Холодные капли дождя, пробравшись сквозь густую древесную крону, упали на затылок Аггулруки, спавшей носом в землю. Она мгновенно открыла глаза и, вскочив на ноги, была готова сразиться за жизнь с тем, кто потревожил её, но... лес был пуст. Только мелкое зверьё спешно пряталось от начинавшегося ливня. Аг вдохнула полной грудью пронзительно свежий воздух - мокрая хвоя, мокрая земля - и принялась за попытки возродить едва тлеющий с ночи костёр. Было довольно холодно - руки орчихи дрожали. Но деревья защищали её нехитрое убежище и от дождя, и от ветра - и вскоре она уже сидела, прислонившись к широкому стволу и грелась в тепле крошечного костерка.

От того человека, которого она поймала несколько дней назад почти ничего не осталось. Его присутствие здесь несколько тревожило орчиху, но... пока она была не в состоянии продолжать движение. Долгие блуждания среди гор - холод и голод - наложились на её ничуть не менее сложное прошлое. Тень былого, обтянутый кожей скелет - она вырвалась из людский цепей, она вырвалась из ледяных пиков. А теперь... она не знала, куда идти. 

Однако Аггулрука не смела жаловаться на происходящее - у неё была пища, у неё было укрытие - хотя бы от людских глаз - и у неё была свобода. Вот только к счастью - или к сожалению - некому было указать на хрупкость последнего...

- Чего встали-то? А! - пронзительный, недовольный крик насквозь пропорол тишину леса, словно острие меча, вошедшее в горло.

Аггулрука не поняла смысла, но тут же, не думая - на это не было времени, забросала едва тлеющий огонь землёй и вжалась в дерево, крепко держа в руке меч. Тот, неудобный, так и норовил выскользнуть - но орчиха снова и снова перехватывала его, не дыша, замерев на месте, вслушиваясь в происходящее. 

Долго ждать не пришлось. Голоса приближались. Спешно она попыталась отойти чуть дальше, под защиту тёмных деревьев, но... спешка губительна. В тишине оглушительно громко хрустнула ветка. Аггулрука уже была готова словить стрелу в голову, но её ещё не видели - и она успешно отошла назад, вот только здесь её ждал новый  сюрприз - не менее приятный, чем появление здесь людей.

— Белая! Шустрее! — раздался тот же голос, но уже позади, с высокого крутого склона.

Аг, пригнувшись от неожиданности, обернулась и, рыча, принялась медленно отступать назад, обходя дерево. На неё смотрели женщина в белом капюшоне и, кажется, гоблин в странного вида доспехах. Орчиха даже успела мысленно спросить себя: «И как он в таких ходит?» Но после все мысли исчезли. Подошли ещё несколько людей, они открывали рты, они шевелились, они смотрели на неё. Аггулрука судорожно пыталась сообразить, есть ли выход из этой ситуации кроме самоубийства - и не находила. В голове стояла тишина, безветренное - безмысленное! - пространство.

Подошли ещё несколько - один высокий, длинноволосый, с изуродованным шрамами лицом. И второй - его лица Аг не разглядела. Именно он выстрелил ей под ноги. Понятный любому намёк. Аг вышла из оцепенения. Умирать прямо сейчас не хотелось - не здесь, не так, о нет - и меч выпал из разжавшихся пальцев. Она разомкнула пересохшие губы и, стараясь скрыть дрожь в голосе, на ломаном всеобщем, с явным трудом прорычала:

— До - воль - ны?

Ответа, насколько Аг могла судить, не последовало. Люди и гоблин быстро и невнятно переговаривались о чём-то. Орчиха же вращала головой из стороны в сторону, готовая в любой момент отбиваться от нападения - без меча, зная, что, едва почуяв опасность, отступит, но не желая признавать в этом даже самой себе. 

