Конкурс миниатюр. Часть II

Все тексты приведены в оригинальном виде.

7.

Искатель Затмения, жрец-маг, выпрямился на табурете, расправил плечи и медленно выдохнул через нос. В просторной палатке на шесть спальных мест эльф сидел один. На низком квадратном столике был порядок: лежала раскрытая записная книжка, поверх неё — перьевая ручка, а чуть дальше — пара конвертов. На одном — оттиск королевской печати Кель’Таласа, на другом — скромный семейный герб.
«Ещё раз. Мы оставляем людей. Я оставляю их».
ХХ.ХХ.07 года от ОТП
Приветствую. Ваше письмо до меня, наконец, добралось. Да будет Вам известно, отец, что я, в соответствии с приказом нашего любимого короля Анастериана Солнечного Скитальца, готов отправиться в родные земли. Это приносит мне величайшую радость...
«Ложь!»
Светловолосый лекарь поднялся, широким волшебным жестом стряхнул все со стола в сумку, стоявшую у ножек, и двинулся прочь, на свежий воздух.
В лагере прямоугольной планировки был вечер — солнце село минут двадцать назад. Солдаты, в основном пехотинцы Лордерона, проводили время у костров. Из некоторых компаний слышался довольный и усталый смех: война здесь кончилась на исходе прошлой недели. Но без работы врачеватели не остались.
Смена повязок и лечение Светом — вот что приносило удовольствие Искателю. Сначала, правда, ему не хотелось себе в этом признаваться. Южные земли были чужды, но эльф привык. Привык откликаться на короткое «Нир» вместо полного «Нирэн», улыбаться хмурым небритым мужчинам и угловатым женщинам, которых, как и его, оторвали от привычных дел и направили на службу.
— Старина! — мужской голос выкинул Искателя из очередного виража рассуждений и остановил его шаг, спешащий к лазарету. Гэрр. Знакомый. Прямо перед носом. Вправлена рука и сращены ребра.
— Ты как сквозь землю провалился после того, как...
Резкий вдох пощекотал легкие прохладным воздухом. «... было объявлено об...», — успел подумать лекарь.
— ... как Чейзу ногу залатал!
Слова застали Нирэна врасплох. Он уже был готов улыбнуться, сказать «да», уверить в том, что будет скучать и высылать письма. Герр же занимался гербарием? Тогда надо было ещё пообещать лист с одного из древ Вечной Песни...
Вместо этого — холодный игольчатый хлыст по ушам и по щекам.
— Мне... Я... Кхм! — прочистил горло, — Хотел зайти в госпиталь, проверить на ночь...
— Тогда мне стоит тебя отпустить, — солдат выпустил неровный смешок, — Поговорим, когда закончишь!
Если бы эльф шагал чуть быстрее, то последнее слово не расслышал бы совсем. С поля боя не бежал, а тут — нате! Накинул капюшон и окольным путём заторопился назад, в палатку. Там бросил вещи, зашвырнув сумку под кровать, и улёгся на заправленное. Всё равно дежурил с больными сегодня не он.
«Не могу. Не могу ответить сейчас, сам не знаю, почему, Герр. Так просто ведь: берешь перо, бумагу и...» — Искатель Затмения сглотнул. Почему бы ему не написать уже малюсенькую записочку и не покончить с волнением, если так это легко?..
***
Ночь была только с дремой. Да и у той был изъян — сны донимали. Вот Нирэн уже дома, обнимает сестру, младшего брата. Улыбки, теплый свет солнца на небольшой поляне, даже отец, кажется, в кои-то веки доволен... И стоит он. Лагерный приятель. Разглядывает наряды белоствольных деревьев.
Опускает тяжелый взгляд прямо на своего спасителя...
Тишина. Сырость. Дождь.
Капли настукивают редкий ритм по брезенту. Через завязанную веревкой щелку выхода начинают пробиваться первые лучи нового дня. Жрец-маг поднимается, встряхивает головой, подбирает корзину и снова выходит наружу.
«Быть приверженным — не значит служить, но служба, на самом деле, и заключается в приверженности».
Так говорит глава рода Искателей Затмения стражам поместья. Каждый раз, когда они заступают на караул и каждый раз, когда уходят с него. Заставляет повторить.
Эльф вернулся в лагерь к завтраку с аккуратно уложенными в лукошко травами. Сверху желтыми сердцевинками и белыми лепестками торчал мироцвет. Среди неприхотливых цветов лежала раскрытая записная книжка, поверх неё — перьевая ручка:
ХХ.ХХ.07 года от ОТП
Приветствую, отец.
Я остаюсь в Лордероне.
Доброго здравия.
Нирэн Искатель Затмения.

