Я, Фалька Дизельрик, в нетрезвом уме и здравии, диктую эту запись юнге, которого даже толком не вижу. Может это Кириан, но вряд-ли он – у него дрожат руки от шутки. Недавно я поспособствовала его рыжефобии, а у меня – натуральные рыжие волосы. Да, у меня нет души, и сейчас записывающий может наблюдать моё улыбающееся лицо.

Начну, пожалуй, издалека:

«Абель» покинула Крестфолл. Я, может, помру от отравления, ибо среди моего всебьющего оружия был хлор, а потому могу похвастаться, что вместе с троллями уже разрушала и грабила эту дыру. Сказать, что Крестфолл с тех пор стал беднее и защищённее – назвать солнце свечой. Крестфолл стал Неосадимым Джо – 24 пушки и 20 баллист, маги, кучка стражи, и он нафиг никому такой убогий не сдался. Какой-то гоблин однажды говорил, что самобытные захолустья – могут стать туристическим центром… Моя родная Кайна (к слову, передаю привет тем родичам, которые мне там помешали захвату власти и выжили) – не была тур-центром.

Давай, пиши, я почти не размахиваю взведённым пистолетом.

Так вот, стоило оказаться, по моим ленивым прикидкам, между Крестфоллом и бухтой Барадин, как нас подбили… Нет, в отличии от истории с водородным дирижаблем в конце Второй Войны, транспорт наш прекрасный уцелел. Подбили живую силу. И у нас погиб талисман корабля.

Талисман звали Наэ. Представьте себе что-то вроде высшей эльфийки, с комплекцией как у троллихи, с лиловой кожей, ну и зубами как у людей в чёрных плащах, наслушавшихся про орков. А ещё оружие странное, и доспехи, похоже на смесь высших эльфов и орков клана Изувеченной Длани, но в фиолетовой расцветке. Я предполагаю, что она была тролле-эльфо-кем-то. Может, она была хоб-эльфкой, так как спокойная и тихая была. Даже добрая. Она почти не научилась говорить, как и понимать нас. Что ещё раз доказывает, что все представители эльфийских рас имеют заторможенное развитие в языках. По крайней мере, по сравнению с нами – гоблинами, и пока леди-квартимейстер Лирис спит.

Убит талисман была весьма примитивно. Сперва песни сирен, которые она поняла, а затем трезубцы полетели. Тут то вспоминается всякая пьянь Крестфолла с орками-щупальцами и змеелюдами. Так вот, одним трезубцем, Наэ прибило к палубе, поскольку в тумане наверху – опасно. А вторым – прибило саму хоб-эльфку. Во всех смыслах прибило: к палубе, через грудь, насквозь, насмерть.

Знаете, у картельных морских пехотинцев нередко знаменосца расстреливали, если он терял знамя. Но тут-то даже ни с кого не спросишь. Был туман – нет тумана. Может, Наэ тоже прибила часть своих родичей, а выжившие, не будь дураками, таки отмстили?

Ну так вот, на следующий день массовые похороны, ибо наши невидимые враги укокошили уйму народа. Ладно если бы все были кретинами, но половина были моими закалёнными приятелями. Печально, но что поделаешь? Одного пережила кошка, другую пережил алкаш, третий и так бы не дожил – да трезубец «Помог», ну а четвёртый и пятый – просто на пару не выжили… Так вот, у Наэ началась пафосная возня. Эти пираты до жути сентиментальны! Вот когда отряд «Железной Смерти» нашёл генерала Гнобса мёртвым – мы его просто молча сожгли с почестями, и дальше пошли. А пираты начали, чуть ли не толкаться произнести пафосную триаду, любим-помним-скорбим-помидорим.

Не сказать, что Наэ мне не нравилась, она была забавна. Но она была не сильно отлична от пигмея, на мой техногено-прогрессивный взгляд, считающий гоблинов высшей расой. Наэ было жалко, было жалко и талисман корабля. А ещё было жалко, что её не отдали Кирку для вскрытия, уж я видела в его глазах эту родственную страсть первооткрывателя. Короче, день был отстой, и не только из-за меняющейся погоды и календаря.

Капитан, насмотревшись на свою ненаглядную, к которой боялся даже прикасаться лично, ушёл. Возможно, его просто достали эти затянутые речи, которые выражали абсолютно очевидные вещи.

И как капитан ушёл: подняли головы мятежники.

