Райбрад Форджборн из клана Чернорунов

Предыстория

Здесь перестук молотов о сталь не прерывается веками. Дворфы смена за сменой возвращаются сюда, к жару горна, к раскаленной добела стали, что струится из-под самых сводов огромной пещеры, чтобы создавать самое искусное в Азероте оружие. Дворфы, настоящие работяги, толпятся в этом душном, но просторном чертоге под горой, что зовется Великой Кузней. Вряд ли даже самые стойкие представители иных народов в силах находиться здесь столь долго, как это делают дворфийские мастера-кузнецы. Неподалеку отсюда находится Высокий Трон, именно оттуда верховный тан руководит своими подданными – лучше места во всей горе не сыскать. А в самом центре расположилась огромная наковальня, сохранившаяся с незапамятных времен, с выбитыми на ней символами стольного града. И лишь самые искусные из кузнецов всего дворфийского рода допускаются к работе на ней. Нет, это не какая-то традиция – это необходимость, ведь очень мало среди живых тех, кто способен творить на великой наковальне. Когда-то здесь был создан легендарный клинок «Испепелитель», но сейчас наковальня стоит без работы в ожидании момента, чтобы кто-то снова создал нечто, с помощью которого сильные мужи мира сего смогут творить свои деяния, прославляя Стальгорн и весь дворфийский род.

В этом месте, которое эльфами зовется «настоящей преисподней», в поте лица трудился один мало заметный кузнец, Райбрад Форджборн. Из-под его молота вышли сотни острых клинков, которые несли смерть врагам тех, кто был удостоен обладать ими. Его клинок всегда можно узнать по особым инициалам – печати клана «Черной Руны», выходцем из которого он был. Черноруны – некогда сильный, властный клан, ныне оказался в упадке. От былого влияния не осталось ни следа. Впрочем, черноруны всегда слыли добрыми работягами; интриги в сенате и среди знатных родов их мало волновали. Они знали точно: пока их кузнецы трудятся в поте лица, а их воины сражаются во славу Кхаз’Модана на дальних рубежах, Тан всегда будет в них востребован. Воспитанный в таких простых и правильных традициях, Райбрад никогда не отступал от заветов своих предков, час за часом, год за годом, превращая дары гор в оружие искусной работы.

И никто бы так и не заметил его, если бы не этот судьбоносный день.

***

- Слушайте! Слушайте! – вещал глашатай, забравшийся на горку с железной рудой, которую еще не переплавили. Его слова заставили кузню замолчать, а ведь это бывает очень редко. Сталелитейщики, кузнецы и прочие рабочие собрались вокруг, чтобы послушать объявление.

- Это послание от старика Гелбрина Сталелома! – продолжил глашатай. И зал умолк. В гробовой тишине, дворфы уставились на него. Что же заставило их молчать? Глашатай вынул из рюкзака увесистую металлическую табличку, на которой было выгравировано послание «кузнецам всея Стальгорна». Посланник прокашлялся и принялся зачитывать письмо: - По старой традиции, когда мой ученик заканчивает обучение, я отсылаю подобное послание в Стальгорн. Прошло двадцать пять лет, и теперь моя кузница пуста. Я уже выбрал того, кто достоин постичь настоящее мастерство. Я выбирал из самых достойных из вас. Кузнец должен обладать твердой рукой и доброй памятью, он должен быть сильным духом, но лишь истинный мастер держит в своем сердце свои чувства, сострадание, порядочность. Я уже слишком стар, но все еще могу принять последнего из вас. И имя его… Райбрад Форджборн, кузнец из рода Чернорунов. Если ты, Райбрад, согласен, я жду тебя на высоком пике Ан’рун. Опасности, что встретятся тебе на пути, закалят твой дух, подобно тому, как мастер закаляет сталь. Если ты достаточно крепок, чтобы выдержать этот путь, у тебя есть шанс постичь мое искусство. Если твоих сил недостаточно, и я ошибся, умереть мне и моему мастерству. Но я никогда не ошибался за эти четыреста лет.

