Джон Гаррисон

Портрет

Сцена - Дом. Вы его хозяин. Тяжелые разбирательства в суде, из-за смерти жены, чье убийство повесили на вас. Нет ни настроения, ни желания продолжать этот проклятый день. Ключ вошел в замочную скважину, характерный щелчок, она поддалась. Тихий и привычный скрип массивной двери ласкает ваши уши, говорящий о том, что сейчас в тишине вы спокойно насладитесь чаем и ляжете спать. Стук сапог, вы сняли пальто, сняли сапоги, прошли в гостинную, все та же тишина, лишь тихое брымчание за стенами говорило о том, что вы еще в сознании. Несколько движений и чайник на огне, отлично, можно присесть. Кресло - качалка издала тусклый стон под вашим сравнимо небольшим весом и стала ублажать медленным и плавным качанием из стороны в сторону, кажется этот камин, вы и кресло, все что вам было нужно. Тихое дыхание за ухом, мурашки, снова, но вы не из пугливых. Открылось окно что перед вашими глазами, ветер свободно загулял по помещению заставляя шторы танцевать. Лай пса в дали, жаль, значит это не сон. Тихое дыхание исчезло, а впереди вас, из тени вышел мужчина, невысокий, ухоженное лицо. Его глаза впились в вашу душу, яркий блик, словно у кошки, того же зеленого оттенка. Он прошел ближе и прижав ладонь к груди, занес левую руку за спину и поклонился, произнося плавным и приглушенным голосом - Добрый вечер, Господин Вилдвуд. - Он выпрямился и застыл, ожидая взаимности. - Что-ж. - Продолжил он. - Смерть собственной жены. В собственном доме, тогда, когда вы обычно сидите здесь, у теплого камина, нежитесь в кресле, укутанном шерстью. Нелепое совпадение, что по вашей версии, уважаемый, вы были не дома. В прочем... Это не важно. Важна истина. - Он подошел ближе, вы словно застыли, что то мешало двигаться, грудь словно сжимало изнутри, придавливая к спинке, его взгляд был очень близко - Ваши глаза говорят о многом, уважаемый Вилдвуд. Они говорят о том, что вы обеспокоены. Они говорят о том, что вы не спите. Вас что то тревожит, не так ли? Смерть жены. Но вот эти глаза говорят еще об одном. Не сочувствие, нет. Тут скорее всего злоба, брови, морщины между ними, ссадины на кулаках. Как вам, почувствовать кровь женщины, которая дорожила вами, больше... Чем вы? - Грудь словно скрипела, ребра сдавливали легкие сильнее с каждым его словом, с каждым вашим вдохом. - А этот подлокотник, который внезапно оказался в камине, облитый кровью, а вы даже не обеспокоенно прикрепили новый, весьма отличающийся от прежнего. Почему именно подлокотник вашего любимого кресла? Потому что она вывела вас из себя, пока вы были в изнеженной качалке? Именно,господин Вилдвуд. - Он отстранился и показал подлокотник, выведя левую руку из-за спины. - Отлично, а вот и он. Как вы думаете, мистер Вилдвуд? Ей было больно? - Прозвучал тяжелый удар по лицу, подлокотник окропился вашей кровью, поверх крови вашей жены. - Безумие, не правда ли? - Новый удар, жжение в раздробленной скуле, правый глаз ничего не видит. - Скорее всего, больно. - Он перехватил деревяшку в правую руку и ударил по левой стороне лица, еще раз, хотелось уже покинуть сознание, но ясность мысли, почему сознание даже не мутнело? Почему все тело не контролируется? - Ваши желания под вспышкой ярости, не ведомы вашим сознанием, уважаемый. Поэтому сейчас, я предоставляю вам, ту же ситуацию. - Удар по макушке, боль, скрежет зубов. Ребра с треском впились в сердце и легкие, внутреннее кровоизлияние, адская боль, судороги, холод, сознание покидает ваше тело. - До встречи, мистер Вилдвуд. - Вы успеваете заметить как мужчина выходит за дверь, оставив подлокотник на камине, и почти сразу же вбегают пара жрецов, направляющиеся к вам. Темнота. Свет, глаза открылись. Вы на койке, в Храме. Совесть. Отчаяние. В голове мелькает мысль, она выжигает тебя изнутри, это... Это чувство называется Сожалением. Ненависть к себе медленно разжигается в глубине души и сердца. Сожаление о содеянном медленно но мерно заполонила весь разум. Вы стали готовы выйти обратно. Это был вечер, мрачный, сдавливающий вас изнутри вечер. Улицы казалось были залиты кровью, небеса, будто падали на голову.