Автор: TheKinOfOrca#4108

Результат: без голосов.

Tatosh: «Не совсем понял, но здесь вроде тема арта, по которому нужно было писать текст, почти не затронута».

Mayhem: «0 баллов».

8.

Этот шум. Его по себе оставлял бушующий шторм. Его очертания казались такими же далёкими и неприкасаемыми, как солнце в дали, уже ступившее на порог заката. Гнев чёрных туч будил море где-то в дали. Суше было не познать на себе этот гнев, доносились лишь волны, приносящие с собой голос океана. Они обрушивались на берег, заключали в мимолётных объятиях силуэты, что стояли на прибрежной мели, выйдя поглазеть на далёкие воды. Большие и малые, кто-то из них возвышался в стати своей над другими, кто-то присел, наблюдая закат и далёкую тень отделяющую его от небес. Все они стояли здесь не один век, а может и до того, как века впервые начали поддавать исчислению. Может когда-то стояли единым строем, но до теперь много их пало под наступлением волн. И на страже остались лишь те, чьи тела обратились в скалы.
Морские брызги сыпались на него, заставляя лишь сильнее ощущать на себе укусы вечерней прохлады. Соли, что приносили с собой морские воды, вгрызались в его тело, подобно болезни, что с годами обещала расколоть. И когда лёгкий дождь смывал дорожную пыль, приносил желанную прохладу, морская вода несла холод и медленную смерть. А пыли он поведал в достатке, ведь свой путь начал далеко-далеко и обратной дороги уже не было, потому как дорога эта верстала не только расстояния, но и время.
Явился впервые миру среди равнин и лугов, где пели запахи цветения полевых трав, под улыбкой весеннего солнца. Он рос и креп в боях, средь лесов и степи, но всё это была другая жизнь, ибо настоящую подарили ему руки мастера, что кроме прилежного вида, наделил его даром – голосом. Своим пением, рвущимся сквозь крики толпы, сквозь шум битвы, он внушал страх врагу и надежду разжигал в сердцах союзников. На его пути было много спутников: были воины и короли, герои и убийцы, отцы и дети. Среди них он помнил рыцаря, чьё сердце своё биение находило в бою. Но ступая плечом к плечу с человеком войны, приходиться ранами встречать сколы и трещины. Помнил благородного владыку, с голосом, что всегда
находил слушателя. Только громкие слова могли оказаться как славной речью, так и указом тирана. Помнился и сын того короля или лорда, любимец людей. Но часто ли дети ценят, что от родителей досталось им даром, будь то вещь или друг?
Морозные объятия и бесконечный снег. Всё это он тоже запомнил. Непогода стирала высеченные воспоминания что он хранил, стирала его убранство, а набивающаяся пыль и грязь отобрала у него самое главное. И тогда, даже сквозной порыв ветра, что прежде вызывал от него тихий отголос, не мог пробудить ото сна… или же смерти? Не смерть ли свою он встретил в далёком краю, в грязи и забвении? Так, когда впервые его коснулись новые руки, нежные и бережливые; после их касаний всё грядущее стало не просто прошлым, но минувшей жизнь. Это были руки той, кто вновь, а может и вовсе первой разглядела в нём сокровище. Кто вновь пробудила в нём голос.
Воспоминания развеяли брызги – кровь разбившихся о скалы волн. Он колыхался из стороны в сторону, вместе с ней взбираясь на высящийся скальный столп, где на грани касаний вод поросли мелкие водоросли, моллюски, кораллы и соляные следы. И вот, уже там, наверху, вдвоём они сидели, провожая вечер, пока позади выполз месяц рогатый, обагрённый последним, предшествующим сумеркам светом. Когда его коснулись знакомые руки, загрубевшие, морщинившиеся с того часа, ибо такими их делали годы, труд и годы труда. Под кожей зияли потемневшие вены, а на поверхности рассыпались старческие пятна. И сам он уже потерял былой блеск, былые силу и голос. Затем он ощутил на себе её уста. Ветер и годы забрали их прежнюю красоту, но не забрали того тепла, что они источали. И вот, вдохнув, она разбудила в нём жизнь. А он излил её дыхание своей пением. Низким и громким, как и прежде. Оно проносилось сквозь каменные силуэты, к молчаливому берегу и к беспокойному морю. И ещё долго расходясь луной, когда она встала, трепетно прижимая его к груди в своих объятьях, оно голосило в дали, лишь от чего-то теперь неся печаль. Это пение.