Дворфы расступились. Райбрад, стоявший поодаль, обнаружил перед собой открытый путь. Косматый молодой дворф, не совсем понимая, что произошло, медленно двинулся вперед. Своими ясными удивленными глазами он оглядывал товарищей, которые так и норовили похлопать его по плечу. Поздравления и восхваления ласкали ему слух. Вскоре в его руках оказалась та самая металлическая табличка. Руны на ней были выгравированы столь интересно, что молодой Форджборн и ума приложить не мог, чьих же рук это дело. На своем веку он не видал такого искусного письма по металлу. И даже когда все вернулись к работе, он еще несколько минут стоял неподвижно на рудной горе, раз за разом перечитывая текст на древнем языке дворфов.

***

На следующий день Райбрад собрался в путь. Давненько он вы покидал высоких сводов стольного града, да и давненько не отправлялся к черту на кулички. Путь на пик Ан’рун обещал быть непростым, к нему следовало бы хорошо подготовиться. Он отыскал в кладовой старую отцовскую кольчугу, укрепленную стальными листами. На кольчугу он накинул широкий меховой плащ. Когда пришло время позаботиться об оружии – ведь на пути можно встретить волков или чего похуже – он взял с собой старый, но еще верный боевой молот. Он как раз умещался в одной руке – нет, не потому, что он столь легок: просто Райбрад, будучи кузнецом, привык к весу подобных инструментов, как и для ремесла, так и для войны. Негоже было бы не прихватить и старенький мушкет – огнестрел никогда не бывает лишним. Райбрад также захватил припасов на несколько дней: вяленого мяса, солонины, в общем, того, что может долго не портится. Небольшой бочонок с элем он также как-то запихал в рюкзак, что ж его, кроме доброй выпивки, согреет на Мерцающих Хребтах.

Молодой широкоплечий дворф, с густой коричневой бородой и светлым взглядом, неуклонно двигался вверх по узкой горной тропке. В одной руке он держал мушкет, а в другой – лямку рюкзака. Тропа была действительно узкой. Шаг влево – скала, вправо – обрыв. Внезапные порывы ветра могли бы даже скинуть неопытного авантюриста вниз, но Райбраду удавалось держаться на ногах. Кольчуга позвякивала с каждым новым грузным шагом наверх. Идти было тяжело. Холод, высота, пробирающий до костей холодный ветер, с каждой секундой усиливающийся снегопад – не самые лучшие для восхождения условия. Но он шел. Медленно, грубоватым шагом, в такт которому позвякивала старая кольчуга; шел он неуклонно, шел он к своей цели. Он не знал, что может встретиться ему наверху, ведь никто никогда не видел Гелбрина Сталелома вживую. Быть может, он мертв – не мудрено откинуть ноги здесь-то, на Ай’руне.

Но нет. Когда, наконец, последний метр тропы поддался неуклонному шагу дворфа, он увидел перед собой небольшой домик, высеченный прямо в скале. Из окон виднелся теплый свет, а из трубы клубился дым. Что же заставило старика поселиться здесь, на такой высоте? Воодушевленный Райбрад прибавил шагу, чтобы уже через несколько минут, миновав узкую горную тропу, постучаться в двери дома. Его встретили старые железные двери, исполненные железными завитушками - искусная работа кузнеца. Да и над самим домом также работал искусный архитектор. Несколько этажей, величавые колонны, странные и непонятные статуи.

Дверь открыл трухлявый старикан. Глаза его были белы, а борода седа, словно снег. Какие-то меховые лохмотья на плечах, старые сапоги из бараньей шерсти и простая льняная рубаха, посеревшая от времени.

***

- Гелбрин? – спросил Райбрад, не скрывая своего удивления. Он представлял его явно не трухлявым стариком, к тому же, видимо, еще и слепым.

- Райбрад, значится. Статен, - Гелбрин положил руку ему на плечо, - высок, - его шершавая рука схватила молодого дворфа за челюсть, - и глуп, - заглянул он ему в глаза, - но это переходящее.

- Хэй-хэй, - хотел было Райбрад отмахнуться от столь странного приветствия, но стальные пальцы Гелбрина сжали ему шею, не давая пошевелиться.

- Поубавь свой пыл, мальчишка! – прокричал старик, оттолкнув своего гостя с порога, - ты пришел сюда учиться, а не дерзить! Ладно, нечего у порога стоять, холод впускать. Ходи давай.

Райбрад вошел в большую комнату с довольно низкими потолками. Отряхнув свою бороду от назойливого снега, он скинул с плеч плащ и бросил его на ближайшую скамью вместе с рюкзаком. Пока он осматривался, Гелбрин медленно, еле волоча ноги по полу, подошел к камину и плюхнулся на высеченное прямо в скале кресло.