Хочу напомнить, если кто забыл: мятежи в преступном мире – норма. Ты то слишком жесток, то слишком мягок. То ты не высок, то ты не братан. То и без тебя хорошо, то вечно рядом с тобой хренота получается. То ты однообразен, то ты рассеянный. То ты богат, то ты беден… Короче, обязательно рано или поздно кто-нибудь скажет «Я за таким фигом идти не буду!», и начнёт мятеж, особенно в условиях изоляции на корабле посреди моря на многие месяцы. Обычно подобные мятежи поднимала я, и даже чаще всего мне удавалось прирезать кого. Но тут был случай иной.

Капитан, в общем, мне нравился. Культурный, деловой, молодой человек. Был-бы гоблином – пококетничала бы, может, даже. А потому я решила, достаточно быстро, что меня устраивает нынешняя иерархия, где я – любимый всеми кок, а он – свой капитан.

Накануне с Лирис я обговаривала вопросы слежки. У меня был шанс, отравить разнообразными медленными ядами разных мятежников, и никто бы, кроме Кирка под наркотой, не заподозрил бы неладного. Но Кирк – аполитичен и неразговорчив, и вообще он был против любой шумихи – потому его можно было не боятся. Лирис бывает, иногда, слишком занудной особой, которая сперва оскорбила как-то ром, а потом не заметила моей мести с крестфолльской крепкой бормотухой. Я ей бы отчиталась после дела, это бы ей ещё и позволило бы убедительно изображать переживания за случайные смерти.

План мой был хорош, да два дня его ещё готовить надо было. Буквально готовить.

А тут у нас бунт. Громче всех пел мятежнёю песню матрос Мойше, тот ещё засранец, но зато свой. Ну, казался свой. То, что его шутки стали его серьёзным мнением – я сразу как-то не просекла. Видимо уже старею, в свои 23.

Пел он недолго. Лирис изобразила из себя комиссара Торговой Компании (классные наниматели, но суровые), вызвала матроса, а потом публично пристрелила его.

В чём шутка? Мойше хотел видеть новым капитаном Лирис. О-ох, черепаха, до чего же… Нет, это я не про твою скорость письма, юнга. Это я так выражаться было начала. Это так тупо. У меня даже мелькнула мысль пристрелить Лирис, как нарушительницу порядка на корабле. Но сделай я так – мне-бы стоило-бы тогда пристрелить за мировой рекорд тупости, стрелять в лояльного офицера... Просто непонятно, зачем снабжать почти врагов поводом для бунта и свежими мучениками когда они реально бунтуют? Можно было-бы немного подыграть-успокоить, а потом окончательно решить их. Об этом тоже молчи, мелкий. А не то бездушная Фалька отправит тебя к своим родственникам, к той половине, с которой уже никто не спросит о тебе.

Я, конечно, ещё с начала разборок, покричала, мол, павшие умерли не за поножовчину брата на брата и зятя, что надо иметь честь на похоронах. Хотя мне плевать на бездушные трупы, я бы их на реагенты разобрала бы, а честь у большинства чудесно восстанавливается отсутствием замеченных живых свидетелей и самообманом. Но ведь лучше сказать пафосную реплику, чем получить по репе.

Не фортануло.

Первая мысль, как только началась резня, это что нахрен корабль. Вон Сойер нашла нас в открытом море, как Джек Скарабей, так я чем хуже? Я уже так покидала год назад свой городок, ну когда меня официально якобы сожгли.

Вторая мысль возникла, когда меня и товарищей запихнули в замкнутый камбуз. И сей, мысля была: «Не на ту напали, верзилы!».

У меня не было времени, да и материала, что-то особо городить, потому я схватила стальной гарпун для котлет, с выступами в сторону, да свои экспериментальные бомбы. Взяла тряпки, отмачиваемые в соде, и нацепила на лицо. Дала ещё Саре. А Лирис не дала. Почему? Потому что план был: угомонить всех буйных, вне зависимости, на чей стороне они громили мой камбуз, и Лирис была для меня скорее буйной, чем симпатичной.

Долго мудрствовать не стала, и после неудачного раскидывания снотворных курильниц, просто зажгла на себе все, и, размахивая гарпуном как копьём, и как косой, решила нести разлад в среду буйных. Тактика - опробованная группой зачистки «Железной Смерти» от Торговой Кампании. Только тогда я была в кольчуге, с нормальной защитой от тех же газов, а ещё алебарда была у моего напарника, а у меня был тесак. Но тесак в моей руке лучше кромсает других гоблинов, чем верзил с саблями. Потому в этот раз была с гарпуном.