Автор: Dworfius#4490

Результат: без голосов.

Mayhem: «0 баллов».

9.

Море.. Какие секреты спрятаны в журчании его вод? Что таят в себе его бескрайние глубины? Загадка, которая, казалось бы, непосильна даже самым величайшим умам столетия. Но достаточно приглядеться к темноте подводных просторов, прислушаться к тихому плеску волн об могучие скалы, который как чудесная мелодия, приятной дрожью растекается по всему телу, и великая тайна открывается пред тобой как на ладони. Каждая капля, шум прибоя – это всё есть зеркало мировой истории. Вода, как человек, запоминает каждую её деталь, момент, чувствует и переживает. Она, как замена всем летописям на свете, лучший рассказчик. Ты лишь стоишь, и вслушиваешься... Закрываешь глаза, но видишь, как в этой бездонной пропасти темноты мелькают, всё приближаясь, обрывки прошлого. Миг, и они уже сливаются воедино: море продолжает свой рассказ. Рождение, жизнь, война, смерть. Как фильм на старой плёнке, история всего человечества циклично прокручивается в твоей голове тысячами осколков, и собирается вместе. Смыслом твоей жизни становится день ото дня приходить в гости к морю и слушать его мелодичную песнь. Всё остальное отходит на второй план. Увлечение заходит за рамки, но это удивительное явление затягивает тебя как водоворот. Ничто так не манит тебя отныне, как успокаивающие истории шумящего прибоя. Скалистый берег становится твоим вторым домом. Одиночество, раздумья, тишина которых прерывается лишь тихими всплесками воды: море молвит без умолку. Уже дома, в своей теплой постели, ты не перестаёшь думать о том, как завтра вновь придёшь к такому, уже родному тебе месту...
Сон. Всё, что когда-то рассказывало тебе мудрое Море ощущается словно наяву. Тот правитель-тиран, терроризировавший свой народ на протяжении десятков лет, солдат в окопах, так скучающий по своей любимой родине, семье, тоскующий по павшим товарищам, или же ветхий старец, одиноко живущий в дремучих, неизведанных лесах, далёкий от мира сего - ты переживаешь судьбы этих людей с каждой новой ночью. Своими очами ты видишь как рушатся империи, разрушается многовековое наследие предков под гнётом разрушительных войн, терзающих землю и отравляющих мудрого старца Море.
И с утра ты приходишь вновь. Упрашиваешь, умоляешь мудреца продолжить своим размеренным рассказом тот сон, прервавшийся утренним, мелодичным пением соловьёв за окном. Эти воспоминания слегка извратили его рассудок, поэтому и соглашается он не сразу. Вспоминать эти ужасы, кровь, когда-то обагрившую его мирные воды, очень трудно. Неохотно, но рассказ наконец им продолж
ается... Чувствуешь? В этот раз по телу проходит жуткая, дотрагивающаяся до самого сердца дрожь. Эта, казалось бы, так хорошо знакомая тебе песнь вновь растекается.. Нет. Чувство тревоги, грусти, печали и скорби заполняет тебя до краёв. Хочется кричать, реветь навзрыд, но язык словно онемел. Кровь. Всё что видишь ты в темноте - это лишь мелькающие, блестящие словно разбитое стекло, как чья-то судьба, лужи крови. Крови людей, переживших те ужасные времена - времена войны. Мурашки пробегают по каждой клеточке, проносясь покалывающим холодом. Всё это уже далеко не так, как рассказывали до этого бушующие волны. Настолько повлиявшее на твой разум, оно закралось в самые его чертоги. Над этим ты и раздумывал перед сном, представлял, а потом просил старца продолжить. Неужели. В этот раз ты выдыхаешь с облегчением, чувствуя как Море смотрит на тебя печальным взглядом. Оглядываешься.. Что это? Всё высохло. Кровь. Одна лишь кровь, и леденящие душу крики где-то в дали. Прошлое. Прошлое войн и междоусобиц, смертей. Ты оказался в том самом глубоком гроте синих глубин, о котором вспоминать труднее всего.
Труднее лишь переживать смерть близких.