- Ты честен, - начал он своим сиплым, тихим голосом, совсем не подобающим настоящему дворфу, - открыт, прямолинеен. Хороший материал, право. Но я кузнец, а не владыка душ иных. И то, насколько ты готов постичь мое искусство, насколько ты будешь прилежен в учебе, зависит только от тебя. Ум, мудрость – это все приходит со временем, ровно как и опыт, не обессудь и не вздумай таить злобу на мои слова. Потерян тот, кто не понимает простой истины – одного оружия в битве недостаточно. Неумеха, владеющий даже самым разрушительным клинком, вряд ли сможет одержать верх в бою. Но там, где воины равны, исход поединка решаем мы, кузнецы. Усвой эту мудрость. Но ты, видимо, голоден? У тебя ведь есть припасы в рюкзаке? Сегодня ты можешь отдохнуть. А завтра, когда первый луч солнца коснется этой вершины, мы увидимся с тобой в моей кузне. Я хочу видеть, что ты из себя представляешь.

Райбрад решил промолчать. Ему показалось, что вся эта история - с известным кузнецом, приглашением его для обучения в кузницу в дальние горы - это чья-то глупая и неуместная шутка, которой его лишь оторвали от работы. И почему Гелбрин сказал, что он глуп?

Чертог поглотила тишина. Гелбрин уснул? Райбрад подошёл к креслу. Действительно, спит. Дворф пожал плечами и отправился осматривать залы жилища великого кузнеца, выбитые в самой горе. Впечатляет.

***

На следующий день, еле продравший глаза с долгой дороги Райбрад обнаружил Гелбрина в его диковинной кузнице. Пожалуй, кузница не уступала даже Стальгорнской, разве что была размером чуть поменьше. Чтобы дойти сюда, ему пришлось преодолеть несколько лестничных пролетов, спускаясь вниз. Здесь не было никакого освещения, кроме кипящей внизу лавы. Кузница напоминала, скорее, площадку, похожую на мост, построенной в жерле настоящего вулкана. Сверху привычно текло раскаленное добела железо.

В кузнице Гелбрин выглядел совершенно иначе. Огромный молот смотрелся в его руке словно зубочистка; двигался он так ловко и так умело, что позавидовать бы мог любой стальгорнский жестянщик. Удары его о железную заготовку были такой силы, что он плющил ее в с одного размаху. Райбрад наблюдал за Гелбрином всего несколько минут, и за это время он уже успел сотворить искусно выполненный клинок. На создание такого у самого Райбрада ушло бы несколько дней. Форджборн проникся глубоким уважением к мастерству своего учителя.

Гельбрин опустил клинок в воду и обернулся к своему ученику:

- Удивлен? Не думал, что кузница может быть построена в жерле вулкана?

- Не то слово, Гелбрин, - ответил Райбрад, не верящий своим ушам: кузница в вулкане! Трогг его дери! – Я ведь и не знал, что Ай’рун – это действующий…

- Вулкан. Да. Но он не извергался последние четыреста лет, с тех пор как я построил здесь свой дом. Я вижу твой следующий вопрос, как мне удалось усмирить стихию. Видишь ли, я был молод. Ровно как ты, в твоем возрасте, я покинул Стальгорн, чтобы жить в уединении. Долгие годы я искал место, где мог бы построить свой дом, - Гелбрин положил клинок на наковальню и отряхнул руки, - И за это время я понял, что настоящему мастеру нужен жар. Настоящий жар горна. И ничто в этом мире не может быть жарче, чем действующие вулканы. Как мне удалось усмирить Ан’рун? Что ж, эту мудрость ты еще не готов постичь. Ты слишком неопытен. Могу сказать, что сила боится лишь большей силы. Давай-ка, покажи лучше мне, что ты уже умеешь.

Несколько часов ушло у Райбрада, чтобы освоиться здесь и выковать первый свой клинок. Расплавив слитки в странного вида печи, коей являлась сама гора, он много часов провозился с молотом и наковальней. Наконец, когда клинок был заточен, Райбрад презентовал Гелбрину свою работу.

