"...и вот вновь я пришла к тому, к чему пришла - к горечи обиды, к ощущению собственного перманентного проигрыша, к вечному желанию искупить каждый из своих огрехов без возможности сделать это. Ритуал... Ох, хотела бы я верить, что падшие были падшими лишь в моих кошмарах, да колит глаза то, как много среди появившихся было в самом деле умерших. Даже спустя три месяца пыток в конторе, схватившей меня под носом у Бекки, я не смогла избавить себя от сего груза вины, хоть и сбежала от своих зависимостей... на какое-то время. 

Эрроу, Эрроу, Эрроу... Как много боли в этом имени. Первая, самая ветренная и дикая из всех, кто когда-то звался мною соратником или соратницей. Она была для меня всем, и если бы не мои сомнения... Ох, ужасная идиотия произошла тогда, и я ей вина. 

Верманд, мой первый и единственный почти супруг, был для меня не столько истинной любовью, сколько любовью туманной - я не знала доселе сего чувства, а от того так глупо спутала его. Впрочем, я верила, слепо верила в то, что именно он нужен мне, удушая на корню любые иные пристрастия, ибо статус леди обязывает быть с мужчиной аристократом, коим он в большей мере и являлся. Метаясь между тем, что велело мне сердце, принадлежавшее Эрроу, и тем, что, как мне казалось, "правильно", я допустила ошибку, стоившую мне всей жизни. Я невольно обманула и Эрроу, и Верманда, одну обрекая на муки, а второго - на ложь. Мерзкую, черствую и неосознанную ложь. 

Контора... Она всегда стояла во краю угла. Она стала причиной, по которой я покинула Эрроу не раз и не два, причиной, по которой она бесилась, как бесилась и Бекка. Верманд пошёл за мной, но... Куда это его привело? 

Ох, как же поздно я поняла то, что для меня значит Эрроу! Это обрекает меня на бесконечные муки, разрывает изнутри и... нет, я даже не хочу вспоминать то, как мне было хорошо с этой дикой, ветренной и... Не стоит. 

Если бы не контора, я бы не ушла, я бы не сгубила свою жизнь, не зная жизни иной. Я бы была человеком, настоящим, тем, кого заслуживала Эрроу. Я бы стала другом и Верманду, не став обманывать его. Я бы, в конце-концов, не использовала бы их так, как неосознанно использовала, наивно ставя превыше всего тех, кто заковал меня в каналы. 

Это все в прошлом, так или иначе. Теперь я связана иными узами с Ребеккой, с которой также и навещу контору, на сей раз - не как её работница. Понимаю, так мне и надо, и я опять нарушила свои правила, утверждённые после сих трех месяцев, но... Я должна отомстить. За все то безумие, в которое я пала, узнав о смертях Эрроу и Верманда, за все те муки, что я вынесла, не имея возможности просить у них прощения, за то, что я осталась жива. За свою загубленную жизнь, за кровь, слезы и терзания, что физические, что душевные. За то, что я не смогла помочь ни тому, кого обманула, ни той, кого бросила, по дурости метаясь из стороны в сторону. За Эрроу и Верманда. 

Груз вины сводит меня с ума. И я прошу у вас прощения. И больше всего - именно у тебя, Эрроу. Мне жаль, что ты не сможешь мне ответить или хотя бы простить меня, но я ни за что и никогда тебя не забуду. А также не забуду то, как сильно я виновата перед тобой..."

Сие Эйнкорт говорила самой себе, размышляя о минувшем. Случился сей монолог уже в Гавани Менетилов, когда Фелиция пряталась от конторы в ставке Кул-Тираса, приняв помощь своей новой и отныне единственной любви - Ребекки Гастингс. 

"...да что там, я сама удивляюсь, вспоминая её. Это случилось... Необычно. Нежданно. То, что все зовут предательством, я не звала никак, ибо до начала наших отношений не думала, что это выльется в то, во что вылилось. Я прибыла в Сноухолл дабы охранять баронессу Аннель Сноуфолл. Среди её верных воителей оказалась и она - Эрроу, как только ни зовущаяся. Она была гордой, непомерно высокой и даже... Дружелюбной. Коренные жители Альтерака всегда казались мне предвзятыми ксенофобами, но данная их представительница смогла меня убедить в том, что исключения в сим вопросе - весьма частое явление. 

Я не знаю, как так получилось. Просто мы общались, даже, кажется, подружились, а потом я напилась и мы подружились ещё больше. В какой-то момент, кажется, кто-то её обидел, может быть даже это была я, и она сбежала в лес с поста, а я, желая уладить ситуацию, рванула за ней. Там мы поговорили о том, о чем я старалась не думать. Конкретизировать не буду, но я до конца хотела хранить верность своему жениху, посчитав, что то, к чему идёт ситуация - проверка на прочность. И я... Ох, я недооценила и Эрроу, и чувства, что мы питали друг к другу. Сначала я позволила себе заступить в это, даже и не подумав о том, что это к чему-то приведёт, а потом отдалалась ей вся, словно поддавшись зависимости. Нечто похожее я испытывала, когда принимала дурман долгое время. Впрочем, это, в отличие от "веществ", было искренне и честно. Даже слишком честно для меня...