Автор: Shymkek#9991

Результат: без голосов.

Tatosh: «Как-то всё описано поверхностно, нет главного героя, только окружение. Я бы постарался и человека с горном затронуть, да и вообще всё, что там есть, в разумных пределах, конечно».

Mayhem: «0 баллов».

10.

Наверняка ты слышал дивную историю о человеке, зовущимся Тот-Кто-Пробудил-Око. Сколько небылиц, вращающихся вокруг этой легенды известного нам мира уже было рассказано, а сколько еще будет — мне неведомо. С другой стороны, друг мой, только мне повезло сохранить зерна истины, что за века среди доверчивого люда проросли ложью и вымыслом. За этим я и здесь, чтобы поведать тебе правду. Слушай внимательно.
Во времена, когда Око спало вечным сном, окутанное пеленой облаков, вокруг царила холодная темнота, а люди были злыми и жестокими. Среди них был особенно жестокий, хладнокровный и безумный человек, убивавший за самую малость, будь то косой взгляд или кривая ухмылка. Как бы он ни пытался исправиться, его черная, бессердечная душа всегда тяготела ко злу, и потому человек возвращался к своим темным порывам. Люди гибли от его руки, вдовели, становились сиротами, калеками.
Даже среди людей озлобленных и бессердечных ему не было места. Верные соратники, что поддерживали человека всю жизнь, отвернулись от него. Вскоре злейший из злейших оказался в путах и кандалах, затем приговорен к смерти теми же, с кем и творил своё зло. И лишь счастливая случайность, устроенная добрым старцем, спасла его от неминуемой гибели и даровала шанс на спасение. Вместо смерти он отправился на край мира.
Предпочтя изгнание вместо смерти, он пересек воды известной нам земли, чтобы подобраться к краю мира. К Оку. И нет, он делал это не по своей воле, а лишь потому, что такова была воля старейшины, решившего смилостивиться над ним. В самом конце своего пути, там, где бушевали яростные штормы, сотрясающие могучие, голые скалы и шпили, он должен был сгинуть в морской пучине вместе с тюремным судном.
Но он не сгинул. Он выжил, три дня скитаясь посреди бушующих волн океана на обломках корабля, пока его тело не выбросило на одинокий, обуваемый ветрами, островок. Очнувшись, человек недолго скитался по незнакомой земле, поглядывая то на усеянный скалистыми шпилями безбрежный океан, то на розовый обод на небосводе, закрытый плотными тучами. Так он и добрался до высокой обсидиановой башни.
Человек надеялся обнаружить следы других, но его ждало разочарование. Пустые стены без окон, словно литые, без единой трещины, тянулись высоко вверх к черному потолку. Безжизненное строение хранило в своих стенах одну единственную вещь на высоком пьедестале. То был длинный и массивный рог из кости неизвестного человеку животного, украшенный резьбой старыми, неизвестными символами.
Он покинул башню и стал бродить по острову в поисках еды и воды. Ему повезло обнаружить родник и спелые ягоды, которыми он утолил жажду и голод. К вечеру человек, уставший и изнеможенный, вернулся к обсидиановой башне и решил переночевать в ее холодных стенах. Он видел сны о спасении, кораблях, что готовы причалить к берегам неприветливого острова; ему казалось, что судьба готова предоставить ему еще один шанс.
На утро, вдохновленный собственными грезами, человек решил испробовать таинственный рог на деле. Не отходя от башни, он сильно задул в рог, надеясь, что звук будет достаточно громким и сильным. Настолько, что его будет слышно по всей округе. Его вновь ждало разочарование и едва слышное, глухое звучание. Он пытался снова и снова, забирался во все малодоступные места, трубил у моря, но все было напрасно. Так прошли месяцы безнадежных стараний.
В конце концов, человек смирился со своей судьбой, стараясь прожить остаток своего века на острове. Как-то в один из вечеров, сидя на краю скалы, любуясь вечным розовым ободом, он решил протрубить еще раз. Встав на самом краю, он задул в рог. Раскатистое, громогласное и протяжное звучание в один миг рассеяло тучи и за ободом медленно, но верно вырисовывалось золотое зарево, пока, наконец не показалось само Око.
С пробудившимся солнцем на земле воцарился свет. Зацвели растения, земли, плодородные, сияющие в свете, стали давать небывалый урожай, наконец, люди стали добрее и терпимее. Злой человек, смирившись с судьбой, стал тем, кого называют Тот-Кто-Пробудил-Око.

