Обычный вечер в Гилнеасе, а если быть точным - в Тёмной Гавани. После недавнего уничтожения одной из жестоких банд, терзающих город и мучающих его жителей всё затихло. Казалось бы, что может нарушить эту идиллию? 

Как оказалось - довольно многое. Для Иакова Кёрта таким нарушителем стал старик, резко обратившийся к нему у дверей корчмы "Лис и Собака". Он выглядел, мягко говоря, не совсем здоровым: крупные чёрные круги под глазами, бледное лицо и исхудавшее тело. В трясущейся руке он держал медальон, судорожно протягивая его "Добровольцу".

Не успев толком и понять какого беса только что произошло Иаков стал новым обладателем вещицы. Новым носителем ноши, а возможно и дара. Кто знает?

Нездоровое желание старика избавиться от безделушки заинтриговало алхимика. Он спустился в подвал корчмы, в штаб "Добровольцев", где у него была оборудована лаборатория. Проведя несколько опытов и проб он выяснил, что окислению, растворению и коррозии медальон не поддаётся. К слову о медальоне: на лицевой его части были три инкрустированных камня: сапфир, аметист по центру и рубин. С обратной же стороны были надписи на древнеараторском, за расшифровку которых, кстати, Кёрт и отправился после проб за алхимической стойкой. Из "вооружения" он имел лишь словарь, в коем проскальзывала пара современных араторских слов. Этого явно было мало для расшифровки настолько старого текста, но буквально пару слов перевести исследователю удалось. Среди них особо выделялось слово "Кровь". 

Иаков изрядно утомился за время, проведённое за реагентами и бумагами. Пообщавшись со своим единственным настоящим другом, плюшевым мурлоком, тот улёгся спать. Мысли и тревоги последних дней уходили, растворяясь в туманной пелене, а разум, отделяясь от тела, будто отправился в свободный путь по просторам бытия и тому, что находится по другую его сторону. Путь сквозь эту завесу грёз привёл его в странное место. Но до жути умиротворяющее и спокойное. Перед ним был стол с кучей бумаг, писем и несколькими сосудами, по другую же сторону стола сидел мужчина в приличной чёрной, словно беззвёздная ночь одежде с такими же чёрными волосами. Он был занят разбором этих самых бумаг, однако едва заметив гостя прервался, кивая тому на стул перед собой.

- Не стой в дверях, подходи, присаживайся.

Совершенно невозмутимо проговорил некто, возвращаясь к своему делу. Читая одни письма он улыбался, откладывая их в сторону и бубня под нос что-то в духе "Хорошо" или "Обязательно", читая другие хмурился, а пергаменты в руках рассыпались в прах, что развеивался по ветру спустя мгновенье. 

Иаков вёл себя невозмутимо. Его мало что могло удивить в этой жизни, а сон притуплял эмоции и инстинкты, всё это оставалось в теле. В крови. Здесь же, за этим столом, сидел разум стрелка. Не менее спокойно, чем собеседник он проговорил:   - Мне ведь не нужно задавать очевидные вопросы?

Человек усмехнулся, поднимая взор с бумажек на собеседника, складывая руки замком и своим ровным баритоном молвя в ответ: - Не нужно. К тому же это ужасно скучно. Лучше спроси что-то необычное. Новенькое.

Иаков почесал подбородок, наблюдая за работой, параллельно проделываемой его таинственным собеседником. 

- Что пишут?

- Островерхий Курган опять разорила банда "спасителей мироздания", разобрав тщательно отбираемый месяцами персонал на трофеи. - устало ответил черноволосый. После вопрос задал уже он:

- Любишь кальяны?

- Не особо часто пробовал. - доставая свою металлическую трубку с зелёной курительной смесью промычал в ответ Иаков, зажимая её в зубах и покуривая. А затем, видимо из вежливости, протянул её собеседнику.  

- Будешь?

- Да, пожалуй. 

Милая и непринуждённая беседа текла своим чередом, время и его ход не ощущались вовсе. Разговор за трубкой разговорил их обоих, а в его ходе незнакомец явил Иакову образы его погибшей на войне семьи и текущего кровного недруга, "Странника вечной ночи". Иаков задал очередной вопрос:

- Значит, ты - некто из амулета?

- Это довольно оскорбительное выражение, друг мой. С тем же успехом я могу назвать тебя "некто из винтовки". - насмешливо ответил незнакомец, так и не назвавший своего имени.

- Я сплю?

- Да. И... Если верить подсчётам, то продлится это ещё около десяти минут. Скоро наверху начнётся шумная и крикливая драка. 

- Где?   - непонимающе переспросил Иаков, невзначай глянув на иссиня-серое небо.

- Буквально над твоей головой. Не здесь, там. 

- Угу... Ну... Спасибо что предупредил что-ли. 

После неизвестный вернулся к беседе о трубках, сигарах кальянах и приятном общении, по-дружески выписывая Иакову рецепт по его словам "особенно приятной для таких разговоров" смеси. Тот внимательно прочитал его несколько раз, запоминая наизусть. Компоненты были мягко говоря странными, пусть и не очень редкими. Смешать их вместе в здравом уме никто бы не додумался. 

- И зачем же я тебе нужен? - вопросил Иаков.

- А с чего ты взял, что нужен вовсе? Не я тебе вручал эту вещицу. И не я твоими руками её принимал. Сам. Однако... Если ты всё же так уверен, что абсолютно все должны от тебя чего-то хотеть и чем-то загружать - пожалуйста. Советую попробовать окропить его кровью араторца. Чистокровного. Тебе понра...

Не успел незнакомец договорить, как Иаков проснулся в своей кровати от громкого неразборчивого вопля пьяницы, доносящегося сверху. Перво-наперво тот записал рецепт пока помнил его, лишь затем двинулся наверх. Там и в правду началась драка между двумя перебравшими посетителями, по исходу которой в отключке оказались оба.

Алхимик решил опробовать рецепт, возвращаясь в лабораторию и начиная перегонять, измельчать, смешивать, кипятить, разбавлять, дистиллировать и отмерять дозировки. Вскоре он завершил работу, получив на выходе мутно-зелёную жидкость, пахнущую максимально неприметно: как обычный гилнеасский табак. 

Иаков решил испытать смесь на себе, заливая в трубку и делая пару небольших затяжек. Вскоре он почувствовал огромное, висящее на душе непомерным грузом желание излить кому-то душу. Рассказать всё без утайки, поделиться наболевшим, волнующим, стыдящим. Идеальным слушателем стал плюшевый мурлок Иакова. Примерно через пять минут эффект развеялся, а алхимик, что облегчил душу отправился наверх в поисках подопытного. Предварительно заготовив парочку сигар с табаком, смоченным жидкостью и высушенным. Идеальной целью такого испытания стал гоблин, сразу же клюнувший на бесплатный сыр. 

Тот принял сигару, прикуривая и начиная дымить. Эффект возымел своё, тот, едва ли не срываясь на рыдания, начал рассказывать Иакову, присевшему рядом о своей нелёгкой жизни и неудачах, а так же проговорился о последней надежде разбогатеть: контрабанде. "Доброволец" не стал портить жертве своего эксперимента жизнь и отпустил с миром "покорять новые высоты", а сам, довольный результатом, вернулся к обыденным делам. Теперь у него была явная цель: кровь араторца.