Немного времени прошло после знакомство с “прекрасными” обитателями сие чудных мест. Со всяким сбродом, мерзкими курвами, да с “добрыми” личностями. Чем дольше я там находилась, тем больше видела, как тут живётся. Маленький городок, а точнее деревня палаточная, над большим градом торговым. 

Лагерь с большим количеством отребья, убийц, воров, мародеров и других существ разных видов деятельности отбросовского. “Хорошие” соседи по палаткам, не правда ли?

Точно “помогут” в трудный час. 

Но как не странно со временем наблюдением со скуки можно заметить, что тут идёт жизнь своим ходом. Можно и сказать как-то обыденно, только в ой каком извращенном понятие этого слова. Беседы перед маленькими кострами, где-то слышится смех от весёлых историй, иль громкие руганья из-за ссор. Анекдоты и сказание и правда тут такие, что покраснеет и куртизанка в дешевом кабаре. Хорошо запомнились звучные игры на лютне, недалеко от моей клетки. Даже в таких местах есть отзвуки прекрасного, только вот брань Штайновская все и портит.  Стерва… 

Но звуки разделывающего тела, вечно бормочащего чего-то себе под нос Ромаха я не забуду никогда. Практически не спит, всё работает со своей стезей, что удивительно как он еще держится на ногах, этот харизматик старый? Не понимаю, зачем он это делает? Потрошит,  части тел складывает отдельно друг от дружку, ковыряется в них. Глаза сами закрываются от всего этого. Даже удивительно, как Костоломка там еще выжил, коль этот старик маньячный его “лечил”?

Как-то сижу я  в полуразваленной палатке. Здесь собралась группа людей, которая не из низших слоев местных. И я сижу в ней и смотрю, слушаю, как и о чём идёт разговор. Странно, что и меня тут практически и не замечали. Будто и не стражницей я была. А может и не считали меня больше синепёрой, коль уж попала сюда – не выберусь наружу? 

Начиналось только с разговоров о нелёгкой судьбе у каждого, и в ссору перешло. 

Но когда к нам присоединился глава этой всей группировки - Стрелок, то я как-то впала в осадок молчанье. И остальные тут же поумолкали. Вот он сидит рядом, с огнестрелами своими обвисшими, спокойно общается со своими жёлтыми зубами. Есть у него такое, что люди его за ним идут. Уважение или страх? Думаю что одно другому ему и не мешает. Опасный он человек, ой какой опасный… 

В то время, до одного инцидента, я себя тешила, что скоро выберусь оттуда. Наивная, ой какая была наивная. Краешком я слышала обрывки разговор, а девицы шпиковской что-то не было видно, вот я и сама в шпионку играла. Намечалась что-то серьёзное, но не кровопролитное, коль в лагере было не так много суматохи. Из необычного, разве что только девочка маленькая появиласся, да и маг балахонный какой-то, который очень-очень на кого-то смахивал. Тогда я его не узнала.

Скоро стало ясно, что пойдём на переговоры в месте, что когда-то было Чёрным Рынком. Оружие не дали, погнали обратно в туннели мракоимповские. Хотя и не одну, но Свет его двери, чувство было, что на казнь, иль похуже даже куда идём.Спускаться было тяжело, хотя и тела убрали, но запах никуда не делся. Смрадный и гнилой, дух смерти так останется в этом месте. И клацанье это… оно везде доносилось, везде. 

И вот встречай нас место, обитания местных гадов. Помещение “самое лучшее”, которое только можно предоставить для разговоров. Как и всегда, тела людей, да арахнидов окаянных. Кровь, слизь, смрад, части тел отдельно, конечности по сторонам лежат - уже ничего нового. Убрали бы хоть немножко, но нет. 

Шок, удивление накатились на меня, когда увидела его - Джотана. Мага, который ой какой хитрый, что слов нельзя передать. Как тесен мир оказывается, что встретила того, кого сама искала долгое время. Правда, тогда т я его арестовать не могла. Мешали мне чуть-чуть. 

Стояла я рядом с эльфийкой, манеры у неё аристократические, видно, что не простая такая. Гавное, что она тоже, как Саильграден, улыбалась так мило, что в дрожь бросала. Что-то мне подсказывало, что чем милее здешние улыбки, тем проблем будет больше от их обладетелей. Эльфийку эту звали Женевой. Женевой Чёрный Дрозд. 

О чем они там болтала компания криминальная? О передаче “Точки” кому-то, да мне было все равно насчёт этого. Хоть демонам отдайте, мне-то что?Пусть там без меня все делают, да и чем меньше знаешь, тем крепче спишь, и живой больше можно остаться. После таких встреч от многого услышанного вряд ли отпустят, да и для молчания подарят “поглаживание” по шеи. Так себе перспектива. 

Когда уже все подходило к концу, выгнали меня оттуда. Видите ли, хотели поговорить насчёт меня. Никто иной, как Джотан с Бритцем. Торгуют, как с товаром каким-то живым, как скот, ей ушедший Свет отсюда. Ожидание и правда было утомляющее, ждёшь и ждёшь, когда выйдут все обратно, накинут на шейку петлю веревочную. Да поведут куда-то без воли, иль просто сдернут где-то, прежде воспользовавшись. Но к счастью, иль нет, я осталась с Бритцем в то время. Если бы знала мотивы мага, то даже и не знаю что было лучше. 

А что было дальше? Знали бы, что это только начало… 

-  Банда Йозефа успешно продвинулась в задаче очистки Северо-Восточных Катакомб. Чёрный Рынок, который у народа низин зовётся – “Точка”, был благополучно очищен. Однако, в процессе синдикат потерял девять человек.  

- По инициативе лидеров Красного Грифона и Чёрных Дроздов, состоялась их встреча с главой синдиката – Ванштайнтом Бритцем.  

- В ходе длительных дебатов, Ванштайн принял решение доверить территорию рынка Женеве Чёрный Дрозд. В свою очередь, Дрозды повысили долю синдиката, а так же пообещали предоставить двенадцать человек для дальнейшей очистки катакомб.  

- Красный Грифон не получил желаемого. Точка досталась конкурентам. Дебют выходцев Стромграда провалился. Более того, Джотон, их лидер, не получил Чайку. Но договорился с Бритцем о беседе с ней.  

- Гобтюс не смог получить интересующую его информацию касательно Джульетты. Но, не смотря на это, весь лагерь, на протяжения долгих часов слышал, как девушка резвилась с гоблином. Бедному гоблину было тяжело подняться на ноги следующим утром. 

- Барти, что уже успел получить прозвище Фокусник, не смог поспать. Причиной тому были несколько Джульетта с Костоломом, сколь ощущение, что за ним наблюдают.