— Вы кого-то ждёте?

Малыш провёл уже около часа, сидя на невысоком каменном ограждении, разделяющем мостовую и небольшой сад у стены дома — заросли и кривые деревья. Выглядел он препаршиво. Лохматый, потный. Пьяный. От него несло алкоголем так, что редкие прохожие невольно отшатывались. Покрасневшие глаза зло пялились в одну точку — дорогу перед ним. Вопрос вывел его из тяжёлых раздумий. Женщина, уже не молодая, ещё не старая. Каштановые волосы, зелёные глаза. Пахнет дичью, луковой похлёбкой. 

— Жду.

Герт тяжело поднялся с камня. Двинулся прямо к мужчине, которого сверлил взглядом последние... да уже и не вспомнить, сколько минут. Неверной походкой — ноги заплетались, — он двигался вперёд с намерением, отпечатанным на лице — врезать этому лысеющему ублюдку прямо в его лоснящееся от жира лицо. А, может, жир Герту только привиделся. Дэстра не успел и рта раскрыть, как здоровенный кулак капенщика отпечатался на его лице. Он тут же обмяк и рухнул на мостовую. Остальным не требовалось повторять ещё раз. Один из них вытащил нож. Второй чуть замешкался. За что и поплатился. Бородач без ножа улетел на мостовую, а вот тот, что оказался более расторопным, кинулся на Малыша. Каменщик был пьян. Пьян вусмерть. Пьян настолько, что эти жирные морды двоились у него в глазах. Его шатало. Он раскидывал всё набегающих и набегающих людей. Перед глазами мелькали вспышки ножей. Что-то острое, холодное вонзилось в руку. Герт заскулил, оглядываясь — их окружала толпа. Жители. Гвардейцы. Кажется, он увидел знакомые лица. Услышал голоса.

— Что вы стоите?! — кричала женщина на гвардейцев. 

— Что будем делать? — спрашивали те у командира.

— Посмотрим, — отвечал им спокойный голос. — В конце концов, может, он сам всё сделает за нас.

— Умри! — кричали ножи.

— Вот тебе и побежал к своим спросить, — сказало одно из знакомых лиц. Почему-то голос вызвал злость. Рыча, Герт отправил очередного ублюдка в нокаут. Вот только меньше их не становилось.

— Да прикончите его уже! Подохни, выблядок!

— Герт, что ты творишь? — ненавистный голос стал ещё ближе.

— Что тут?..

— Драка.

— Герт… — второй голос, смутно знакомый. Каменщик пытался разогнать мутную пелену в голове. Получалось не очень. Да и некогда было. — Сделай что-нибудь!

— Капрал?

— Не вмешивайтесь.

— Да что я сделаю!..

Один из ножей отвернулся. Чем-то отвлёкся. 

— Какого?!

— Вот это зрелище!

— Больше напоминает суицид.

— Вы так и будете просто смотреть?

— Да.

— Прекратите, не при гвардии же! — что-то врезалось в Малыша. Не слишком тяжёлое, но веса оказалось достаточно, чтобы и без того трясущиеся ноги подогнулись. Герт замер, пытаясь отдышаться, водя пьяным, ничего не соображающим взглядом по лицам, окружившим его.

— Флориан! Смотри, там твой!

— Этот выблядок напал на нас.

— Ты что вообще творишь? Ты знаешь, какое неуважение проявил к людям Дона?.. Дэстра не прощают такого… 

Кажется, это к нему. Герт мотает головой, всматриваясь в толпу. Одно из лиц оказывается ближе остальных. Он хрустит костяшками пальцев, собираясь врезать. Не успевает. Холодное, острое, непропорционально огромное что-то врезается под левое ребро. Малыш не понимает, задеты органы или нет. Он шипит, жмуря глаза. Больно. Больно. Больно. Медленно валится на колени. Весь левый бок горит огнём.

— Брейк, Джозеф, твою же мать, брейк!

— Ох, Адам...

