«Виверна» этим вечером пустовала. Как, впрочем… и обычно. И всегда. Как они вообще на плаву держатся? Вероятно, за счёт головорезов — вроде тех, что были в прошлый раз. Герт сидел, откинувшись на спинку стула. Задумчиво вертел в пальцах монетку. Мысли плыли пушистыми облаками — неясные, бесформенные. Перед ним остывали свиные рёбра с овощами, обильно политые грибным соусом и усыпанные тушёными овощами. Так что на этот раз появление Левкой не прошло незамеченным — уловил звук шагов, затем скрип двери. И тонкую фигурку — ровно в той же одежде, что и в прошлый раз — замершую на входе. Пристально осматривающую «Виверну». Он хмыкнул.

— Здесь и правда... милее, — промурлыкала себе под нос Левкой, шагая к столику, который занял каменщик.

— Меньше места, меньше людей — почти как дома, — он кивнул в качестве приветствия.

— И стол на двоих. Так даже лучше: не нужно бояться, что подсядут. Хотя... кто этого боится?.. — она осторожно опустилась на стул. Заёрзала, устраиваясь поудобнее. Улыбнулась. — Герт?.. Как твои дела?.. Как твоё... что-то? Если что-то было...

— Что может быть лучше начала работы? Разве что её окончание. Во всяком случае, успешное. А здесь-то вообще всегда посетителей немного. Будет удивительно, если кто-то вообще сюда заглянет, — он пожал плечами, пряча монетку обратно за пояс. — Сложно было найти? Про «Виверну» знает не каждый. Кажется.

— Сложнее, чем ту, другую. «Кабана»?.. Никогда не запоминала названия таверн. Сегодня делали что-нибудь с тем бедным складом-домом?.. — Левкой, кажется, не спешила заказывать себе блюдо.

Герт лениво подхватил нож левой рукой и принялся вяло ковыряться в копчёных рёбрах, политых грибным соусом и щедро усыпанных кусочками тушёных овощей. Вздохнул в ответ на реплику Левкой. Ответил не сразу.

— Кажется, из моей головы вылетело её название, — хмыкнул он. — Но да, говорил я о ней. Начали разбирать завалы, разломали гнилой пол и часть стены. Клали доски. О, вам знаком запах свежей древесины и смолы? — Герт довольно сощурил глаза.

— Нет. Я не могу выходить из города, — она сжала правый кулак в перчатке и положила его на стол. — Какой он, расскажешь? — заинтересованности в её голосе было больше обычного, но по меркам большинства людей — кот наплакал.

—Ну что же ты, — Герт качнул головой. — В городе его как раз больше, чем вне. Разве что... на лесопилке? Не знаю, давно там не был. Нам обычно привозят для работы уже готовые доски, даже пилить ничего не нужно. А вот были времена... — он вздохнул с ехидной улыбкой. — Да-а-а, и трава была зелёная, и доски сами шкурили... Так, о чём это я? Может, фаршированных перцев? Или рёбрышек? Или... — он склонился над столом, сделав заговорщическое лицо, — чего покрепче и креветок?

— Ты предлагаешь мне алкоголь?.. — она немного нахмурилась. — Зови когда-нибудь понюхать доски... Я, может быть, ещё как-нибудь помогу... 

— Не пьёшь? Извини, — каменщик улыбнулся, — такое редко встретишь. А за досками — да пожалуйста, ещё две недели работаем в этом, — он щёлкнул пальцами, чуть нахмурившись, — ну, этот дом в районе Мира.... Ох, опять не запомнил.

— В этом складу?.. Я просто никогда не пила. Нам говорили, что лучше не пить… — Левкой, кажется, немного потерялась среди собственных мыслей. Щёки покраснели.

— Ну, скоро то будет не склад, а целый жилой дом! — не без гордости заметил Герт. — Не спорю, алкоголь, — он пристально следил за Левкой краем глаза, — дело сомнительное. Особенно если предстоит что-то важное. Но даже я позволяю себе немного выпить после работы, — он постучал по деревянному стакану. Хохотнул. — Нет, совсем после работы. Через пару недель. А пока — ни капли спиртного.

— Как ты думаешь, какого цвета свет? — Левкой пристально взглянула на каменщика, легко соскакивая с предыдущей темы. 