Я разобралась на пару с Сарой против многих буйных. Сара уже в начале боя повела себя как аманийский берсеркер под моим фирменным зельем, хотя накануне только курила. Ворвавшись, она укокошила за минуту-другую полджину, избегая ударов. Говорит, что Наэ натаскала её, но скорее просто скромничает, и тоже имеет богатый военный опыт. Лирис же, уже в начале получила в бок пулю, и согнулась. Она кричала что-то типа «Переговоры!» - это было забавно. Но зато Лирис затем героически отстреливалась, когда многие бы просто подохли от боли.

У меня же постепенно все виды алхим-оружия возгорались, там было и снотворное, и угарное, и различные яды, и просто для дымовой завесы, и слезоточивое. Короче, я скорее просто гнала врага вонью и взмахами, ну и тех, кто не нравился и раньше – не смущаясь, колола под голову в шею сзади – мне на корабле конченные не нужны. И никто этого не заметил, даже ты, наш дорогой юнга, который теперь знает, что записывать за мной – тяжкий труд для хорошего мальчика.

Далее Сара выбежала на палубу, уже став восходящим чемпионом нашей команды, и мы быстро порешали тех, кто наверху. Снизу к нам шло подкрепление, которое взорвал кто-то. Я словила отравление от сильной концентрации газов, но закинула через люк в драку внизу парочку шашек и те удачно пролетели с широким дымным следом у всех там перед носами, от чего они отрубились. К слову, надо будет лоялистов опознать и подобрать – а то никогда не проснутся…

Да постой ты, я уже Кирку вроде говорила, пиши лучше.

Пошла я вниз, вижу Сойер в отрубе, и Кирка с платком. Говорить им, конечно же, когда у них адреналин, я ничего не стала.

Штурман Краковиц нам сориентироваться кто-где-с-кем. Мы пришли к входу в каюту, заметили пушку и следы шрапнели, зашли в каюту, а там… Капитан, среди трупов, пьёт чай с мятежником и обсуждает за беседой компромиссные условия. Шучу, они просто наярили друг друга на рапиры из стали. Сара пристрелила мятежника, Лирис, что доползла с нами к каюте, заплакала над своим ненаглядным, как-то слишком запоздало, подумав, о последствиях расстрела на палубе. Формально, не мне расстреливать импульсивных комиссаров, но это нечто. Лирис вообще хороша, когда не лезет в политику, но она туда и лезет впереди всех. Реально, такие как Лирис – либо основатели многих процветающих предприятий, либо суровых бюрократических систем. Ну а у Сойер, как оказалось, с капитаном ничего не было, хотя она и жила в его каюте, как ранее жила там Наэ.

Кирк, который был ранен спасающим его Краковицем ранее, одной рукой делал что-то, а вторая у него была в говно. Потому, он скомандовал команде притащить всех раненных в лазарет, особенно капитана, у которого все органы были целы, но положили на носилки.

Хочу сказать о себе: меня тогда чуть не вырвало. Дело не в психологии, а в отравлении. У меня отовсюду текло и пекло, и я видела почти один только шум, и его же слышала. Это кайф, никто из вас, людишек, не поймёт учёный мазохизм алхимика, который и ускорился своими же ядами, и от них же тормозит. Не будь так хреново, можно было бы даже заняться чем-нибудь приятным после всего того. Ну да ладно, рассказ подошёл к концу. А нет, я ещё сама, на себе, дотащила Лирис, у которой, как мне вот недавно кое-как донесли, прострелили почку. Ну ладно, у Лирис же есть ещё одна, а капитан порезался. Всё как обычно. Царапина царя – важнее безногого бедняка, это вложено в инстинкты всем. Впрочем, и Лирис дотащили, и меня теперь Кирк полезными мазями и куревом лечит, и ведро с рвотой за мной выносят, и газы более-менее Кирк идентифицировал, и многие больные идут на поправку. Я слыхала, про какие-то избирательные похороны идёт речь, но сомневаюсь, что среди трупов мы найдём хоть какой-то партийный билет, потому все буйные виноваты – надо тупо выкинуть всех за палубу без разбору, чтобы выжившие поняли – какой это позор, устраивать тупой погром. Похороны определённо удались – число мёртвых возрасло минимум втрое.

Зато теперь не осталось слабаков и дураков.

Всё записал? Я позже тут тебе покажу свои наброски брони, поймешь, в чём мне хочется встретить следующий бунт, если всё же не подохну от своего курева и добуду железа на ближайшем острове.