Над таверной сгущались сумерки, когда Даклауд прибыл для участия в турнире молодых трубадуров. Взгляд его медленно скользил по стершимся от времени ступеням, что вели на постоялый двор. Еще будучи ребенком, Дак провел немало времени играя в подворотнях индустриального города. Сегодня на улицах города яблоку негде было упасть, а голоса многочисленных гостей звучали словно голос моря.

Даклауд начал движение. С одной стороны лестницу ограничивала замшелая каменная стена, влажная от воды, просачивавшейся с расположенного наверху стока. Что не говори, а на полуострове всегда шел дождь. Даже сейчас вода не переставала капать на капюшон парня. На стенах висели медно-желтые фонари и колышущиеся флаги с гербом Седогривов, которые отбрасывали на ступеньки призрачные легкие тени. Даклауд миновал группу зевак, что столпились у входа, и поравнялся с резной дубовой дверью.

Это был вход в «Волчью голову» – таверну для самых высокопоставленных и богатых граждан королевства. Из здания доносились дразнящие запахи жареного мяса и эля. Юноша не задержался, так как в кармане у него не было ни гроша, и продолжил свой путь по ступенькам лестницы. Он не обращал внимания на сердитые выкрики и продолжал протискиваться сквозь плотные ряды гостей, чья богатая одежда пропахла изысканными духами и благовониями. Среди дворян ему попались двое крестьян в черных кожаных охотничьих костюмах – вне всякого сомнения, это была их лучшая одежда, и они надели ее сегодня в честь турнира. Дак грубо пролез между ними и разглядел впереди толстые деревянные перила, но именно здесь люди стояли особенно плотно, и от края площадки его отделяло не менее трех рядов зрителей. Первый ряд навалился на быльца, второй ряд заглядывал через их плечи и головы, а третий ряд тоже кое-что видел, хотя для этого люди привставали на цыпочки.

Молодой бард осмотрелся и наконец заметил небольшой просвет. Дюжий мужчина тяжело навалился на перила, заслоняя своими плечами столько места, сколько хватило бы для двух человек более скромных размеров. Протиснувшись там, Даклауд почти добрался до сцены. Времени у него оставалось немного, Еще чуть-чуть и глашатай должен был назвать его имя...

– Даклауд Карн. На сцену!

Парень поднялся на импровизированную сцену, переоборудованную из барной стойки. Один из музыкантов, статный мужчина с инкрустированной золотом мандолиной, наклонился к юноше:

– Что мы должны для вас исполнить? - Дак отрицательно покачал головой:

– Благодарю, но музыка моя. - С этими словами, парень взял в руки свою старую лютню что до этого висела за спиной на кожаном ремешке.

Трубадур нахмурился, на его лице играла презрительная ухмылка. - Как пожелаете...

Даклауд кивнул мужчине, дав тому понять чтобы тот покинул сцену, после чего провел пальцами по струнам. Дак старался играть тихо, чтобы музыка не заглушала его голос, а лишь украшала балладу, которую тот намерен был исполнить. Проиграв вступление, парень начал петь:

- И с каждым шрамом ближе Смерть,

Чтобы жизнь украсть и скорбью завалить,

И с каждым часом мучится душа,

И горесть часто не запить,

И в зеркало я на себя гляжу,

Как в древний фолиант сокрытых знаний,

В нем каждая строка мне говорит...

Парень продолжал играть напевая слова старой баллады о короле-чародее. Внезапно чья-та рука коснулась его плеча. Дак запнулся, обернулся и узрел нечто... За его спиной, вместо сцены, возвышался заснеженный лес, горы и темное ночное небо. Парень обернулся назад и понял что каким-то неведомым способом очутился в родных холодных землях Альтерака. Где-то вдали слышался вой диких воргов, парень вздрогнул, приготовившись бежать... Но тело, по непонятным причинам, не желало его слушаться. Дак закрыл глаза, приготовившись к худшему.

Даклауд Карн проснулся и понял что лежит на ворохе волчих шкур в походной палатке, за которой завывают морозные ветра Альтерака...