С тех пор, как неофитов схватили, прошло несколько дней. Все эти дни они провели в слегка обветшалом фермерском доме, окна которого были забиты, а основная дверь подперта чем – то крайне тяжёлым: как бы они не пытались подбить дверные опоры, у них ничего не получалось, только смех стороживших снаружи «фермеров» раздавался в ответ на такие ничтожные попытки добыть свою свободу. Позже оказалось, что дверь подпирали массивной деревянной телегой для перевозки зерна и, возможно, мёртвой скотины. Два раза в день: ранним утром и поздним вечером им заносили скверные похлёбки; кажется, это был гороховый суп, от которого слегка отдавало мокрой псиной. Тем не менее, есть было больше нечего, да и кто знает сколько непутёвым разведчикам предстояло пробыть здесь ещё. Кто – то из присутствующих всё – таки принял судьбу и отведал эту жижу, которая на вкус оказалась вполне себе сносной. Но были и те, кто наотрез отказались пробовать харчи, приготовленные столь подозрительными «фермерами». Один день сменял другой. Неофиты слышали крики петуха, таким образом оповещавший о наступлении утра, видели проглядывающий через мелкие щелочки забитого окна свет, наблюдали за наступлением темноты. 

Из освещения у них была всего пара свеч. С каждым днём они чувствовали всё большую физическую слабость, причём её ощущали вне зависимости от того: ел ли кто – то из присутствующих похлёбку или же нет. Но те, кто отказались питаться, вдвойне чувствовали себя плохо, ощущая голод. Некоторые от безысходности даже принялись есть воск со свечи. И вот однажды ночью, когда большинство из пленников уже спало, раздался звук отодвигающейся снаружи телеги. Сторожи отперли дверь и зашли внутрь. 

Разбудив спящих, «фермеры» приказали Джерди, Дариникту, Кипрозу, Венедикту, Альбо, Кичу и Мейеру выйти из дома по одному, после каждому из них связали руки и велели идти друг за другом в сторону хозяйского дома – вотчины семьи Найджелл. Дом Найджеллов не отличался какой – то особой роскошью. Зайдя внутрь, они увидели типичное для западного предгорья убранство: большой семейный стол, шкафы, посуда… 

А вот показался и сам хозяин угодий – Юстас Найджелл вместе со своей женой. Но на хозяйском стуле расположился не он, а та самая девушка, о которой праведникам из Очага говорили прочие пленники. Возможно, эту брюнетку можно было бы назвать привлекательной, не будь этого отвратительного бледно – болезненного оттенка кожи.

 Все обратили внимание и на подозрительное зеленоватое пятно на её шее размером с младенческий мизинец. Кажется, она чем – то больна, но по её поведению и взгляду этого не скажешь. Наоборот, она была в хорошем расположении духа, и она велела всем «её» гостям занять места поудобней, ведь их ожидало, как она заявила, крайне интересное предложение. «Больная» девушка буквально вскочила со своего хозяйского места и принялась гордо расхаживать между всеми присутствующими, попутно рассказывая о незавидности положения неофитов и в случае, если они откажутся выполнять её условия, все незваные гости будут казнены по её приказу. Особое внимание хозяйка уделила Джерди, принявшись на глазах у всех, попутно разговаривая, массировать плечи немой последовательницы епископа Брадберри, чем ещё более напрягла пленницу. 

На удивление всех пленников, Маргарет – именно так, как услышали неофиты, звали командующую всеми сторожами девушку, отдавала приказы не только обыкновенным фермерам, но и распоряжалась самим владельцем дома – Юстасом. Маргарет велела тому разлить по кружкам своих «гостей» некий таинственный отвар, который, к слову, никто так и не решился выпить. Ах да, «интересное предложение» заключалось в следующем: ленники должны сопроводить некий груз вместе с парочкой её людей до Дольного Очага, а затем помочь этим самым людям обустроиться внутри, обеспечив им достойное прикрытие. Был ли у пленённых неофитов выбор? Пожалуй, нет. Или смерть или выполнение поручения. Искренне обрадовавшись выбору большинства, Маргарет приказала всем выйти во двор, ведь: «с минуты на минуту должно начаться грандиозное представление».