— Нет...

— Достань из него меч! Или... что-нибудь... — знакомое лицо — другое — бросается ближе.

— Джозеф, твою мать, вы поставили его на колени, вытащи нож…

И длинное, острое, раскалённое горячей плотью, вылезает наружу. Герт замечает краем глаза окровавленное лезвие. Капли падают на мостовую.

— Как правильнее?.. — суетился кто-то рядом. Малыш втянул ноздрями воздух. Отрешённо отметил — Левкой. Попыталась поддержать его, закрыть ладонями рану. — Бинтуйте!.. Сейчас... Кровь...

— Дерьмово...

— Быстрее! Флориан!

— Поднимайте наших. Сейчас же, забирайте.

— Вот же, — раздался треск ткани.

— Скорее! Лекарь здесь неподалеку! 

— Кто-нибудь, позовите лекаря!

На мгновение взгляд прояснился. Флориан. Вот он, совсем рядом, возится с собственной рубашкой, разрывая её на части. Герт захрипел, сбрасывая с себя Левкой. Зажав правой ладонью бок, рванул вперёд — головой целясь в Арноу. Благо, тот был достаточно близко.

— Зовите его! — запоздало крикнула Левкой.

Ничего у каменщика не вышло. Слишком быстрый, слишком ловкий парнишка отпрыгнул назад. Малыш снова повалился на колено, глухо стукнувшись о мостовую. Замотал головой, пытаясь сориентироваться в пространстве. За его спиной тоже кто-то упал. 

— Взять его!

— Стойте! 

— Вот так и помогай потом... 

— Что происходит?! — кто-то прорвался сквозь толпу.

— У него... Рана... В боку... 

Тело отозвалось болью. Клинки — подобно тому, первому — входили в мягкую плоть. Разрезали её, словно масло. Едва слышно трещала рубашка. Малыш не мог понять, где верх, где низ, почему так больно, так горячо. Почему сердце пропускает удары. Он не сопротивлялся. Кровь залила мостовую. Раздался крик. Не его, чужой.

— Ох, Адам...

— Вы и сейчас ничего не предпримите?! 

— Без приказа? Нет.

Малыш зарычал — на этот раз громче. Страшно и низко, звук отдавался вибрацией. Раздался жуткий треск, клочья одежды полетели в сторону, а на их место — вместо грубой, тёмной кожи — показались клочья грязно-серой шерсти. Боль в ломающихся костях, в рвущихся суставах, затмила всё остальное. Кровавая пелена стояла перед глазами. Герт взвыл, размахиваясь обеими… уже не руками, длинными когтистыми лапами. Ударил, не целясь. Чужая плоть легко превратилась в кровавое месиво.

— Так и знал... демон!

— Демон!

— ДЕМОН!

— ОБОРОТЕНЬ!!!

— Чего встал?! Оттащи наших и девку, я его угомоню...

Малыш ещё успел заметить, как многие из тех, что праздно наблюдали за бойней, побежали. С криками. Остались гвардейцы. Ещё некоторые. Больше времени не было. Он рванул вперёд, дальше, рыча и замахиваясь обеими когтистыми лапами. На единственного врага, блестевшего ножами. Остальные — кто лежал, кто сбежал. Что-то острое резануло левую ногу, но клинок не пробил толстой шкуры. Малышу тоже не повезло. Он прорвал одежду на груди, зацепил плоть, но оказался слишком медлителен, чтобы вырвать сердце ублюдка.

— Спасайтесь! — крикнули рядом.

— Кто-нибудь, позовите церковь!

— Вызывайте демонический корпус.

— Есть!

— Назад! Вас разорвут!

— Снова оборотень? Да что, гуль тебя за ногу, в этом городе происходит?!

