осмотреть птицу. Эльфийка, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, подкралась к делающей ставки толпе и затаилась в кустах неподалеку, откуда было видно объект для будущего заклинания. Движения рук стали направлять энергию, разум при помощи маны стал воплощать в жизнь волю чародейки, а уста её произнесли заученное заклинание. С большим трудом она всё же совладала разумом черного петуха, но вместе с тем ощутила как в мгновение ока большая часть её магических сил израсходовалась; она ощутила себя стаканом воды, который разом осушил жаждущий пития странник. Глаза птицы засияли голубыми тонами, подобно свечению глаз Аэр'Мша, и по воле кель'дорай она зашагала к спрятавшемуся по другую сторону Куртберту. Но сияющие огоньки петуха привлекли внимание некоторых зевак из толпы, которые то и дело стали обсуждать происходящее; вскоре к ним присоединились и остальные. Светловолосый юноша, видя возникшую проблему с последующим риском обнаружения, замялся в поисках выхода из ситуации. Ему срочно нужно было что-то придумать, дабы потуги его напарницы не были напрасными. Скорее от нахлынувшей растерянности и нервозности, он схватил небольшую палку у ног и метнул её в одного из фермеров. Разразились изумленные крики, а после среди толпы воцарил жаркий спор, где обыватели стали винить друг друга в подобной шалости — люд отвлечен, дело сделано. Куртберт тихо хихикал от вида едва не дерущихся фермеров, которых пытался усмирить глашатай Фил, но мысль об успешном отвлечении толпы радовала его не меньше. Вскоре ведомая чарами Аэр'Мша птица добралась до юноши и он, взяв её на руки, поспешил определить магический след. И, к худу или добру, он действительно был. Такой небрежный, без малейшей попытки скрыть неумело сотворенное заклинание увеличения размера. Периферийным зрением мальчуган заметил напарницу, которая то и дело жестами рук давала ему понять, что она более не в силах довести петуха на исходную позицию. И вновь над безалаберным Куртбертом нависла проблема над решением которой он стал рассуждать. Решил парень проделать трюк, благодаря которому он несколько раз баловал себя чужими сладостями и питием в таверне — телепортацию. Для этого ему нужно было хорошенько постараться, ведь заклинание крайне сложное и требует определенной подготовки. Нити арканы стали витать вокруг и без того замученного петуха, подготавливая его к переносу в пространстве. Мгновение, и птица очутилась на первоначальном месте, а увлеченная спорами толпа и не заметила. Пожалуй, этим поступком Куртберт в какой-то мере пробил один из многих своих потолков на пути становления относительно сносным магом.

***

Ведомая чувством справедливости и жаждой раскрыть правду троица, где каждый внес свою лепту в общее дело, встретилась у дома Кента. Куртберт поведал товарищам о своих наблюдениях и подтвердил, что в изменениях боевого петуха замешана магия. Теперь необходимо было отыскать нечто, что послужило бы доказательством того обмана, на который обрек местных фермеров хитрый лесоруб. Было принято решение осмотреть дом Гетца на предмет наличия каких-либо улик, либо дополнительной информации. Однако Кент дал понять юным Следователям, что уже от него едва ли будет какая-либо польза и теперь чародеи сами по себе; сам же он направился к толпе, где вскоре должны были объявить начало состязаний.

Куртберта одолевали сомнения и он едва ли желал вламываться в чужое жилище, подобно алчному до наживы вору. Поэтому юноша обратился к коллеге, Аэр'Мша, с просьбой повременить с проникновением в дом Гетца. Парень считал, что сначала стоит поговорить с лесорубом и дать тому возможность одуматься, да отказаться от участия в боях. Так было бы справедливо, не так ли? Кель'дорей, к скромному удивлению Морма, по большему счету разделяла эти чувства и довольно быстро согласилась на откровенный разговор с обманщиком.

Беседа с Гетцом не дала тех результатов, на которые отчаянно надеялись Следователи. Лесоруб вначале отрицал всяческие обвинения в свою сторону, но услышав неопровержимые доказательства его вины, предпринял гнусную попытку подкупить юных чародеев. Однако для последних здесь важен был принцип; они страстно желали торжества правды, поэтому никакие деньги не заставили бы Аэр'Мша и Куртберта изменить своим идеалам. Логично было бы предположить, что ученики Адамантиевой Башни не самым приятным образом попрощались с Гетцом, ведь так и случилось. Теперь-то они, преисполненные уверенностью — и даже злостью в каком-то смысле, — решительно вознамерились обыскать дом лесоруба, и нет дороги назад.

Их путь к двери преградил злобный сторожевой пёс, который хищно зарычал на приближающихся. Но и здесь светлый ум кель'дорей нашел простой, но в то же время элегантный способ решения проблемы: она сотворила жесткий мячик и легким движением руки даровала его псине. Сторож же охотно стал баловаться столь щедрым подарком и даже не заметил, как парочка проскочила мимо него в дом, дверь которого была открыта.

***

Время поджимало, поскольку вот-вот Фил мог объявить начало состязаний, посему Куртберт и Аэр'Мша срау приступили к обыску. Они перевернули верх дном едва ли не весь дом пока не обнаружили хитро накрытую ковром дверцу в предполагаемый подвал. Но приподняв ту, юноша обнаружил там некое подобие сейфа в котором хранилась провизия, денежные запасы и кипа свитков. Как оказалось, эти свитки и правда были магические; в них была заточена сила, позволяющая манипулировать размером существ. При пересчете их обнаружилось четыре: 2 свитка для уменьшения размера, а также 2 для увеличения. Мысленно юные чародеи уже торжествовали и довольствовались неминуемой победой. Эльфийкой было принято решение лишить Гетца этих свитков и передать их магам в Адамантиевой башне. А Куртберт, желая лишить подобного негодяя участия в столь важном для местных фермеров праздновании, вознамерился применить один из свитков уменьшения размера на петуха-чемпиона. Вот и пробил час правосудия.