Казавшийся слепым мастер осмотрел доброе оружие. Он прошелся по лезвию своим пальцем, однако так и не порезался. Взвесил его в руке. Взмахнул пару раз в воздухе. И, медленно поглаживая бороду, сделал свою оценку:

- Клинок действительно хорош. Он остер, словно как язык того барда… Ох, о чем это я. Клинок легок, крепок, но недостаточно. Я вижу, что вскоре он затупится, вижу, что его можно разрушить одним точным ударом.

- Сломать этот клинок одним ударом? Мастер, но это закаленная сталь! Это невозможно!

В ответ Райбраду послышалась легкая усмешка старика. Оттолкнув ученика, он подошел к наковальне:

- Передай-ка мне во-он ту спицу! – властно махнул он рукой в сторону стола с инструментами.

«Он собирается ударом спицы сломать клинок из закаленной стали? Чудак.». Райбрад охотно передал учителю то, что он просил.

- Настоящий кузнец чувствует оружие. Он видит его изнутри, а не снаружи, - осматривая спицу, преподнес Гелбрин следующую мудрость, - Оружие умеет говорить. Вулкан умеет говорить. Земля умеет говорить. И вот, что сказала мне сказала твоя работа – Гелбрин замахнулся спицей и что было сил ударил ею о созданный Райбрадом меч. Тот в мгновение рассыпался на тысячи мельчайших частиц. Сказать, что Форджборн был удивлен, обескуражен, ошеломлен – значит, ничего не сказать.

Значит, это была не шутка. Но чем Райбрад удостоился такой чести?

***

Много месяцев прошло с тех пор. Гелбрин рассказал Райбраду о давно забытых знаниях. О том, что дворфы – есть сама земля. О том, что чтобы держать великий жар, который нужен для переплавки многих руд, настоящий дворфийский кузнец может обращать свою кожу в камень. Гелбрин все это время знал то, о чем все остальные узнали лишь недавно, открыв наследие Титанов. Он оказался хранителем древних традиций дворфийских кузнецов с незапамятных времен. Райбрад также узнал секреты обработки многих руд, их свойства, многие секреты… Вряд ли Райбрад кому-то расскажет об этом.

Но Гелбрин знал, что эти знания – лишь начало постижения того, что никому, кроме самих Титанов, не удавалось постичь. Райбраду оставалось лишь дивиться мудрости и дальновидности своего учителя. Форджборн работал в кузнице, когда Гелбрин позвал его, чтобы дать последний урок.

- Помнишь, Райбрад, я обещал рассказать тебе о том, как я покорил этот вулкан? Говорил, что ты еще не готов, говорил, что ты неопытен. Думается мне, настал момент. Ты можешь знать. Долгое время работав в кузнице где-то у подножья, я начал ощущать себя много по-иному. Ты пока не можешь понять, но земля говорила со мной так, как пока не говорит с тобой. Твоих познаний достаточно чтобы найти руду или сковать идеальное оружие… Но не для того, чтобы усмирить то, что нельзя усмирить до конца. Сама гора тогда открыла мне путь в свои недра. Ан’рун, как теперь зовется пик, некогда был элементалем. Огромным элементалем огненной стихии. Но я знал. Я был готов. Я создал такие доспехи, которые он не смог уничтожить ни своей силой, ни своим жаром и огнем. Я заковал его в цепи, чтобы использовать его жар для создания оружия. Мой горн – это не печь. Это Ан’рун. Элементаль.

- Теперь тебе пора отправляться в путь, мне нечему тебя научить. Я не владыка душ иных, и только твоя судьба может сделать из тебя достойного приемника моих знаний. Почувствуй то, что чувствую я. Узнай то, что знаю я. Пусть твоя судьба ведет тебя вперед, и ровно как молот делает из тебя Райбрада Форджборна, мудреца, искусника, великого мастера. В твоей душе живет добро, так и придерживайся своего пути. И я дам последнее тебе задание. Когда ты поймешь, что готов вернуться ко мне, создай оружие. Такое оружие, которое будет способно убить меня. Я одену те доспехи, с помощью которых усмирил сам огонь. Если я буду сражен в битве, ты станешь моим приемником. Но если ты окажешься слаб, значит я в тебе ошибся. Прошло четыреста лет, Райбрад, но никто из вас, юнцов, так и не смог сразить меня в честном бою. Они все были не готовы. Я слишком стар, и, видимо, ты последний из моих учеников. Если я ошибся в тебе, Райбрад, значит мое дело умрет вместе со мной. И.. передай мне ту кружку пива напоследок.