Чёрное, чёрное небо. II. 

И пусть ничто не потревожит снов

Ты помнишь, как засыпала, но не помнишь, чтобы проснулась. Ты открываешь глаза. Холодно. Полог палатки закрыт, соседняя койка пуста. В голове звенит, глаза слезятся. Очень холодно. В горле пересохло. Ты закашлялась. Подтянула одеяло к подбородку и полежала в таком состоянии с пару минут, но осознав, что это ничуть не улучшает твоего состояния, откинула его обратно. Оделась, запустила руку под кровать, доставая мешок со снаряжением и ища свои сигареты. Ни сигарет. Ни снаряжения. Ничего. Странно. Вроде бы ты клала их сюда? Движения немного замедленные. Словно воздух стал гуще, чем обычно. Ты от злости пнула койку, чертыхнувшись. 

— Отобью почки шутнику, — проговорила ты.

Но звук, вылетев из глотки, словно растворился у самых губ. Ты не слышишь даже лёгкого эха. Голова раскалывается. Пробуешь заговорить еще раз. Результат тот же. Ты подносишь руки к лицу, ощупывая его. Ничего необычного. Вытягиваешь руки перед собой, пялясь на пальцы. Пальцы немного плывут перед глазами. Или это трясутся руки? Ты слышишь лёгкий гул снаружи. Он не похож на гул генератора. Но похож на то, что ты слышала вчера там, где была найдена сфера. Полог палатки опущен. Ты ничего не видишь за ним. Мотнув головой, словно пытаясь отогнать странный морок, ты решительно убираешь полог палатки и выходишь наружу. Мир словно погружен в белое молоко. Туман? Не видишь никого вокруг. Звуки — кроме настойчивого гула — приглушены.

— Курильщик? Намди?.. Леони?.. — пытаешься произнести ты.

Звук застревает в тумане. Трудно дышать. На этой планете вообще трудно дышать, но сейчас... возможно, это просто страх. Единственное яркое пятно тёмного расплывающегося пейзажа — сфера с исходящим от неё голубым светом на столе поодаль. Странно. Вроде бы она лежала не там. Подходя к краю платформы, ты видишь, что дальше ничего нет. Или тебе кажется? Пологи палаток опущены. Делаешь несколько шагов палатке напротив твоей, отдёргиваешь полог, надеясь увидеть внутри хоть кого-нибудь. Пусто. Идеально заправленные койки. Никаких вещей. Лезешь в нагрудный карман на молниевой застежке. Кажется, в этой пачке еще должны были остаться сигареты? Холод застёжки обжигает пальцы даже сквозь перчатки. С досадой смотришь на пустую пачку с каким-то горбатым существом на обороте. Ни-че-го. Последнюю ты выкурила перед сном. Снова чертыхнувшись и, опять же, поразившись тому, что не слышишь собственной речи, отходишь от палатки и пялишься на сияние. Мерное, пульсирующее, словно сердце. Оно притягивает взгляд. Сложно даже моргнуть. Кажется, когда ты смотришь на него — гул становится слабее. Идёшь навстречу к предмету, поддавшись его магнетическим свойствам. Единственное движение вокруг, не считая тебя — сфера. Немного парит над столом. Рядом — сброшенная тряпица, которой сфера была укрыта. И листки с записями. Сделаны на древней машинке. Стоишь напротив, разглядывая странный предмет и стол, на котором он «расположен», склонив голову на бок. Протягиваешь руку к листам, пялась на их содержимое.

«Несколько ПУСТОТА дней ПУСТОТА назад ПУСТОТА нас ПУСТОТА погрузили ПУСТОТА на ПУСТОТА пару ПУСТОТА машит ПУСТОТА на ПУСТОТА грав. ПУСТОТА подушке ПУСТОТА и...» И так далее. Похоже на дневники сержанта. Вот только через каждое слово — заглавными буками — «ПУСТОТА». Идеально ровный машинный почерк. Несколько страниц. На последней ты обнаруживаешь, словно кто-то смазал буквы лёгким движением руки. Это сильно удивило бы тебя, знай ты устройство той пишущей машинки. А так… Ты лишь несколько смущена происходящим — насколько известно, сейчас редко кто пользуется такими чернилами.