Женщина, что зашла со стороны убежища Аг, убрав оружие, начала медленно приближаться - с верёвкой в руках и вполне явными намерениями. Орчиха выжидала до последнего, все ещё пытаясь сообразить что ей делать - но делать ничего не пришлось. В одно мгновение женщина, оступившись, проскользила по грязи, стукнувшись о дерево, а гоблин, не теряя ни минуты, легко стукнул Аг щитом по голове - недостаточно, чтобы проломить череп или хотя бы лишить сознания - но вполне достаточно для того, чтобы заставить зеленокожую растянуться в грязи. Не поднимаясь, Аггулрука услышала знакомый - до боли -  звук выстрела. Но не сразу до неё дошло, что такое острое и горячее пронзило бедро.

— Мама! Убива-а-а-ают! — закричал гоблин, отпрыгивая в сторону дерева и укрываясь щитом.

Однако остальные оставались относительно спокойны, и вскоре до Аггулруки дошло, что выстрел был произведён одним из них. Орчиха лежала в мешанине из мокрой земли и опавшей хвои, стиснув зубы от боли и пытаясь ладонью остановить кровь - получалось не лучшим образом. Женщина с верёвкой уже обрела равновесие и теперь быстрыми и умелыми движениями связывала Аг, висящую безвольной и угрюмой куклой, невнятно бормотавшей что-то на смеси языков и морщащей лоб от боли в ноге и - во всём теле - от верёвок.

— А? Все? Можно вылезать? — Гоблин откинул от себя щит, а после посмотрел на орчиху. - И чё мне с тобой делать?

— Раз - вя - зать и... — начала Аг, хмуро уставившись на гоблина, но заткнулась, заметив подошедшего мужчину - того, что отдавал здесь приказы остальным.

— Сама идти можешь?

— Нет.

Человек помог ей подняться - Аггулрука же еле сдерживала жгучее желание то ли бессильно повиснуть - и пусть её тащат, то ли попытаться укусить его за лицо, оставив хотя бы шрам в память о себе. Однако она не сделала ни того, ни другого - и с его помощью, рыча от боли в ноги, двинулась вниз по реке, рыча, тяжело дыша и зло, пригнув голову, глядя на людей. Аг была неприятно поражена, видя, до чего же близко от людских поселений она остановилась. Теперь было ясно, почему её так быстро нашли.

На дороге их ждали несколько лошадей и повозка. Жизнь становилась с каждым мгновением всё тяжелее. Не без посторонней помощи забравшись внутрь, орчиха попыталась усесться поудобнее на полу - чтобы было проще удержаться. Снаружи раздался топот копыт - и вскоре они тронулись...

Аггулрука рычала внутри повозки - её мотало из стороны в сторону, она сильно ударялась то о пол, то о лавки, то о борты. С некоторой периодичностью раздавались крики и проклятия - явно в сторону людей. А иногда на смеси орочьего со всеобщим Аг грозилась сожрать всех лошадей этого мира. Всех лошадей - и всех тех, кто ими управляет.

Спустя вечность они остановились, и Аг, головой врезавшись в дверь, выпала на землю. Несмотря на ушибленный нос и плечи, несмотря на её положение вообще, твёрдая, не шевелящаяся поверхность казалась ей лучшим местом этой планеты. Кажется, одна из женщин хотела ей помочь выбраться, но не успела - и просто помогла подняться.

Хмурое небо, какие-то мелкие домишки, поле. Много людей. Вот и всё, что Аг смогла разглядеть, прежде чем её завели в дом. Раскиданные на полу одеяла - одно из них было занято спящим мужчиной, какий-то хлам, в камине горели дрова - от них веяло приятным теплом. И - кандалы. Орчиха опустила голову, тяжело вздыхая и признавая на этот раз своё поражение.

Зашедшие вместе с ней люди о чём-то переговаривались - речь снова было слишком быстрой и невнятной. Однако слушать было и нечего. Всё ясно. Как можно более осторожно Аггулрука опустилась на свободный мешок и протянула правую руку женщине - та защёлкнула на ней металлический браслет. Поудобнее устроившись, орчиха замерла.

