(Также играл гоблин Прыщ)

"Напиться, да выпрыгнуть с башни" - думал я, ощущая себя одиноким и никому не нужным мужичьём, который ввязался в пиратство и остался без команды. Я знал, что за свои деяния я получу тюремный срок и буду гнить в мерзкой темнице так-же, как и те, кому повезло меньше, чем мне. Та гоблинша, с которой мне довелось работать, оказалась слишком слабохарактерной. Я не чувствовал в ней лидера, поэтому и сбежал, свистнув припасы из трюма до своего ухода с корабля.

Я, как крыса, поджав свой хвост начал бежать с места, в водах которого когда-то была огненная бойня, оставившая за собой горы растерзанных тел. Торговый корабль, на котором мне посчастливилось покинуть Гавань, приплыл к берегам Восточного Лордерона. Торговцы, снарядившись грузами, пошуровали в сторону какого-то небольшого города у реки, а я пошёл вместе с ними. Там я и жил свои семь скучных лет, справляя вечера с бутылкой чего-то крепкого и очень разбавленного.

Там мне и довелось встретить Его. Того самого, который охотился на зайцев в лесу, скручивая им шеи. Того самого, кто меня своей дикостью и странностью смог испугать. И хотя он не выглядел, как мой прошлый капитан, который мог, кажется, голыми руками сломать хребет, у него была своя изюминка. Года два назад, когда я впервые с ним познакомился, он выглядел, как типичный бездомный. Впрочем, он и сейчас так выглядит...

Помню, разговорились мы с ним насчёт ненавистных пижонов, которые позволяют себе слишком много, долго их бранили... А потом, прям посередине разговора он сменил тему и начал говорить о том, как-бы он назвал своих детей, если-бы они у него были. Я ещё отмочил шутку вроде такого: "Я молюсь Свету, что ты бесплоден! У такого урода детей быть не должно, ха-ха!". Он нахмурился, развёл руками, а после посмотрел на меня так, как будто я для него лесной заяц, которому он вскоре скрутит шею.

После этого я старался не подначивать его. И хотя я был сильнее его, что-то меня в нём пугало. Мне казалось, что в жизни он как заблудшая душа, над которой поглумилась судьба. Но я даже не думал его жалеть, потому что при всей своей безнадёжности он был тем ещё уродом, который ради своих помыслов мог ребёнка голыми руками забить до смерти. За эти два года я узнал, что семь лет назад, пока его не отвезли в тюрьму Стратхольма, он был пороховой обезьяной на пиратском корабле Билли Черенка.

Я пытался вспомнить, кем был этот ублюдок до того момента, пока линкор не был взорван. И я вспомнил мальчика, который выпрыгнул через орудийный люк линейника, крича и визжа, когда Билли Черенок отдал команду палить бочки с порохом. Во время взрыва его кожа начала покрываться омерзительными волдырями и жестокими ожогами. Он чудом избежал смерти... Я только могу предположить, как долго они лечили этого мальца, чтобы он остался жив. И вот, сейчас этот малец передо мной.

Я как обычно сидел в грязном унылом кабаке, выпивал свой разбавленный бренди, на который я решил раскошелиться. Обычно моя зарплата грузчика не позволяла мне покупать дорогое пойло, но тогда был особенный день. Тот самый малец, поцелованный огнём, швырнул мне монеты и склонился над моим столом, за которым я сидел. Он сказал, что я могу получить больше, если помогу ему и его компании заниматься контрабандой в Восточном Лордероне. Я согласился... Но меня всё ещё терзал вопрос о том, откуда он достал деньги, которыми поделился со мной. Я решил спросить об этом одного низкорослика из его шайки...

Карлик рассказал мне, что Порох собрал их, а после повёл к лесопилке, сказав при этом, что он покажет им, где выгоднее можно нажиться нелегальным образом. На лесопилке они застали двух работяг, которые обсуждали помолвку своих детей. В это время один из гоблинов подошёл к рабочему и предложил ему какой-то дешёвый товар с большой наценкой. Рабочий вежливо послал низкорослого нахер, в свою очередь разрешив возникшие трудности с помолвкой.

Работяги, разрешив свой разгоревшийся спор, пошагали в сторону небольшого поселения, пригласив ублюдков на "пирушку". Как мне сказали, на месте, где должна проводиться сельская гулянка в честь успешной помолвки, было грязно и мерзко. Складывалось ощущение, что пировали они в каком-то хлеву, окружённом навозом и домашними животными.

Когда все напились, а сельское мужичьё уже начало драку, старый дед, который являлся главой семьи, выстрелил из ружья, решив успокоить бушующих крестьян, поссорившихся из-за какой-то неоправданной мути. Толпа ублюдков, которым позволили пить и жрать за чужой счёт, пользовались ситуацией по полной. Пока гоблины воровали вилки, ложки и прочую "дорогую" посуду, Зверобой и Калека начали закидывать бутылками деда в целях безопасности, чтобы он не натворил ненужных дел со своей двустволкой.

Эйб воспользовался моментом и подбежал к раненному деду, вынув из его ослабленных рук ружьё. Он решил проверить боевую способность ружья, повторно нажав на курок, но у обгорелого ничего не получилось. Тогда он со злостью швырнул ружьё куда-то в сторону.

Кто-то воровал серебряные подсвечники, кто-то тырил мелкие инструменты и прочий хлам, закидывая в большие мешки, в которых раньше были яблоки и зерно. Порох-же был либо очень жадным, либо слишком поехавшим, ибо решил украсть целую корову, пользуясь дикой суматохой, которую сотворили пьяные селяне. Взяв с собой пару ящиков с пирушки, Калека и Зверобой начали уходить.

Два гоблина, неудачно скатившись со склона в попытке сбежать с места воровства, упали в речную воду, которой было окружено селение. Но с резким визгом они оживились, вынырнули из воды и криком дали понять, что рядом с ними какая-то крохотная парусная посудина. Это был кэт "Деревянный Сапог". Гоблины запрыгнули на посудинку и начали принимать всех на борт.

Они приплыли к другому берегу, обвязали нос корабля добротным тросом и привязали к дереву. Оставив посудину возле берега, маргиналы начали продавать вилки, ложки и прочие вещицы, которые сумели своровать.