Автор: Rainfall#5301

Результат: 4 место.

Deas: «Единственный рассказ с моралью. Прочитав миниатюру можно выделить два основных тезиса: «добрые дела всегда вознаграждаются», «каждый имеет право на исправление». Эти простые, но от этого не менее значимые с морально-этической точки зрения допущения положительно выделяют рассказ из множества остальных.  Но стиль и манера повествования требуют серьёзной доработки».

Tatosh: «Тоже не совсем понятно, как могло повезти человеку найти горн, с помощью которого он пробудит "Око". По истории первоначальной идеей злого героя было пробудить "Око", но на горн он наткнулся случайно, чуть не сгинув в незнакомых землях. И конечно же, по удачному стечению обстоятельств всё получается».

Mayhem: «3 балла».

11.

От соленого вкуса на губах уже невозможно избавиться, а ноги подкашиваются от ожидания и той ответственности, которую на меня возложили. Я уже потеряла счет времени, а от грохота волн становится всё труднее собраться с мыслями. Но я знаю, что еще нужно немного подождать. Осталось всего ничего и тогда я смогу с ним встретится. Всё изначально вело к этой встрече. С самого рождения меня готовили к этому моменту. Дню, когда солнце скроется. Тому дню, когда наша земля вновь окажется в опасности и тогда нужно будет вновь призвать Эккараса к нам на помощь. Прошло много лет с последнего Темного солнца. Так много, что многие уже стали считать это лишь простым мифом, сказкой которую изредка рассказывают детям. Лишь те, кто продолжали хранить традиции нашего племени, верили в наступление Темного солнца. Они ни на день не забывали об этом и готовили меня так, как им было велено готовить. Они не забыли и о том, что было в прошлые разы. Первое такое затмение произошло множество сотен лет назад. Во всяком случае, то , которое известно нам. Тогда еще никто не понимал, что за ним последует. Но после него погибла большая часть населения нашего большого острова, никто не был готов к тому, что произошло. Спустя время, Хессар, человек, что стал лидером выживших, начал видеть сны. Необычные сны. В них к нему являлся некто и рассказывал о многих вещах. Об этом мире, о прошлом, о будущем. А так же о том, что такое затмение еще повторится и повторится ни один раз. Но он так же сказал, что с этим можно справится. Что есть тот, кто может спасти их в следующий раз, его лишь нужно об этом попросить и попросить правильно. Так наш народ узнал о звере, а Хессар сделал всё, что бы подготовится к следующему затмению.
Он организовал группу, которой рассказал всё, что он узнал из снов, обо всем, что нужно сделать и приготовить и о том, как призвать Эккараса. Готовясь, они ждали следующее затмение. Но первый же из подготовленных так и не дождался его. Следующий так же провел жизнь в ожидании, но затмение так и не повторилось. И лишь только на плечи следующего за ним легло проверить, было ли всё это правдой. На второй день, после того как солнце скрылось, вся группа отправилась в море, к этому самому камню, на котором сейчас стою я. Оставив Леаура, как тогда впервые его назвали Поющим, посреди моря, и, конечно же нехотя, они направились к берегу, а он остался сам. Неизвестно было, что именно произошло тогда там. Он должен был сделать всё, как его учили, как учили меня, и еще множество других Поющих. Но в тот день, когда вновь должно были погибнуть множество людей. Погибнуть под огромными волнами, что сметают всё на своем пути. В тот день все остались живы. Все, кроме Леаура. Оставшись там, он не смог пережить это. И те, кто были после него, так же, ценой своей жизни, спасали свой народ. Теперь же мое время повторить всё это. Стоя тут, на куске камня, ощущая каждую волну, что бьется об него. Капли, что бьют в лицо. Холод, которому уже невозможно противостоять. И наконец, дождавшись нужно часа, протрубить в рог. Протрубить нужную «песню», что бы пробудить зверя. Настолько огромного и сильного, что на нем покоится наш остров. «Песню» же нужно проиграть правильно. Один в один, как передавалось издревле. И достаточно громко, что бы она была услышана через весь грохот волн. Так же её нужно играть так долго, пока зверь не проснется и не поднимется из воды, не давая тем, кто на нем, погибнуть под волнами. Всё для того, что бы спасти каждого живущего на острове. И это время пришло. Время встретится с Эккарасом лично.