Одна из женщин ушла, но вскоре вернулась в тяжёлом на вид доспехе, неся в руках бутыль, частично заполненную какой-то мутной жидкостью, иголку и нить. Аг, не дожидаясь, растянулась на вонючем одеяле, уткнувшись в него лицом и вцепившись в ткань зубами. Орчиха уже почти не чувствовала ноги, но, едва женщина приступила к лечению - бедро тут же словно обожгло огнём.

— Жить будет, — смеясь, женщина отошла в другой угол комнаты.

Аггулрука продолжила лежать, лишь выплюнула ткань - и украдкой оглядывала помещение.

Тот, кто отдавал приказы раньше и всё то время, что они находились в этом месте, молчал, наконец подошёл к Аг и спокойно заговорил. Но даже в этом случае ей пришлось напрягаться, чтобы разобрать смысл.

— Говорить можешь на всеобщем?

— Да, — не поднимаясь, ответила она.

— Пытать, бить, заставлять работать тебя никто не будет. Веревки и кандалы лишь осторожность. Так что предлагаю тебе расслабиться, и рассказать о себе немного.

На мгновение лицо орчихи сменилось с безразличного на удивлённое - но лишь на мгновение. Она с трудом села на одеяло и уставилась на мужчину.

— А - г, — чётко, по буквам, произнесла она, тыча на себя пальцем.

— А - г? Я, наверное, тебя не понимаю.

— А - г, — орчиха снова указала на себя, мотая головой из стороны в сторону - всеобщий никогда ей не давался.

— Твое имя Аг? Хорошо, меня зовут Густав.

Аггулрука криво усмехнулась - скорее зло, чем весело - и пожала плечами. Ей было безразлично имя тюремщика.

— Как ты оказалась в том лесу?

Орчиха в ответ издала только невнятное бормотание - и не разобрать, на каком языка, да и на языке ли вообще - и махнула рукой. Однако одно слово она всё же соизволила произнести: «Лю - ди».

— Л-люди? Ты была в плену?

Аг оскалилась, обнажив кривоватые, но крупные и острые зубы. Она едва заметно кивнула, давая понять, что это предположение как минимум не лишено смысла. Её веселило происходящее - хоть оно и было похоже на страшный сон после сегодняшнего утра на свободе. Тем временем другая женщина принесла тарелку, наполненную какой-то пищей - орчиха не стала глядеть, какой именно - и, схватив первое, что попалось под руку, запихала это в рот.

Возможно, учуяв пищу, возможно, разбуженный разговором, человек - судя по браслету, так же, как и у Аг, прикованному цепями к полу, вылез из своего одеяла, и раскрасневшимися глазами, гневно двигая челюстью, наблюдая за новой узницей. Он молчал.

—  Ты что-нибудь знаешь про Бухту Цепей? — Густав, покосившись на проснувшегося пленника, вновь обернулся к орчихе.

— Здесь? — уже отрицательно качая головой, на всякий случай уточнила она.

Мужчина лишь кивнул - и в ответ смог наблюдать за ответным кивком Аг. Тем временем находящийся так же в кандалах, как и она, человек о чём-то переговаривался с женщиной в латах, всё ещё сидевшей в углу дома. Орчиха не вслушивалась в их слова, не сводя глаз с Густава. Ответив что-то тем двоим, он вновь обратился к Аг.

— В общем. Аг, можешь не волноваться за себя более, при нахождении тут ты в полной безопасности, кормить и поить будут. Я должен обсудить пару вопросов кое-с-кем, а после уже и решим, отпускать тебя в Бухту, или же что-то другое. И да, к сожалению, мне некуда более, извиняюсь за выражение, посадить тебя. Так что пока побудь тут, и не обращай внимания на этого, — Густав кивнул на второго пленника.

Аггулрука совершенно не поняла, о чём было сказано. Единственное - она догадалась, что на сегодня может спать спокойно - насколько позволяет цепь и люди вокруг. Она вернулась обратно в лежащее положение, лицом зарывшись в одеяло - и попыталась хотя бы на мгновение забыть о происходящем. Её одежда ещё сохранила лёгкий запах хвои, на которой она провела прошлую ночь.