Зима… Наиболее мрачное время года. Время, когда жизнь либо увядает, либо задерживает своё дыхание, дабы с весною начать свой круговорот снова. В это нелёгкое время всем приходится несладко, особенно находясь вдали от цивилизации.

Лишь несколько месяцев назад, к середине осени пара орков, чей хозяин выпустил их на волю, обосновалась на восточном берегу озера Лордамер. Казалось бы – начало беззаботной жизни, ведь были практически все условия: целое озеро для питья, еда в виде небольших стаек, казалось бы, слабых мурлоков, хрустогрызы, ведущие одинокий образ жизни, рыбы и любая живность, пришедшая сюда к водопою. Но самым лучшим плюсом орки считали отсутствие здесь людей – мало того, что столицы розовокожих находились на почтительном расстоянии, да ещё и небольшие участки суши с высокими елями скрывали восточное побережье от бдительных взоров лордеронских солдат с гарнизона на острове Фенриса.

Идиллия не могла продолжаться вечно: с наступлением первых холодов начались и проблемы, связанные с едой – всё меньше зверей начали приходить на водопой, хрустогрызы ушли с промёрзшего берега, а рыбачить стало небезопасно; никаких удочек у орков не было, из-за чего они раньше ловили водных обитателей голыми руками. Несмотря на недоедание, орки всё же пережили это, благодаря тёплой одежде, взятой у людей Альтерака, к подданным которым числился и бывший хозяин зеленокожих, а также заготовленной Гумгором меховой палатки, которую он смог соорудить при помощи шкур убитых оленей, подошедших к воде. Затем настала череда самых жутких холодов. Веточек на дрова почти не осталось, а рубить деревья рядом было жалко: из них позже можно было соорудить что-то, что получше защищало бы от ветров со стороны озера. Из-за близости воды, холод чувствовался ещё сильнее, огонь костра практически не грел, а появление животных стало редкостью; вдобавок ко всему прочему, выяснилось то, что орчиха, которую зовут Огна за всё время, проведённое с Гумгором, успела забеременеть от него. Обоим оркам было невдомёк, сколько в этом мире длится зима, от чего тоска то и дело накатывала на их умы.

Очередным вечером, без проблеска солнечного света ни утром, ни днём, зеленокожие ждали. Ждали, когда очередной зверь забредёт сюда и своим мясом накормит их. Ждали не меньше и наступления весны, до которой в Азероте оставалось ещё два месяца. И мельком проскальзывали и мысли о сородичах, что смогли бы найти их и помочь со всеми насущными проблемами. Но вместо этого их ждало далеко не это… Когда в промёрзших кустах послышался хруст веток, Гумгор принял это за подачку судьбы, в виде забежавшего сюда белки или зайца, но вместо этого нашёл крошечного исхудалого мурлока, который также годился на роль еды. Едва орк достал топор, маленькое земноводное впилось в руку орка, пронзая своими миниатюрными, но острыми как бритва зубами перчатки и кожу, сразу же после этого издав громкое попискивание. Общими усилиями рыболюд всё же был убит, но будучи занятыми им, парочка так и не заметила ту угрозу, что надвигалась на них с воды…

Целая куча земноводных выскочила на берег, причём не только рядом с палаткой, но и с севера, тем самым отрезав все пути к бегству. Первой волной в атаку пошёл молодняк, которому было нетрудно увернуться от топоров и залезть на орков, кусая их куда душа пожелает. Зеленокожим пришлось долго отбиваться от них, и за это время Огна, чьи боевые навыки были притуплены сколько голодом, столько и беременностью, оказалась в окружении, а Гумгор был повален на землю, получив колотые раны в обеих ногах.

Шансов выжить практически не оставалось. Гумгор, всю жизнь пробывший трусливым батраком был решителен как никогда, в порыве кровавой ярости потроша мурлоков своими клыками. Кружась в вихре смертельного танца, беременная орочья воительница в конце концов ослабла и не смогла сдержать топор. Первым из зеленокожих пал Гумгор, стараясь защитить женщину даже будучи на коленях, встретил свою кончину на мурлочьих копьях, а следом погибла и Огна.

Зима. Падал снег. Кровь быстро скатывалась под новыми сугробами. Не было слышно ни звуков битвы, ни криков. Последние дрова в костре превращались в угли и тлели, также тлели последние угли жизни двух несчастных орков. С них снимут кожу и разделают на мясо. Они станут несколькими ужинами для племени. Племени, которое до того несколько дней не ело ни грамма мяса. Может быть, это и был смысл их существования? Прокормить целое племя и спасти его от гибели ценой собственной жизни. Самопожертвование, от которого они были бы рады отказаться. Вот с их тел уже отрывают зубы, а ножи делают первые надрезы на коже; брызнувшая кровь быстро скрывалась за новыми сугробами. Зима. Падал снег.