Автор: GreenSt#3157

Результат: без голосов.

Mayhem: «0 баллов».

12. Вне конкурса.

— Спи, солнце моё, спи, радость моя. Закрывай глазоньки, забывай горе всё, улетит пусть тоска в пучины бездонные, испарится пусть боль в небеса серые...
Тихий голос шуршал волной, накатывающей на песок — прямо здесь, в крошечной комнатке, высоко-высоко над морем. Длинные тонкие пальцы ласково перебирали светлые вихри волос, разметавшиеся по подушке в беспокойном сне. Свет одной из лун, проникая в узкое окно у самого потолка, окрашивал холодный каменный пол и босые стопы женщины в розоватый оттенок. Она прислушалась. Дыхание девочки, укутанной в цветастые одеяла, успокоилось. Спит. Женщина осторожно поднялась на ноги, стараясь не скрипеть старой деревянной кроватью — и на цыпочках двинулась к пологу, закрывавшему проход.
* * *
Море было в гневе. Тёмные волны в пенной короне бросались на скалы, на узкую полоску прибрежного песка, гудели в изъеденных бесчисленным множеством ударов камнях. Ветер кружил, прижимая редких птиц, что осмелились высунуть нос наружу, к самой земле, выламывая им крылья, раздирая их на части. Кроваво-красные луны безразлично скользили по чёрному куполу неба.
Женщина — крохотная фигурка, закутанная в выцветшие одежды — горбясь, медленно двигалась вниз по старым ступеням, поросшим мхом. Её босые ноги привычно нащупывали сколы и трещины. Глаза слезились. В руках её был рог. Старый, из рога морской твари — такой, какие сейчас водятся только на гобеленах в коридорах и залах её пустого замка. А раньше... Женщина испустила тихий и протяжный стон, едва не рухнув в пучину под особенно сильным порывом ветра. И продолжила спуск.
* * *
Песчаная коса, на которой расположились копьями острые скалы, вдавалась глубоко в море. Волны накатывали одна за одной, мгновенно стирая следы ног. Женщина шла, дрожа от холода. Одежды насквозь вымокли. Пальцы сжимали рог только по той причине, что не могли разжаться. Она едва-едва шевелилась. Пахло солью. Гул оглушал.
Она не первой проходила этот путь. Но — надеялась женщина — последней. До скалы оставались считанные шаги. Сердце колотило так бешено, что, казалось, собиралось вырваться из тесной клетки рёбер. Она наглоталась воды. Горло саднило. Женщина боялась. Боялась, что не сможет издать не звука. Что море... откажется.
Узкая тропинка. Ровно двадцать семь ступеней — от подножия, сокрытого в песке и водорослях, — до вершины. Кажется, даже море отступило, с болезненным ожиданием глядя на размеренные шаги. Так идут на костёр. Так идут на плаху. Так идут к океану. Крошечную фигурку избивает невидимым хлыстом ветер — беспощадная, жестокая насмешка. Волны щекочут её стопы. Она закрывает глаза.
* * *
Пухлые белые пальчики крепко стиснули каменный парапет, укрытый слоем морской соли. Час. Второй. Девочку трясло, словно флаг на мачте в бурю. Она до рези в глазах вглядывалась в горизонт — но там не было совершенно ничего, кроме опадающих и поднимающихся волн. Низкие тёмные облака неслись прочь. Босые пальцы ног онемели от холода.
— Солнце моё... — шепнул знакомый голос у самого её плеча.
— Мама! — с трудом разлепив губы, хрипло воскликнула она, оборачиваясь.
* * *
Звук рога разносится далеко над поверхностью бушующего моря — и умолкает. Пучина радостно гогочет, принимая жертву, захлёбываясь чужой кровью.
* * *
Площадка на самой вершине их холодного каменного замка пуста. Девочка задумчиво накручивает светлый локон на палец. Огромные глаза цвета бушующего моря пялятся в редкий лесок на другой оконечности острова и на бесконечность воды, простирающуюся за ним. Слова застревают в горле. Тело не слушается. Девочка с трудом оборачивается обратно.
Низкий, протяжный звук — такой, словно...
Девочка медленно падает на колени, ободрав нежную кожу о старые каменные плиты. Капельки крови смешиваются с солью. Руки повисают безвольными плетями. Она беззвучно плачет, приоткрыв рот и глядя на кроваво-красные луны.

Автор: Zerg#7662

Конкурс миниатюр. Часть I.