Куртберт предоставил право заняться боевым питомцем лесоруба Аэр'Мша, передав ей магический свиток. Сам же он в тот момент не хотел возиться со всей этой магией, да и счел, что это будет хорошая практика для эльфийки. Покуда девица незаметно для местных жителей взобралась на холм неподалеку от места, где вскоре сразятся петухи, Морм затерялся среди толпы зевак, оценивая ситуацию. Но вернемся к кель'дорай, ведь именно от неё сейчас зависел исход всего мероприятия. Уже чуть восстановившаяся после контроля разума птицы, она наполнила магический свиток своей маной и прочла необходимое заклинание, а затем направила образовавшуюся энергию прямо на черного и превосходящего своих противников петуха. Магия взяла своё и развеяла временно наложенный на птицу эффект увеличенного размера. Видя сию дивную трансформацию, толпа уже заскучавших зрителей дружно загоготала от вида некогда грозного петуха-чемпиона, ведь ныне он представлял из себя жалкое подобие прежнего величия, поскольку размер его был возращен в норму, открывая взору людей лишь что не есть простого петуха, который уже сильно уступал в размерах своим оппонентам. Все быстро смекнули в чем дело и осознали, что Гетц — всего навсего жулик. Волна беспощадных насмешек обрушилась на опешившего от произошедшего лесоруба, а некоторые и вовсе хотели надавать ему тумаков за такое пренебрежение скромными традициями фермы. Но красноречивый глашатай смерил пыл озлобленных фермеров, даруя им право всячески высмеивать горе-чемпиона в обозримом будущем. Что до Гетца, то он, униженный помимо прочего ещё и дисквалификацией, поспешил убежать в свой дом, проклиная всех и вся, в частности чертовых Куртберта и Аэр'Мша.

Как только негодование вперемешку с неукротимым смехом стихло, Фил объявил начало состязаний. Бои длились по меньшей мере два часа и зрелище это было славное — быть может некоторые рыцари даже позавидовали бы этому! — но и без крови не обошлось. Один из петухов был настолько свирепым, что заклевал своего оппонента насмерть, чем вызвал негодование хозяина последнего. Но толпа, алчная до зрелищ, упивалась жестокостью этой картиной! Восторженные вопли и похвала петухам-победителям то и дело накрыли собою всю округу. Некоторые фермеры даже сумели сколотить солидную сумму на ставках, да такую, что можно было купить дом в Андорале. Однако пришло время финального боя, в котором победителем вышел петух приятеля Куртберта — Кента.

Пришел черед награждения нового чемпиона и его воинственного питомца; глашатай зазывал всех ближе и перешел к торжественным речам с награждением. Счастливчик Кент получил двадцать серебряников, а также золотое яйцо, что свидетельствовало о его титуле лучшего птицевода и чемпиона состязаний. Хвалебные крики то и дело сыпались на победителя со стороны толпы наблюдателей; в его сторону звучали оглушающие аплодисменты, чем люд высказывал своё почтение. Конечно, у людей были и свои требования: они желали, дабы Кент, как подобает чемпиону, угостил их доброй медовухой, на что герой сегодняшнего дня охотно согласился. Как только зрители затихли, глашатай предоставил возможность произнести речь чемпиону, где Кент, возможно льстя своим товарищам-фермерам, чуть ли не признался в любви к тем; он всячески благодарил зрителей за поддержку, за присутствие на праздновании и следование традициям в целом. Но не забыл он и о своих помощниках, которым он обязан своим титулом — Аэр'Шма и Куртберта. Он позвал молодых чародеев к себе, призывая их разделить с ним славу, и даже больше — он публично признал, что именно эта парочка является героями дня, поскольку своими действиями они разоблачили обманщика и сделали всё возможное, дабы состязания прошли честно. Толпа аплодировала чародеям не хуже, чем Кенту, то и дело с подачи последнего скандируя их имя. Всё же неплохо в таком возрасте заполучить признание людей, пусть и небольшого количества фермеров. Однако стоит признать, что на некоторое время лучи славы окутали Следователей, ослепляя их окружение.

Когда толпа разошлась почивать в ожидании вечернего пиршества, Кент горячо поблагодарил Куртберта и Аэр'Мша за оказанную помощь и даровал им хоть скромную, но всё же награду: чудесный яблочный пирог и пару бутылок молока. Своими словами он также дал понять, что им здесь всегда будут рады и пригласил на вечернее застолье. Но ученики решили отказаться от этого любезного приглашения, ведь у них, как никак, есть кое-какие обязанности в Адамантиевой Башне о которых ни в коем случае нельзя забывать. За сим они откланялись и направились обратно в пристанище Следователей. Оба были довольны пережитым днём, а Куртберт был рад вдвойне. Ведь он жаждал как можно скорее отведать аппетитного пирога, да напиться молоком. Однако юноша не желал делиться ни с кем, кроме напарницы, но последняя уж больно настояла на том, что им необходимо угостить других магов, если те пожелают. Чем, собственно, и вызвала негодование и злобное ворчание неряхи Куртберта.