Ещё удары и удары. Они обменивались ими, словно репликами. Репликами, не проходящими достаточно далеко. Герт начинал злиться — он чувствовал это даже сквозь удары бешено бьющегося сердца, глушившего звуки вокруг. Сквозь пелену перед глазами. Сильный удар резанул по икре. Малыш рухнул грудой плоти на мостовую. Завыл — страшный, резкий звук — и, извернувшись, ударил соперника длинными когтями. Ноги он почти не чувствовал. Одежда на спине Арноу — точно, это он, Герт знал это и оттого волны бешенства ещё сильнее накатывали на него — разорвалась, несколько грязных ран остались тёмно-алыми полосами. Клинок врезался в снова занесённую для удара лапу. От кончиков пальцев до самого мозга стрельнуло болью. Раззявив пасть, он попыталась захлопнуть её на руке, держащей оружие.

— Значит…

— Эй, вы как? Сюда!

— Занятно…

— Куда?

— Что такое?

— Доброволец, капрал.

— Мы уже послали за демоническим корпусом. Как только вервольф закончит с человеком Пистоне, они займутся тварью. Можешь им помочь, если хочешь, доброволец. А пока не вмешивайся.

— Парня тоже следует забрать. Странно, что демоны решили бойню устроить.

Малыш слышал разговоры словно со стороны. Словно стоял рядом с ними, спокойно наблюдая за кровавым месивом на мостовой. Человек и оборотень, окровавленные, вымотанные, но не собирающиеся сдаваться. Малыш взвыл ещё громче, валясь на землю. На один его удар пришёлся отвётный. Он не чувствовал ног. Не мог подняться. Кажется, на этот раз упал окончательно. Зацепился лапами за мостовую, скрежеща по той когтями. Омерзительный звук. Пытался уползти куда-нибудь подальше. Получалось — не удивительно — не лучшим образом.

— Кажется, кто-то сделал за нас всю работу... 

— Заберите его.

— Приказы?

— Прикончить.

Герт теперь не выл — скорее скулил, скрежеща когтями по камням. Слабо соображал, кто, что, где. Смутно слышал — точно сквозь пелену воды.

— Парень — псионик!

— Без обид... — кто-то другой, новый подошёл к нему. Женщина. Вытащила огромный клинок, блеснувший в её руках. Что-то тяжёлое придавило шею к земле. Герт не успел даже осознать, что происходит. Не смог. Острие вошло в череп, между драными ушами, проходя сквозь кость и мозг, выходя в камень мостовой. Герт дёрнулся — в последний раз — и умолк. На камнях остались борозды от когтей.

— Видишь? Ты и не понадобился.

— Адамовой милостью... Пусть его душа обретёт покой.

На пару долгих мгновений наступила тишина. Флориана унесли — те самые, что исполосовали Герта ножами. Все оставшиеся — безмолвно наблюдали за огромной тушей, распластавшейся в луже своей и чужой крови. Очередной демон был повержен. Демон-каменщик, оборотень, столько лет верой и правдой служивший на благо королевства, был мёртв. Почему? Едва ли кто-то знал.

— Адамовой милостью, эта тварь повержена.

— Кто же ожидал, что он окажется оборотнем.

— И всё-таки... — спрашивала женщина из корпуса, вынимая окровавленный меч и убирая его в ножны. — Что здесь произошло?

— Это уже работа Гвардии... Гляжу, вы не очень торопились разбираться.

— Клин клином вышибают. С демоном нужно бороться демоном.

— Отлично сказано, капрал.

— П-ф-ф… — фыркнула женщина. Кивнула своим. — Мы закончили. Уходим отсюда.

— А нам теперь убираться? — недовольно отозвался кто-то из гвардейцев.

— Чего встали, остолопы? Тащите эту тушу отсюда. За ним наверняка придёт Церковь.

— М-ф... — шмыгнула носом та самая, с каштановыми волосами, что совсем недавно пыталась познакомиться с Гертом. В уголках глаз блеснули слёзы. Она вытерла их рукой и, развернувшись, горбясь, спешно двинулась прочь. Не все в этом городе ненавидели демонов. Вот только какой от этого толк?..