Это было прекрасно ровно до того момента, пока все не кончилось. Контора, контракты... Мне пришлось уйти и выбора дано не было. Тогда я даже и не думала перечить воле конторы. Лишь затем, после ещё одного контракта получив короткий отдых, я пыталась её найти, но поняла, что это невозможно. Тогда я освободила Верманда, внеся за него залог, и пустилась с ним в странствия. Мне казалось, что случившееся в Сноухолле - серьёзный проступок, о котором лучше забыть. Что настоящая "леди", которой я пыталась всегда быть, но которой также, как оказалось позже, никогда не являлась по происхождению, должна быть всегда верной мужу и лишь мужу, ибо благочестие брака - главный её принцип. Так я обманула Эрроу, обещав той вечно быть рядом. 

Многим позже мне пришлось покинуть и Верманда. Вышло так, что решения, казавшиеся мне "правильными", на деле таковыми не являлись, а от того я предала искренне любимого человека и наврала человеку иному, не заслуживавшему всей лжи, что снизошла на него. В процессе Эрроу ещё пыталась найти меня и спасти из лап одних бандитов, и ей даже удалось это сделать, но по итогу я все же осталась одна. 

И я вернулась в Альтерак в третий раз. В первый раз я пришла сюда за тем, кто сбежал из нашей конторы, за своим другом, которого по приказу начальства я должна была убить. Я не хотела этого, но ситуация сама вышла так, что тот оказался мёртв. Я же, в свою очередь, нашла Верманда и познакомилась с тем, что такое быть живым, настоящим человеком. Во второй раз я оказалась в Сноухолле, оставив Верманда. Тут все гораздо проще - Эрроу и Сноуфоллы. Аннель провела ряд удачных сражений, а после продалась стромгардцам, коим приходилось служить и мне по их же принуждению. За это я также виновата перед Эрроу, и, пожалуй, перед всем Альтераком, но, наверное, больше всего перед Аннель, сведения которой мне приходилось передавать красным, дабы те не совершили то, чем меня пугали. Это гнусно, ужасно и мерзко, я каюсь в этом и, наверное, никогда не найду прощения, в особенности учитывая то, что Аннель ныне мертва.

В третий раз я нашла здесь работу, свободную от контракта. У меня был отдых и я пыталась... Умереть, пожалуй. Уже тогда я понимала, сколько ошибок насовершала, не имея опыта обыденной, человеческой жизни. Я всегда была лишь инструментом, цепной псиной на поводке Хамми Златоплюя, собачкой на его привязи... Ох, мне стыдно произносить сии слова, и дело не только в самой ситуации. 

В общем, я побрела к первому попавшемуся отряду - к Белохвостым. Я была там серой мышью, а позже и вовсе сменила сторону, уйдя к Вилфреду в Искатели. Хоть я и там не нашла того профессионализма, который искала, я обрела друзей - Герли, Грабси, Велсана и... Много кого ещё. Вольный Союз, объединивший все эти отряды - Искателей, Белохвостых, Отряд Героев - стал воистину ощутимой силой, грозной консолидацией. Здесь же я повстречала Эрроу в последний раз...

Она пыталась меня убить. Ни много, ни мало. Сказала потом, что не узнала просто, но я, кажется, была вполне узнаваема, так что верить в это причин у меня нет. Когда я поняла, кто это был, я психанула и чуть не умерла по своей же глупости, но Герли меня остановил. Я понимала, что виновата, но не думала, что таков будет мой исход. Хотя, конечно, через какое-то время я приняла и его, встретив Эрроу лично там, куда её позже заточили. Мы говорили, предавшись воспоминаниям о былом и... Это было прекрасно. Она говорила со мной, словно простила меня, говорила о Верманда, об остальном... Наверное, я заслуживала её злобы, и даже смерти от её рук, но никак не того вечера, что тогда случился. Это событие грело мне душу, а после того, как я узнала о смерти своей первой настоящей любви - стало отправлять рассудок. И ею я зову Эрроу, ибо лишь к той начала питать истинные и чистые чувства. 

Верманд также был мёртв. Это не делало ситуацию легче, ибо я понимала, что стала причиной многих его бед. Эрроу говорила, что видела его, пока мы с ней не виделись, говорила, что сохранила ему жизнь, дабы он вернулся ко мне и дабы я была счастлива. Она даже не выбросила моё кольцо, копию которого я храню до сих пор. Все это очень, очень, очень неприятно вспоминать, особенно не имея возможности проронить хоть слезу. Хотя, пожалуй, капли крови, сошедшие с моих истерзанных глаз, сойдут за них.

Прости меня, Эрроу. Прости меня, Верманд. Простите меня оба. Вы сделали для меня безмерно много, тогда как я невольно лгала вам и пользовалась вами, сея предательством как фермеры сажают пшеницу. И да будет вам светлая память. 

А мне - вечное горе.

Вечное... горе..."

Сказано сие было кому-то перед портретом некой светловолосой женщины, висевшем на одной из стен опустевшего поместья Эйнкорт. Фелиция оказалась там тайно от владельцев здания, желая лишь забрать свои старые вещи после трех месяцев пыток в северном филиале конторы, чему причиной стала устроенная ею резня в южном управлении сей организации. Впереди - новый контракт, на сей раз в Гавани Менетилов. Контора бдит, она обо всем знает и каждое действие Фел было на её зорком глазу - от сей напасти ни убежать, ни уехать. Эйнкорт поняла в очередной раз то, что выбор, совершенный ею в раннем возрасте - клеймо, рабский ошейник, цепи которого до самой смерти останутся с нею.