Покинув хозяйскую обитель, пленники не могли не обратить внимание на то, как десяток или даже больше людей устанавливают в самом центре поля Найджеллов какой – то шарообразный предмет. В темноте да издалека трудно различить что именно делают эти люди, но присмотревшись вы видите с каким упорством они пытаются поставить «это» на уготовленное место. Сравнение можно привести с некой большой тыквой или… котлом. Всё больше людей с факелами появляются в поле. Их уже около двух дюжин. Вы слышите чей – то грубый старческий голос, который несмотря на свой возраст умудряется громко раздавать команды каждому из присутствующих, при этом часто ругаясь. Наконец, отдав какую – то последнюю команду, которую вы с трудом расслышали, голос затих. Те, кто всё это время работал в центре поля, разом потушили свои факелы. Наступила тишина, которая с промежутком в десяток секунд обрывалась пугающим громким бульканьем. ВЗРЫВ! То, что стояло в поле, разорвалось прямо перед пленниками, да так, что вряд ли у кого – то из присутствующих в центре остался шанс на выживание. 

Хозяин фермы Юстас Найджелл впал в ярость, обрушившись на свою бледную нанимательницу, которая, похоже, сама некоторое время находилась в шоковом состоянии от увиденного. Оказывается, одним из тех, кто устанавливал некий большой предмет по центру поля был старший сын Юстаса. Во многом благодаря истеричным крикам владельца поля, Маргарет пришла в себя; игнорируя визги обезумевшего от горя и потерявшего сына отца, девушка принялась разговаривать сама с собой, утверждая, что подобного эксцесса произойти не должно было, всё было спланировано до мелочей. На какой – то миг она и сама перешла на истеричный тон, рассуждая о том, что с ней теперь сделает «владыка» за такой сокрушительный провал настолько важного задания. За всем этим безумием наблюдали и праведники из Дольного Очага, у которых до сих пор были связаны руки. Тем временем, после взрыва поле окутала пугающая дымка, настолько разившая зловонием, что даже не находясь вблизи к ней, все находящиеся у входа в вотчину Найджеллов люди чувствовали этот мерзкий запах так, словно они находились непосредственно в эпицентре источника вони. В момент, когда Юстас на глазах у всех готовился с кулаками наброситься на свою нанимательницу, через дымку стали просвечиваться силуэты; два, пять, десять… Неужели после такого чудовищного происшествия кто – то остался в живых? И «выжившие» медленно приближались. Радости хозяина фермы не было предела: его сын остался жив! 

Изуродованный Юстас Найджелл младший, завидев своего отца, хромая и слегка шаркая ногами, двинулся к нему навстречу. Но произошло то, что могла ожидать только коварная Маргарет, с ухмылкой наблюдая и никак не комментируя происходящее. Сын набросился на отца, повалив того наземь и впившись тому в шею. Отец не сумел среагировать, не успел сообразить и не смог оказать должное сопротивление. Буря эмоций настолько затмила разум ныне покойного Юстаса Найджелла, что от неожиданности ему оставалось лишь пасть под напором своего «сына», встретив мучительную смерть со страшными криками агонии. Прочие сторожи фермеры, наблюдавшие вместе с Маргарет и пленёнными неофитами за всей этой страшной сценой, тут же побросали своё оружие и бросились наутёк. Две дюжины изуродованных «выживших» не стали атаковать бледную девушку, как не стали атаковать и её пленников, а принялись заниматься… каннибализмом, окружив труп павшего владельца фермы. 