— Голубой, — Герт чуть вскинул брови, но более никак не выдал некоторого удивления.

— Почему?

— Ты ведь спросила «как ты думаешь», — он пожал плечами, отправляя в рот кусочек мяса. Прямо на ноже.

— Теперь хочу спросить «почему» — она пожала плечами и повернула лицо в сторону стойки. — Официант! Фаршированных перцев, пожалуйста!

— Ладно... — начал Герт, дождавшись, пока тавернщик угрюмо шлёпнет пищу перед Левкой. — Небо — голубое. Даже ночью. Тёмное, но голубое. Даже зимой в снегопад. Почти серое, но всё ещё голубое, — он пожал плечами.

— Интересная позиция, — она принялась за еду с большим энтузиазмом, чем в прошлый раз. — Спасибо, что ответил. Мало кто это делает... — негромко пробормотала она.

— Вот уж чему жизнь научила меня, — хмыкнул он, — так это тому, что от всего не упасёшься. И если уж ты пришла сюда выжидать, пока я скажу что-то, за что можно будет меня вздёрнуть — что же. Так тому и быть, — он подмигнул Левкой и снова отрезал кусочек мяса, придерживая рёбрышки пальцами.

— Вздёрнуть? Тебе грозит петля?.. — она отрезала небольшой кусочек блюда и отправила его в рот, будто говорила вовсе не о смерти.

— Всем нам она грозит, — не менее спокойно и меланхолично ответил он.

— Нам — да. А с вами разве так всё плохо?..

— Нам всем, — он выделил последнее слово, — она грозит. Ребёнку. Женщине. Мужчине. Любого народа. Любого происхождения. Разве нет? — он отмахнулся. — Расскажи лучше, откуда у тебя такое имя?

— Я видела... на площади... только вервольфа. Но в твоих рассуждениях есть что-то рациональное, да... Кхм, — кажется, она всё-таки почувствовала настроение разговора. — Меня назвали в приюте...

Герт поёжился, чуть нахмурившись. Приложился к стакану с водой, отводя взгляд.

— Своих родителей не помнишь?

— Никогда не видела, — ровно ответила она. — Никогда не увижу, — и снова отправила в рот пищу.

— Я тоже, — губы Герта скривились в жалком подобии улыбки. Тут же он потёр пальцами подбородок и вернул себе улыбку. Нормальную улыбку.

— Нам говорили, что так даже лучше. Что они всё равно никого из нас не полюбили бы... Не знаю. И не хочу предсказывать. Любовь... очень сложная, — она кивнула собственным мыслям.

— О, чувства людей вообще сложны, — каменщик пожал плечами. — Проще дикий цветок вырастить в подвале, чем разобраться в ком-то другом. Да что тут. В себе-то иногда ничего не понять, а? — с прежней весёлостью спросил он.

— Ничего не понять, — вторила она, соглашаясь. — Вот я не пойму никак, что привело меня сюда... Вроде бы собиралась в ту таверну, а пришла в эту...

— Дай-ка угадаю... — Герт сделал предельно серьёзное лицо. Даже кончиком ножа почесал подбородок. Вздохнул несколько раз. — О! Наверное, всё дело в запахах! Я прав? — он хмыкнул.

— Может быть... Хотя я начала чуять еду только... шагах в двадцати от входа?

— Так нищие и волки способны проходить огромные расстояния, ещё не чуя запаха, не видя следа, но зная, что пища — там, — Герт качнул головой. — Смотрю на тебя и вспоминаю стишок. Такое ощущение, что его рассказывала мама, но, скорее всего, всего лишь услышал его на улицах.

— Стишок?.. Я читала, что стихи обычно пишут великолепные лорды для таких же дам...

— Их пишут лорды, их пишут дети, — он пожал плечами. — Это не требует таких затрат, как написание картин, — он кивнул на стену перед собой, — или создание статуй.

— Так какой стих ты вспомнил?.. — Левкой оглянулась на картину и снова начала смотреть на Герта, не забыв отправить последний кусочек перца в рот. Доела опять быстрее.

— Розы красные, — медленно, хмурясь и вертя в руках нож, начал Герт, — фиалки голубые, левкой сладкий, как и ты, — закончив, он потёр заметно покрасневшую щёку тыльной стороной ладони. Хохотнул, мотнув головой. — Кажется, это лучший из случаев, когда читались эти строки!