Сфера невозмутимо подрагивает в воздухе, мерно пульсируя. Вокруг — давящая тишина. И только гул в голове. Гораздо слабее, чем ощущался в палатке. Всё ещё холодно. Но, кажется, от сферы ты чувствуешь какое-то тепло. Оглядываешься в поисках еще каких-либо записей. Кажется, ничего. Ты касаешься светящейся сферы рукой. Чувствуешь жар. Ноги подкашиваются. Глаза закрываются. Свинцовые веки. Ты не можешь пошевелиться. Отдёргиваешь руку от сферы. Вокруг стало заметно темнее — до того, что ты перестаёшь видеть вообще хоть что-то. Мгновение. Ты обнаруживашь себя лежащей на земле. Ни холода, ни жара. Никакой температуры. Всё скрыто густой пеленой тумана — того, что раньше был только поодаль. Ты делаешь над собой усилие, рывком поднимаясь на ноги. В густой пелене невозмутимо пульсирует и подрагивает сфера. А рядом... огромное, омерзительное. Личинка с тысячами наростов и мелкими чёрными точками насекомых, что роятся вокруг неё. Она лениво шевелится, глядя на сферу. Ты пятишься назад, но вскоре упираешься в жёсткий кустарник. Что-то хрустит под ногами. Ты не отводишь взгляда от твари. Ноги путаются в жёстких ветвях, склон становится всё круче. Личинка не обращает на тебя внимания, всё оно приковано к сфере. Да и твой взгляд то и дело притягивается к светлому шару. Долгое мгновение. Ты глядишь уже не на личинку, а на сферу. Делаешь несколько неуверенных шагов обратно, всё-таки нет-нет, да косясь здоровенную тварь. Та, кажется, обернулась на тебя. Чем? Пастью, мордой, странным месивом плоти на одном своём конце. Двигаешься к сфере, стараясь находиться как можно дальше от огромной личинки. 

— Пустота-а-а-а, — раздаётся звук в твоей голове. Низкий. На фоне гула. Пасть личинки шевелится. Звук исходит с её стороны. Но... Тебе кажется, или такие твари не имеют голосовых аппаратов вообще?

Ты в удивлении останавливаешься. Прислушиваешься к собственному чувству опасности. Оборачиваешься. Смотришь на отросток инопланетного дерева, а вернее будет сказать — ветку обыкновенную, хватаешься за неё и пытаешься отломить. Руки соскальзывают с ветви, словно с куска льда. Хотя на ощупь она ощущается как... ничего. То есть вообще ничего. Ты с удивлением смотришь то на побег, то на собственные руки. Вообще-то всё, что с тобой сейчас происходит, заслуживает удивления — но почему-то именно эта неудача выбивает тебя из колеи.

— Все мы в пустоте-е-е-е... — протягивает личинка, кажется, заметив твою попытку.

— Какая нахер пустота, ты что несёшь, тварь?! — обернулась ты и попыталась заговорить.

Личинка издаёт странный звук... Кажется, это смех? Ты не уверена.

— Ты зде-е-есь, я зде-есь, мы зде-е-е-е-е-есь… Заче-е-ем ты зде-е-есь? — протягивает личинка.

Ты ёжишься. Щипаешь себя. Удивляешься, что не сделала этого ранее. Ничего. Даже боли.

— Это бредовый сон. Ты, сука — бредовый сон. Всё здесь, мать его, бредовый сон! — ты обвинительно направляешь палец на личинку.

Снова тот же странный звук. Чем дальше, тем меньше сомнений, что это подобие смеха. Ты начинаешь злиться. В два прыжка оказываешься возле личинки. Сфера — у самых ног. Отводишь ногу назад для пинка.

— Как тебе это понравится, а?! — восклицаешь ты, зарядив по мерцающему шару ногов.

Нога проходит сквозь сферу. Но. Ты чувствуешь головокружение. Мир вокруг темнеет. Кажется, ты падаешь? Ощутив, как удар выбивает тебя из равновесия, выставляешь руки в разные стороны, пытась восстановить его. Кажется, получается. Но мир продолжает темнеть. Уже отключаясь, слышишь голос твари: «Глупая, глупая Сигма...» Кажется, в нём слышится разочарование. Ты теряешь сознание, проваливаясь в глубокий сон без сновидений. Проснёшься ты в своей койке. И всё будет в порядке. Или... нет?