Казалось, что это какой – то ночной кошмар, сложно было принять увиденное за реальность. И лишь Маргарет сохраняла спокойствие и, кажется, у неё теперь хорошее расположение духа, судя по её улыбке. Кинжалом девушка разрубила верёвки, сжимающие руки пленников, сказав тем ни о чём не беспокоиться, а затем велела следовать за ней. Маргарет отправилась в сторону амбара, где несколько дней назад ныне покойный Пип обнаружил загадочные ящики с таинственной маркировкой, ожидая, что в шоке от увиденного пленники молча начнут исполнять её указания. Но девушка знала человеческую психологию не так хорошо, как она думала, резко встретив сопротивление теперь уже освобождённых праведников. Они не захотели оставлять жену и двух детей фермера на растерзание изуродованным сторожам, которые внезапно превратились в любителей человеческой плоти. Как только две дюжины каннибалов двинулись в сторону дверей хозяйского дома, Кипроз мигом сообразил какая судьба уготовлена детям покойного Юстаса Найджелла, и тут же, растолкав уродцев, ворвался внутрь, закрыв дверь на засов. Первым перечить своей новой повелительнице начал Дариникт, осмелившись поставить девушке ультиматум: он никуда не пойдет пока та не отзовёт обезумевших фермеров. Реакция Маргарет была естественной: она влепила крепкую пощёчину старику Дариникту, сказав, что это первое и последнее предупреждение. И Дариникт стерпел подобное обращение, хотя по лицу старика было видно, что он готов наброситься на свою «хозяйку» с кулаками. Стоявший рядом Кич попытался куда более услужливо уговорить Маргарет отвести каннибалов от дома, так как, по мнению самого Кича, от живых детей будет пользы больше, чем от мёртвых. Эта потасовка настолько отвлекла внимание «бледной», что Альбо, и так много переживший за этот вечер, решился на отчаянный шаг – попытаться убить виновницу всех бед. Обессиливший Альбо набросился со спины на Маргарет, попытавшись свернуть девушке шею и закончить весь этот кошмар раз и навсегда. Но всё ведь не может закончится так просто. Маргарет от боли свалилась наземь, задыхаясь и начав биться в конвульсиях, вот – вот смерть должна была настигнуть «больную», но… Пытающиеся ворваться в дом и растерзать детей покойного Найджелла изуродованные сторожи после покушения Альбо сразу переключили своё внимание с массивных деревянных дверей на праведников. А что могли противопоставить обессилившие, изголодавшиеся пленники против двух дюжин обезумевших фермеров? Неофиты бросились бежать так, как, наверное, никогда до этого в своей жизни не бегали, скрываясь от настигающих их уродцев в сумерках ночи… 

…Тем временем, сдерживающий натиск наступающих «фермеров», скрывающийся в доме вместе с выжившими членами семьи Найджелл Кипроз продумывал дальнейший план спасения. Воспользовавшись затишьем, он рванул на второй этаж, где на тот момент находилась вдова Найджелл и её малолетняя дочь с сыном. Как долго Кипроз не пытался уговорить находящуюся в истерике вдову покинуть проклятый дом, у него ничего не получилось. Кипроз потерял на эти уговоры так много времени, что безумцы вернулись и смогли прорваться внутрь. 

С первого этажа донёсся шум разбитой двери, затем шаркающие шаги и жуткие завывания. Они приближались. Пока Кипроз готовил из одеял хозяйской постели импровизированный «канат», через который можно будет безопасно покинуть вотчину Найджеллов, «сторожи» уже смогли подняться по лестнице на второй этаж. 

Теперь уже мать не смогла ничего противопоставить собственному сыну. Юстас Найджелл младший, какой – то десяток минут назад убивший своего отца, теперь в порыве безумия (а безумия ли?) загрыз и мать. Детская психика не смогла вынести это, дочь и сын закрыли ладонями глаза, принявшись плакать так, как они доселе этого никогда не делали. Кипроз мог бросить детей и беспрепятственно спуститься вниз, но совесть помешала совершить такой эгоистичный поступок. 

Неофит действовал быстро и решительно, рванув к ревущим отпрыскам погибшего Юстаса Найджелла, схватил их на руки, ловко протиснулся через приближающихся уродцев и достиг распахнутого окна – единственному пути к спасению. Невероятная удача, которую фанатик Кипроз в будущем, возможно, воспримет за праведное вмешательство. С трудом спустившись вниз вместе с детьми, подхватив девочку и парня, Кипроз, не оглядываясь, побежал в сторону возвышенностей западного предгорья, в сторону Дольного Очага, навсегда оставив позади все ужасы фермы Найджеллов…