— Я сладкая?.. А ты меня пробовал?.. — она откинулась на спинку стула и сморщила лоб. 

— Левкой как цветок, — улыбнулся Герт. — А людей я не ем, — выдержав некоторую паузу, он засмеялся — медленно и глубоко.

— Д.а. Точно, это не только я, — тонко рассмеялась она. Снова заалели яблоки щёк. — А ты... почему Герт? И почему Малыш?.. Ты же... гораздо больше среднего человека? Гораздо больше... меня?

— На первый вопрос даже и ответа не дам. Как назвали отец с матерью — так и прицепилось, — он хмыкнул. — А Малышом называют за рост. Первое время даже обижался, как же так, говорил сам себе, выше всех вокруг, а кличут «малышом», — посмеиваясь, качнул он головой. — Потом привык, даже нравиться стало. Согласись, это довольно смешно?

— Наверное?.. Кому-то точно, но не мне.

— А кому не смешно — обычно быстро привыкают. Во всяком случае, я привык. Фамилии своей не слышал... — каменщик задумался. Подсчитывая что-то, начал загибать пальцы. Засмеялся, махнув рукой. — Даже в документах подписывают как «Малыша».

— Меня записали «Левкой Просто», — она хмыкнула. — Тем, кто пишет документы, почему-то надо обязательно написать еще и фамилию. Я думала назваться «Левкой Букет», но на меня наставили арбалет...

— Левкой Просто, — прокатил на языке Герт, пробуя сочетание на вкус. — А ведь звучит-то неплохо! Интересно, у нас в городе левкой растёт? 

— Я не видела. В Эссенбурге был... а какие у тебя любимые цветы?..

Герт задумчиво отправил в рот кусочек мяса, тщательно избавив его от грибного соуса.

— Сирень, — выдал он, тщательно прожевав пищу.

— Слышала, что у многих от неё сопли и чихота...

— Возможно. К счастью, меня эта участь избежала. А что на твой счёт? Есть любимые цветы? Ни за что не поверю, если левкой!

— Я... не знаю. Никогда не выбирала. Мне часто помогал подорожник... Можно ли его от этого назвать любимым?.. — снова забормотала она.

— Скорее уж полезным, — хмыкнул Герт. — И что, совсем никакие цветы не приходят в голову? С запоминающимся видом, запахом? — он чуть вскинул бровь, с искренним интересом ожидая ответа.

— Пожалуй, нет. Из запахов только рыба, из видов — трущобы Эссенбурга...

— Интересный выбор. Неужели действительно твой любимый запах — рыба, а вид — трущобы? — Герт и не пытался скрыть своего удивления.

— Не знаю. Если любишь то, что помнишь, — да. Если есть ещё критерии любви — нет.

— Тогда это не любовь, — Герт пожал плечами. Немного помолчал. — Как твоё чтение?

— Я взяла у Кайлины романов. Пытаюсь ей помочь. Что-то похожее на её ситуацию видела когда-то давно в книжке... то ли «Семеро», то ли «Девятеро»...

— Названия смутно знакомы, но сомневаюсь, что мы с ними пересекались, — он пожал плечами. — Что за ситуация? — он ехидно улыбнулся.

— Я сама до конца не понимаю. Чувства… —  она вздохнула. — Сложно описать… По крайней мере, она мне так сказала. Точнее, я предположила, а она согласилась.

— Хех, — Герт вторил вздоху. — Я так и знал. Что же. Вот тебе мой совет — удерживай её подальше от притонов, а себя — подальше от борделей. Кстати, — Герт приподнял нож, словно вспомнив что-то. — А вы с ней, кажется, отлично ладите?

— Ладим? Ну... Мы работаем вместе. Я ей не мешаю, она меня терпит... Наверное, это и называют «хорошо ладим»? Если волосы друг другу не дёргаем...

— Мне казалось, что чувства обсуждают только с друзьями и случайными встречными в совершенно пустых тавернах, — он добродушно улыбнулся. И, подумав немного, отправил кусочек мяса в рот. Уже совершенно холодного.

— Это такое правило? Я его не знала… — Левкой совершенно серьёзно нахмурилась.

— Возможно, что и правило, — он хмыкнул. — Правило жизни. Если у неё вообще есть правила. Как думаешь?

— Да. Нельзя пугать людей. Нельзя вести себя подозрительно. Нельзя досаждать церкви... Нельзя писать о псионике... — почти беззвучно добавила она и задумалась. — Нельзя исследовать то, что нельзя исследовать...

— А хочется, не правда ли? — покосившись на тавернщика — кажется, тому было глубоко наплевать на происходящее — Герт понизил голос и склонился над столом, ближе к Левкой. На губах всё ещё играла улыбка, хотя глаза стали предельно серьёзны.

— Мне... хочется понять чувство... И получить ответы на свои вопросы. Для этого не обязательно делать то, что запрещено... 

— Поэтому ты выбираешь столы в тавернах, которые уже заняты? — Герт откинулся на спинку стула, вновь улыбаясь всем лицом — и глазами в числе прочего.

— Даже в древнейших книгах пишут, что лучше всего задавать вопросы современникам...

— Так что, какой список вопросов на сегодня?

— У меня нет списка. Вопросы всегда приходят сами...

— Ну... — Герт хмыкнул, отодвигая от себя тарелку с порядком потрёпанным содержимым. И уже совершенно остывшим — даже жир начал застывать. Потянулся, щурясь и улыбаясь. Устроился поудобнее. Только затем продолжил. — А ты забавная.

— Чаще говорят «странная» и «сумасшедшая». Наверное, ты хочешь сделать мне комплимент... Спасибо?..

— Нет, не ко... комплимент, — медленно проговорил Герт. — Говорю то, что вижу.

— Забавная — хорошо?.. — Левкой опять нахмурилась.

— Ни хорошо, ни плохо, — он пожал плечами, с любопытством наблюдая за реакцией Левкой.

— Понимаю, — кивнула девушка. — Ты всё ещё хочешь отвечать на вопросы?

— Валяй, — махнул он рукой.

— Как ты относишься к нам?.. К демонам? 

Нервный смешок каменщика стал ей ответом. В его голубых глазах на миг прорезалось сквозь пелену веселья что-то… странное?.. Она вжалась в спинку стула, мгновенно напрягшись.

— Ну... — он задумчиво потёр пятернёй затылок, взъерошив волосы. Положил обе руки на стол, уставился на них, пристально рассматривая. Крупные ладони, длинные и толстые пальцы, увитые венами. Грубая кожа, вся в морщинках и мелких шрамах. Понизил голос. — И что, ты ещё не догадалась?

— Мне говорили не говорить об этом. Но да. Догадалась, — она кивнула и замолчала. От спинки не отлипала.

— Говорят, даже у стен есть уши? — он качнул головой. — Вот и ответ на твой вопрос.

— Хм... Нам, наверное... надо держаться вместе?.. Или нет?.. Я не знаю... — Левкой отвела взгляд в сторону. — Мои догадки чаще неверны...

— Держаться вместе так, чтобы об этом никто не знал, — хмыкнул он. — Впрочем, от вечеров в таверне, надеюсь, нас никто не захочет... — он помедлил, — вздёрнуть.

— Пожалуй, нет... — она выдохнула и снова подалась вперёд, переводя тему. — А рыбы, ты думаешь, чувствуют?.. 

— Если и чувствуют, то не осознают. Боль — она ведь откуда? Во-о-от отсюда, — с лёгкостью соскочив со скользкой темы, он улыбнулся и постучал себя пальцем по виску.

— Да, я согласна. Иногда думаю, что им лучше. Плаваешь — попадаешь на крючок — ложишься на сковороду...

— Они не знаю не только боли. Они не знают радости.

— Я бы сказала, что они не совсем не понимают мира. Ведь радость — его часть?..

— О, прочитанные книги не прошли даром! — рассмеялся он. — Мне нравится, как ты сказала. И да, это именно то, о чём я думал.

— Ой, точно, что же это я! У меня... мне... нужно бежать назад в гильдию, — выглянув в окно, заявила Левкой. — И... спасибо, что продолжаешь говорить... И за небольшое откровение тоже?.. За такие вещи говорят спасибо?.. — девушка поднялась, успела бросить пару монет на стол и почти что бегом двинулась к двери.

— Ну, удачи, — он пожал плечами.

— Да, я ещё вернусь... Буду тут же! — уже в дверях бросила она. И скрылась в шуме вечерней улицы.